Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920—1970 гг. - Олег Гончаренко

В феврале — марте 1924 года, после трех встреч представителей Гвардии во Франции, группой генералов и офицеров было подготовлено и разослано приглашение всем чинам императорской Гвардии на Общее собрание, которое намечалось провести 3 апреля 1924 года в парижском конференц-зале на улице Св. Георгия, д. 5.

На него отозвалось 150 человек, и в ходе долгого обсуждения выяснилось, что во всех бывших гвардейских полках и в гвардейской артиллерии прообразы полковых объединений существовали уже продолжительное время. Трудность общегвардейской консолидации сил представлял собой тот факт, что центры этих объединений располагались в большинстве случаев за пределами Франции.

Целью созданного Гвардейского объединения было укрепление взаимоотношений между разбросанными эмигрантской жизнью на чужбине гвардейскими офицерами. Другой целью являлось составление исторических очерков о прошедших годах мировой войны, революции и Гражданской войны на основании воспоминаний еще живых и здравствующих очевидцев этих событий, в поминовении памяти погибших и скончавшихся полковых товарищей, в передаче духа и традиций русской Императорской гвардии грядущим поколениям молодой эмиграции.

После первых двух заседаний представителей гвардейских полковых союзов было решено соединить их в одну национальную общественную организацию, создав ее во французской столице и зарегистрировав в префектуре Парижа общественную организацию под названием «Гвардейское объединение», именуемое по-французски L’Association des officiers des anciens regiments de la Garde Imperiale Russe.

Многочисленность полковых организаций за пределами Франции привела к созданию гвардейских объединений по территориальному принципу. Так, в Югославии возглавить его был приглашен старейший из проживающих там генералов Владимир Андреевич Лехович, остававшийся в стране до июля 1924 года, пока вместе с семьей не переехал в Нью-Йорк.

По призыву гвардейских союзов и объединений в Западной Европе возглавить Общегвардейское объединение было предложено Свиты Его Императорского Величества генерал-адъютанту Владимиру Михайловичу Безобразову, бывшему командиру Гвардейского корпуса, выступившему в 1914 году с ним на Великую войну. «Генерал Безобразов внес решительное изменение в организацию Гвардии, — он приступил к формированию скрытых боевых кадров полков и высших соединений, с подчинением их великому князю Николаю Николаевичу»{97}, — утверждал современник.

Мнения о Безобразове разнились. Мемуарист Юрий Иванович Макаров вспоминал: «Безобразов был человек придворный, совершенно не военный и как начальник — типичнейший “добрый барин”… командовал корпусом с 1912 по 1916 год, когда было образовано два гвардейских корпуса и первый, — наша первая и вторая дивизия, — получил в командование великий князь Павел Александрович, а второй генерал Потоцкий. К этому времени оба корпуса были сведены в гвардейскую Особую армию, которую возглавил Безобразов при начальнике штаба графе Н.Н. Игнатьеве, бывшем Преображенском командире… Безобразов проводил июльскую операцию на Стоходе, кровавую и неудачную. Как бы то ни было, в первых числах августа 1916 года Особая армия приказала долго жить, войска были переданы по соседству в 8-ю армию Каледина, а сам Безобразов в военном смысле канул в Лету»{98}.

18 апреля 1924 года Безобразов прибыл в Белград, где ему была устроена торжественная встреча и представление офицеров Гвардии в просторном зале белградского ресторана «Русская семья».

На встрече было представлено более 200 чинов гвардейских полков, выстроенных по частям, дивизиям и корпусам и одетых в полковую военную форму, с которой было непривычно расстаться даже за границей. Собравшиеся представители Гвардии выглядели вдохновленными, а приезд бывшего начальника, чье имя было так или иначе связано со «старым, добрым» временем славы русского оружия, внесло на время оживление и подъем духа в гвардейскую среду.

По окончании церемонии Безобразов в течение нескольких последующих дней провел ряд рабочих совещаний с высшими чинами Гвардии — генералами Владимиром Андреевичем Леховичем, Николаем Михайловичем Киселевским, Лейб-гвардии Казачьего полка Петром Петровичем Орловым, Лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка Александром Александровичем Павловым, обсуждая цели и задачи, стоящие перед Общегвардейским объединением.

Встречи носили характер обсуждения внутренней и внешней политики и военно-организационных вопросов Гвардии, и в результате проведенных совещаний Безобразов вынес предложение по формированию скрытых боевых кадров полков и высших соединений Гвардии с подчинением их великому князю Николаю Николаевичу.

31 мая 1924 года генерал Петр Михайлович фон Кауфман-Туркестанский на очередном собрании представителей гвардейских объединений в Париже, ознакомил присутствовавших с новым проектом устава Общегвардейского объединения, который ранее был разослан для обсуждения.

В течение второй половины 1924 года проект был рассмотрен и утвержден с поправками. Почетным председателем новой организации был утвержден генерал-адъютант Безобразов. Было разработано и принято «Временное положение Объединения», а уже в октябре Комиссия князя Александра Николаевича Эристова обнародовала окончательный проект устава Гвардейского объединения во Франции. Приказом под названием «Кадрам войск Гвардии» от 20 апреля 1924 года за номером 1 были объявлены соответствующие назначения на новые должности в реорганизованной гвардейской структуре.

Все офицеры, вступавшие в состав так называемых «скрытых кадров», давали расписку в том, что они обязаны явиться по первому призыву, как только того потребует политическая обстановка, а также воздержаться от вступления в другие политические или масонские организации.

Это был пример первой самоорганизации гвардейской эмиграции в том виде, в котором она схематично повторила структуру войск Гвардии, существовавшей до февраля 1917 года. Выбор члена Императорского дома в качестве объединяющей личности для этого начинания был также вполне естественен, хотя по кандидатуре данного великого князя и не было полного единомыслия. Многие хорошо помнили, как некоторые из великих князей не только не снискали себе ратной славы на родине, но являлись предметом пересудов в полках. Великий князь Николай Николаевич, хоть и был Главнокомандующим императорской армией на первом этапе Великой войны, но полководческими талантами не блистал, а кроме того, проявил себя как не вполне добросовестный подданный своего императора. Мемуарист протопресвитер армии и флота о. Георгий Шавельский отмечал в своих воспоминаниях, что великий князь не скрывал своих отрицательных чувств к императрице и был готов участвовать в заговоре по её заточению в монастырь. Учитывая, что данные планы обсуждались во время того, как Россия вела боевые действия, подобный поступок иначе как государственной изменой назвать было нельзя. Но в описываемую пору воспоминания о. Георгия еще не увидели света, и отрицательное отношение к великому князю формировалось в основном либо у пострадавших от него непосредственно, как генерал от кавалерии В.А. Сухомлинов, выпустивший в Берлине в 1924 году книгу, исполненную самой нелицеприятной критикой либо индивидуальным неприятным опытом отдельных лиц.

В целом в гвардейской среде отношение к великим князьям, когда-либо командовавшим или служившим в Гвардии, судя по воспоминаниям, было скорее ироничным, чем уважительным. Так, мемуарист писал про двоюродного брата Николая Николаевича: «Карьера… великого князя Павла Александровича была, как говорится, “чревата”. Как все великие князья в России, он постоянно носил военную форму, но входил он в близкое соприкосновение с русскими войсками всего три раза в жизни: командуя эскадроном, конногвардейским полком и гвардейским корпусом. Последние две должности с перерывом в 16 лет, во время которого он вообще ничего не делал… Как и следовало ожидать, в военном отношении Павел Александрович был круглый ноль. Если его старший брат, Владимир Александрович, был “добрый барин номер 1”, то он, по справедливости, мог считаться номером 2-м… В Музее Зимнего дворца в Ленинграде, должно быть, сохранилась картина, где Павел Александрович, в золотой каске с двуглавым орлом, в золотых латах, галопом проводит на параде Конную гвардию перед царем Александром III. Очевидцы говорили, что картина сия была “достойна кисти художника”. Внутренне же Павел Александрович, при значительной лени и пассивности характера, был не глуп и вполне порядочный человек»{99}.

Великого князя Николая Николаевича отмечали иначе: «…Николай Николаевич, который, хоть умом был и не орел, несомненно, был преисполнен энергии и желанием принести пользу…Николай Николаевич несколько лет был “генерал-инспектором кавалерии” и, нужно отдать ему справедливость, такого ей, по хорошему солдатскому выражению, “поддал живца”, что во время войны наша конница на голову выше немцев и венгров»{100}.