Эскадрон комиссаров - Василий Ганибесов

Глава шестая

1

Начиналась пора отрядных учений, приближались маневры. В эскадроне лихорадочно готовились к ним, пересматривали и чинили снаряжение, перековывались кони, ремонтировался обоз. Шерстеников. готовил специальный номер «Красной пики». В штабе разрабатывался план эскадронных учений, как преддверия к учениям с полком. Гарпенко, теперь уже в силу необходимости, бросил канцелярию и руководил учениями сам.

В пятницу утром, сразу после завтрака, был подан сигнал седлать. Тотчас же второй и третий взводы уехали через Горбатый мост на Бронницы.

Первому взводу было приказано форсировать Мсту и сосредоточиться на южной окраине белогорского леса. В десять часов тридцать минут, после благополучной переправы, командир первого взвода получил приказ произвести разведку противника в Бронницах, занятых «синими».

Леонов повертел карту и наконец, видимо, на что-то решившись, круто повернул ко взводу.

— Сади-ись!

Взвод вырос в седлах, наскоро подравниваясь. Леонов подъехал к фронту и, рассказав обстановку, заявил, что сегодняшняя задача разведать главные силы противника — очень ответственная задача, и бойцы должны проявить максимум выдержки, напористости и кошачьей гибкости, так как, возможно, они столкнутся с противником, превосходящим силою.

Первовзводники, не раз бывавшие в разных переплетах, только шмыгнули носами, будто говоря: «Ладно. Знаем».

Выделив в составе отделения головной дозор для разведки, маячившей впереди на высотах деревни Белая Гора, Леонов двинулся было по опушке леса и через кустарники, но военком передал ему условную задачу, что кустарники заражены ипритом. Осталось двухкилометровое поле, ровное, как биллиардный стол, до самой Белой Горы.

Разбросавшись точками, дозор тремя эшелонами карьером взмыл к деревне. Прикрываемый лесом, взвод наблюдал, как дозорные семью шариками катились по полю, уменьшаясь все больше и больше. Вот они нырнули в темнеющий лес яблоневых деревьев и исчезли. Минуты через две из леска выскочил всадник, другой и третий; один из них покатился по улице, два других — по окраинам деревни. Сейчас они галопом проскачут всю деревню, провоцируя спрятавшегося противника на выстрелы, и если их не будет, осмотрят дворы, опросят двух-трех человек из населения и только тогда, заняв противоположную окраину, пошлют одного из дозорных махнуть винтовкой, что путь свободен.

Эти соображения красноармейцев подтвердились; скоро остальная четверка выехала из сада и направилась по порядкам улицы, останавливаясь у окон изб и заглядывая через плетни дворовых оград.

Минут через пять на окраине показался всадник, и Леонов в бинокль рассмотрел его сигналы об отсутствии противника.

Взвод по отделениям, так же, как и дозор, перескочил это поле, прячась для передышки в том же саду.

За деревней, плотно облепляя дорогу, потянулись кусты. Дозоры освободили дорогу вовсе, пробираясь исключительно по кустам, все время просматривая дорогу вперед. Куров, ехавший впереди, крутился в кустах, как вьюн: он то появлялся на дороге, то обратно исчезал в кустах. Лошадь, привыкшая к его управлению, как мышь скользила между деревцами, боясь зацепиться и наделать шуму; когда ее нога вступала на сучок, она, низко припадая, перешагивала.

Километрах в трех от деревни лошадь Курова вдруг навострила уши, готовая заржать. Он натянул поводья и поднял винтовку, опрокинув ее над головой горизонтально. На той стороне дороги равнявшийся с ним Миронов тоже остановился, подставив вперед ухо. Куров подъехал ближе к дороге, поставил лошадь за куст и, сняв демаскирующую малиновую фуражку, приподнялся на стременах, с раскрытым ртом уставившись на дорогу.

Ничего не слышно и не видно. В ста метрах дорога сворачивает влево и дальше не просматривается. Он махнул Миронову фуражкой и, заставляя лошадь идти кошачьим шагом, продвинулся вперед до изгиба. Дальше дорога раздалась шире, и на куровской обочине, метрах в семидесяти, маячил, осторожно продвигаясь, дозорный противника. Куров узнал его по бескозырке. Держа винтовку на бедре, дозорный зорко всматривался в дорогу, его, видимо, тревожил изгиб дороги, потому что он поднял винтовку горизонтально и, еще более прижимаясь к обочинным кустам, заторопил лошадь вперед.

Куров хотел выстрелить, чтобы дать сигнал взводу о встрече с противником, но сдержался, съехал глубже и назад от изгиба и, соскочив с коня, передал поводья товарищу.

— Слезай скорее, — шепотом сказал он Карпушеву.

Карпушев спрыгнул, закинув поводья за заднюю дугу луки.

— Снимем дозорных, — шепотом передал Куров Карпушеву.

Они прошмыгнули к изгибу и застыли в придорожном кусте.

Будучи оба исключительной выдержки и спокойствия, они, не шевелясь, чуть дыша, ждали. Для обоих было ясно, что если, они не вытерпят и выглянут, испугавшаяся лошадь шарахнется в сторону, разведчик противника отскочит назад и может взять инициативу в свои руки.

Секунда... две... три... Послышался лошадиный топот и чуть слышный характерный скрип кожаного снаряжения.

Еще секунда...

Разведчики одним прыжком выпрыгивают из куста, и не успел дозорный сообразить, в чем дело, как у него вырвали винтовку, поводья, чья-то сильная рука сгребла его в пояснице и, как ребенка, ссадила наземь.

— Тш-ш, — услышал разведчик карпушевский голос. — Если откроешь рот, я тебе заткну его вот фуражкой.

Карпушев, все еще поддерживая дозорного в пояснице, быстро увлек в кусты, посадил и велел не двигаться, пока он ему об этом не скажет.

В это время Куров вскочил на неприятельскую лошадь, выехал за извилину в сторону противника, снял фуражку, махнув ею, — дескать, путь свободен, можно двигаться, — и, надев ее назад козырьком, осторожно, как дозорный, поехал вперед. Вскоре из кустов выехали четверо всадников и уверенно поехали по дороге за Куровым, о чем-то вполголоса переговариваясь.

Вот они проехали извилину, дорога стала еще уже, кустарник нависал на нее густыми шпалерами. Эти кустарники — излюбленное место для козней противника, и, пожалуй, тут не мешает принять меры предосторожности.

— Тпру! Стой, ребята! — остановил своих товарищей старший дозора противника отделком Головкин. — Чего же он попер, как на прогулку? Эй, Силинский! Ну-ка, кто-нибудь догоните его да остановите, надо будет кусты-то освещать.

— Опоздал, товарищ Головкин, они уже освещены.

Головкин быстро обернулся, схватился за висевшую за плечами винтовку, но к нему подскочил Исаков, схватил поводья в руку. К остальным также подъехали, а ускакавшего вперед забрал Куров.

От взвода подскакало отделение, окружило пленных и увело в кусты. Вернувшийся Куров передал лошадь первому взятому в плен Силинскому, предварительно уничтожающе посмотрев на него, проводил его взглядом по направлению к схоронившемуся в кустах первому взводу и направился кустами опять вперед к Бронницам.

День рос. Кустарники почти не давали тени, подбирая ее под себя. У красноармейцев вытапливался обильный пот, каплями сползающий на подбородок и на нос, дозорные, далеко оттопыривая нижнюю губу, сдували щекочущую капельку, но она появлялась снова, ползая по носу, при движениях, из стороны в сторону.

Неподалеку над шапками кустов извилисто поднималась сероватая пыль — колонна противника.

По дороге мимо Курова на галопе проскакал всадник, видимо, с приказанием в дозор; его не остановили, зная, что сзади он будет подобран.

Пыль приближается все ближе и ближе. Исаков послал дозорного с донесением командиру взвода. Дозор остановился на месте, откуда дорога далеко просматривается. Вот из извилины выехал, по-видимому, командир, и сейчас же следом показалась голова колонны. Взвод. Сзади его и за кустами пылит еще. Значит, два.

Неожиданно слева, на стороне Миронова, грохнул выстрел. Это боковой дозор «синих» обнаружил «красных». Еще выстрел. Колонна метнулась в сторону, забираясь в обочинные кусты, от них отделилось несколько всадников и поскакало по направлению выстрелов.

Минута... другая. Впереди Курова огромным цветком мака мелькнула фуражка. Она остановилась, видимо, прислушиваясь, и опять задвигалась, приближаясь все ближе и ближе. Подпустивши шагов на тридцать, Куров выстрелил. Фуражка пригнулась к гриве и замерла.

К Курову подъехал Карпушев и передал приказание Исакова отходить на Белую Гору.

Едва Куров тронулся, как «подстреленная» им фуражка опять поднялась и, переезжая от куста к кусту, последовала за ним. Правее замаячили еще двое, по-видимому, намереваясь обойти. По ним выстрелил Карпушев, они оба одновременно ответили. Куров на рыси отскочил за Карпушева, зарядив винтовку снова. Теперь, увлекая за собою противника, отходит Карпушев. Куров, пропустив его, дал по ним выстрел, на минуту задерживая их.