Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944 - Александр Гогун

Наиболее известным случаем применения тактики выжженной земли в Украине стало уничтожение центра Киева. Причем к разнообразным эксцессам немцы были готовы еще до вступления в город. Любопытно описание вступления в Киев в дневнике неизвестного офицера штаба 29-го армейского корпуса Вермахта: «Население с удивлением стоит на улицах. Оно еще не знает, как себя вести… Когда мы подъехали к толпе, из нее вышел возбужденно жестикулирующий человек… Он хотел указать нам дорогу к гостинице “Континенталь”, где должен был разместиться наш штаб. Когда мы прибыли туда… соседи сказали нам, что большевики перед отступлением минировали этот дом… Так как русским во всем должно верить, то генерал приказал до основательного осмотра здания разместить штаб в других домах…»[458] Однако в «Континентале» позже все же разместились тыловые службы 6-й армии, и 23 сентября вследствие взрывов понесли ощутимые потери. Помимо этого, дома взлетали на воздух и загорались то в одном, то в другом месте. В частности, взрывы объектов около Лавры на территории Печерской крепости (цитадели), были предвидены, но не предупреждены: «Сначала взлетела в воздух площадка перед цитаделью, на которой находился наблюдательный пункт артиллерии и зенитное орудие. Жители уже вчера указывали, что это место возможно заминировано русскими. Саперы обыскали весь район, но взрывчатых веществ не нашли. Взрыв отнял у нас много офицеров, унтер-офицеров и солдат… Сейчас же, после взрыва площадки, последовал второй взрыв вблизи цитадели, разрушивший дом и этим перегородивший улицу — чего, собственно, и добивались»[459].

Далее, 24 сентября последовали взрывы на Крещатике. Первым взлетел на воздух кинотеатр на углу Крещатика и ул. Прорезной. Через некоторое время превратился в груду камней городской почтамт. Постепенно здание за зданием взрывался весь Крещатик.

Попытки немцев погасить пожары в центре Киева не дали результатов, и, чтобы локализовать огонь в тот жаркий сентябрь, они начали взрывать здания на соседних с Крещатиком улицах. В итоге от взрывов советских и немецких мин была уничтожена четная сторона Крещатика — от Институтской улицы до Бессарабки, улицы Институтская до Ольгинской, вся Ольгинская, Николаевская (сейчас — ул. Архитектора Городецкого), Меринговская (сейчас — ул. Зань-ковецкой), половина Лютеранской (до Банковской), Прорезная до Фундуклеевской (сейчас — ул. Богдана Хмельницкого)[460].

Во взрывах и пожарах в центре Киева нацисты обвинили местных евреев, после чего последовали печально знаменитые расстрелы в Бабьем Яре.

Долгое время считалось, что Киев заминировали исключительно представители НКВД. Возможно, эти слухи были вызваны откровенно негативным отношением населения к данной силовой структуре, и любое разрушительное действие приписывалось чекистам.

Однако в Киеве подполье НКВД было представлено, в частности, группой под руководством Ивана Кудри. А в ходе сентябрьских взрывов как раз и была уничтожена основная явочная квартира группы Кудри, где находились оперативные документы, материальные ценности и продукты питания.

И в этом не было ничего удивительного.

В справке бывшего начальника инженерной службы штаба обороны Киева майора М. Чукарева «Инженерное обеспечение обороны Киева в 1941 г.», подписанной на первой странице либо самим Чу-каревым, либо тем, кто обрабатывал документ, четко указано — Киев взорвала Красная армия: «На инженерный отдел штаба обороны города инженерным отделом 37-й армии была возложена задача на минирование важнейших объектов города, могущих быть использованными противником в своих целях. Эта работа была выполнена в масштабах, позволяющих обстановкой того времени. Сотни мин взрывались с приходом частей немецкой армии в город Киев. Стены и целые здания обрушивались на головы немецко-фашистских захватчиков. 18 сентября были взорваны мосты через р. Днепр. В 14.40 того же числа был взорван последний цепной мост “Евгений Бош”»[461].

В вопросе о том, кто же взорвал древнюю украинскую святыню — Успенский собор Киево-Печерской Лавры — исследователи часто используют свидетельство, ценность которого невелика, т. к. оно получено через третье лицо. В мемуарах бывший министр вооружений и боеприпасов Третьего рейха Альберт Шпеер, летом 1942 г. посетивший Киев, указал на «коричневого короля Украины»: «Мне сказали, что при Советах тут находился склад боеприпасов, который потом по неизвестным причинам взлетел на воздух. Позднее Геббельс рассказал мне, что в действительности рейхскомиссар Украины Эрих Кох решил уничтожить символ ее национальной гордости и приказал подорвать церковь…»[462]

Однако во внутреннем документе немецкой стороны — сводке СД — приводится другая версия событий: «Президент [Словакии] Тисо посетил 3 ноября 1941 года Киев и провел посещение собора Лавры. Он вошел со своими спутниками около 11.40 в собор и оставил монастырский двор около 12.30. За несколько минут до половины третьего внутри здания собора произошел маленький взрыв. Один из стоявших поблизости охранников-полицейских увидел три убегающие фигуры, они были расстреляны. Несколько минут спустя внутри здания собора произошла сильная детонация, которая полностью разрушила здание собора. Масса взрывчатого вещества, по всей вероятности, была заложена еще раньше. Только благодаря заботливому оцеплению и тщательной охране всего здания [монастырского комплекса], взрывы не произошли раньше. Очевидно, речь идет о покушении на особу президента Тисо. Трое предполагаемых покушавшихся не могут быть идентифицированы…»[463]

По некоторым данным, «3 ноября группа НКВД под командованием капитана Лутина взорвала радиофугас, заложенный в киевском Успенском соборе…»[464] К сожалению, эти сведения никак не подтверждены документально. Более того, в перечне командного состава спецгрупп НКВД такая фамилия отсутствует[465], поэтому не исключено, что Лавру, как и центр Киева, подорвали армейские специалисты. Но и версию о том, что Успенский собор взорвали все же сами окку-панты[466], до конца отметать не стоит.

Наученные разрушительным опытом, в дальнейшем в Киеве нацисты интенсивно проводили оперативно-розыскные мероприятия: «Командующий полиции безопасности и СД в Киеве арестовал в период с 30.03 до 02.04.1942 г. всего 19 коммунистических функционеров, агентов НКВД и членов партизанских отрядов. В частности, они были обвинены или обличены в том, что перед отходом красных принимали участие в эвакуации фабричного оборудования, отдали распоряжения о взрыве колбасной фабрики, приводили в негодность сельскохозяйственные машины и тракторы, уничтожали запасы зерна в колхозе Ламбертовое. У многих этих людей было найдено оружие… Среди арестованных был, среди прочих, политрук, участвовавший во многих подрывах; далее — член партизанского отряда водопроводной станции Киева; бывший член специального отдела бывшего ЧК; руководитель профсоюза водонапорной станции, который одновременно был агентом НКВД и членом обкома компартии; китаец, с 1917 г. принимавший участие в партизанском движении, и в 1936 году ставший сотрудником НКВД; руководитель 2-го отдела водопроводной станции, который получил от партийного комитета задание исполнять нелегальную работу в немецком тылу; партийный секретарь; второй секретарь партбюро и усердный агитатор; четыре агента НКВД, совместно выдавшие НКВД более 60 лиц; и [один] партизан, дома у которого был найден порох в большом количестве»[467].

Впрочем, деятельность партизан протекала в сельской местности, где перед ними ставились довольно-таки масштабные схожие задачи.

Приказ ставки Верховного главного командования 17 ноября 1941 г. предписывал:

«Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами»[468].

Некоторые попытки выполнить данные директивы партизанами, по всей видимости, предпринимались. Например, как сообщали советские армейские службы, группа партизан из отряда под командованием Карнаухова на севере Сталинской (сейчас Донецкой) области 2 декабря 1941 г. «совершила налет на с. Малки, где сожгла 10 домов, в которых находились немцы»[469]. По сведениям НКВД СССР, этим же отрядом в с. Пришиб Сталинской области, было сожжено 40 домов и в с. Сидорово — 80 домов, «в которых размещались немецкие солдаты»[470]. Согласно общесоюзной сводке, на начало марта 1942 г. партизанами УССР было уничтожено 295 жилых строений[471]. Интересно, что в отчетных документах НКВД о деятельности партизан в начале 1942 г. появилась отдельная графа «уничтожено деревень». К сожалению, вероятно, из-за удаленности от линии фронта территории БССР, сведения по Белоруссии в указанную справку не вошли, напротив УССР в этой графе стоит прочерк, зато, например, в Карело-Финской ССР партизаны до марта 1942 г. сожгли 15 деревень, а в оккупированной части РСФСР — 27[472].