Нейромант - Уильям Гибсон

— Мой Джонни, знаешь, он был умный, в натуре парень не промах. Начинал как курьер на Мемори Лэйн, с чипами в голове, и люди платили за хранение данных там. За ним охотились яки, в ту ночь, когда я встретила его, и я завалила их киллера. Повезло как никогда, но я его завалила. И после этого у нас все было крепко и счастливо, Кейс.

Ее губы едва двигались. Он чувствовал, как она формирует слова; ему не нужно было слышать их сказанными громко.

— У нас была сквидовая закладка, так что мы могли прочитать следы всего, что он хранил. Выгрузили все это на пленку и начали обманывать некоторых клиентов, бывших клиентов. Я была посредником, мускулами, сторожевым псом. Я была по-настоящему счастлива. Ты когда-нибудь был счастлив, Кейс? Он был моим парнем. Мы работали вместе. Партнеры. Я была, наверное, восемь недель как из кукольного дома, когда я встретила его…

Она остановилась, повернула за острый угол и продолжила путь. Снова полированные деревянные рамы, их бока были цвета, напомнившего ему крылья тараканов.

— Неразлучные, любимые, даже наши сердца бились вместе. Как будто никто не мог вообще дотронуться до нас. Я бы им не позволила. Якудза, я думаю, все еще хотели схватить Джонни за задницу. Потому что я убила их человека. Потому что Джонни кинул их. И яки, они могут себе позволить готовиться охуенно медленно, они будут ждать годы и годы. Дадут тебе целую жизнь, просто потому что тебе будет больше терять, когда они придут и заберут ее. Терпеливые как пауки. Дзэн-пауки.

— Я не знала об этом, тогда. Или если я знала, то не думала, что это к нам относится. Типа, когда ты молодой, то думаешь, что ты уникальный. Я была молодой. Потом пришли они, когда мы думали, что может быть, у нас есть достаточно, чтобы завязать, упаковаться и поехать в Европу, может быть. Правда, никто из нас не знал, что мы там будем делать, когда нечего делать. Но мы жили жирно, швейцарские орбитальные счета и нора, забитая игрушками и мебелью. Все, что только можно было нахватить в этой игре.

— Так вот, первый, которого они послали, он был горяч. Рефлексы, каких ты никогда не видел, имплантанты, которых бы хватило на десяток обычных бандитов. Но вот второй, он был, не знаю, вроде монаха. Клонированный. Истинный киллер на клеточном уровне. Это было внутри него, смерть, это молчание, которое облаком окружало его…

Ее голос ушел вдаль, когда коридор раздвоился в спуски одинаковых лестничных колодцев. Она выбрала левый.

— Одно время, я была маленьким дитем, мы жили в чужом доме. Это было вниз по Гудзону, и эти крысы, слышь, они были здоровые. Это из-за химикатов. Большие как я была, и всю ночь одна скреблась под полом. Перед рассветом кто-то привел этого старика, шрамы на щеках и красные глаза. У него был сверток из промасленной кожи, в которой обычно хранят стальные инструменты, чтобы не заржавели. Развернул его, достал старый револьвер и три патрона. Старик, он заряжает один патрон, потом начинает ходить туда-сюда по комнате, мы жмемся к стенам.

— Вперед и назад. Руки сложил, голова опущена, как будто он забыл про пистолет. Слушает крысу. Мы сидим тише воды. Старик делает шаг. Крыса двигается. Крыса двигается, он делает еще один шаг. И так целый час, потом он как будто вспоминает про пистолет. Нацеливает его на пол, ухмыляется, и нажимает на крючок. Заворачивает назад и уходит.

— Я потом проползла туда. У крысы была дырка между глаз.

Она смотрела на запертые двери, которые открывались перед ней по ходу коридора.

— Второй, который пришел за Джонни, он был как тот старик. Не старый, но он был как тот. Он убивал таким способом.

Коридор расширился. Море богатых ковров плавно изгибалось под огромным канделябром, самая нижняя хрустальная подвеска которого почти доставала до пола. Хрусталь звякнул, когда Молли зашла в зал. ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ НАЛЕВО, мигал индикатор. Она повернула влево, избегая перевернутого хрустального дерева.

— Я просто видела его один раз. Когда шла к нам домой. Он выходил. Мы жили в перестроенном фабричном корпусе, много молодых красавчиков из Сенс/Нета, и все такое. Очень неплохая безопасность, для начала, и я еще установила очень мощные вещи, чтобы все было действительно схвачено. Я знала, что Джонни был там наверху. Но этот маленький мужичок, он попался мне на глаза, когда выходил. Не сказал ни слова. Мы просто посмотрели друг на друга, и я все поняла. Обычный маленький мужичок, простая одежда, никакого достоинства в нем, скромный. Он посмотрел на меня и сел на велорикшу. Я знала. Поднялась наверх, и Джонни сидел в кресле возле окна, рот слегка открыт, как будто он надумал что-то сказать.

Дверь перед ней была старой, резная плита тайского тика, от которой, казалось, отпилили половину, чтобы она вошла в низкий дверной проем. Примитивный механический замок с нержавеющей лицевой пластиной был врезан под свернувшимся драконом. Она опустилась на колени, вынула тугой маленький сверток черной замши из внутреннего кармана и выбрала тонкую как игла отмычку. — Никогда с тех пор не встречала того, кто был бы мне так дорог.

Она вставила отмычку и работала в тишине, покусывая нижнюю губу. Казалось, она полагается только на прикосновения; ее глаза расфокусировались, и дверь была размытым белым деревом. Кейс слушал тишину в зале, прерываемую мягким звяканьем канделябра. Свечи? Блуждающий Огонек был весь неправильный. Он припомнил историю Кэт про замок с прудами и лилиями, и манерные слова 3Джейн, музыкально декламируемые головой. Место, которое растет само на себе. Блуждающий огонек слабо пах плесенью и духами, как церковь. Где были Тессье-Эшпулы? Он ожидал некий чистый улей с дисциплинированной деятельностью, но Молли такого не видела. Ее монолог лишил его спокойствия; она никогда не рассказывала столько о себе раньше. Кроме своей истории в кабинке, она редко рассказывала хоть что-нибудь, выдающее, что у нее было прошлое.

Она закрыла глаза, и произошел щелчок, который Кейс скорее почувствовал, нежели услышал. Это напомнило ему магнитные запоры на двери ее кабинки в кукольном доме. Дверь открылась для него, даже если бы у него был неправильный чип. Это был Зимнее Безмолвие, манипулирующий замком так же, как он манипулировал дроном и роботом-садовником. Система замков в кукольном доме была подразделением системы безопасности Фрисайда. Простой механический замок здесь представил бы реальную сложность для ИИ, требуя либо дрона, либо человеческого агента.

Она открыла глаза, вернула отмычку в замшу, тщательно завернула ее, и засунула назад в карман.

— Наверное, ты похож на него, каким он был, — сказала она. — Думаю, ты рожден для набегов. То, что с тобой происходило в Чибе, было очищенной версией того, что происходило бы с тобой везде. Неудачи, они делают тебя таким иногда, открывают самую твою основу.

Она встала, потянулась, встряхнулась.

— Ты знаешь, я считаю что тот, кого Тессье-Эшпулы послали за Джимми, пацаном, который украл голову, он во многом такой же, как посланный яками убить Джонни.

Она вынула игломет из кобуры и повернула дуло в положение полного автоматического режима. Уродство двери потрясло Кейса, когда Молли потянулась к ней. Не самой двери, которая была прекрасна, или раньше была частью еще более прекрасного целого, а того, как она была отпилена, чтобы вместиться в проход определенных размеров. Даже очертания были неправильны, прямоугольник между плавными изгибами шлифованного бетона. Они импортировали эти вещи, подумал он, и затем заставляли их соответствовать размерам. Но ни одна из них не соответствовала. Дверь была такой же, как и неуклюжий шкаф, как и хрустальное дерево. Потом он вспомнил эссе 3Джейн, и представил, как все эти предметы были подняты в колодец, чтобы воплотить какой-то главный замысел, мечту, давно потерянную в конвульсивных попытках заполнить пространство, реплицировать отпечаток собственной семьи. Он вспомнил разбитое гнездо, корчащихся безглазых тварей… Молли схватилась за одну из резных передних лап дракона, и дверь легко распахнулась. Комната за ней была маленькая, тесная, чуть больше шкафа. Серые стальные инструментальные ящики стояли у изогнутой стены. Автоматически зажегся светильник. Она закрыла за собой дверь и пошла к пронумерованным ящикам.

ТРЕТИЙ СЛЕВА, пульсировал оптический чип, Зимнее Безмолвие перекрывал время на ее индикаторе. ПЯТЬ ВНИЗ. Но она открыла сначала верхний ящик. Это был всего лишь узкий лоток. Пуст. Второй также был пустым. Третий, который был глубже, содержал тусклые капли олова и маленькую коричневую вещицу, похожую на человеческую пальцевую кость. Четвертый ящик содержал разбухшую от сырости копию устаревшего технического руководства на французском и японском.

В пятом, за бронированной рукавицей тяжелого вакуумного костюма, она нашла ключ. Он был как тусклая латунная монета с короткой пустой трубкой, приваренной к краю. Она медленно повернула его в руках, и Кейс увидел, что внутренность трубки была покрыта выступами и бороздками. Буквы ЧУББ[43] были отлиты на одной стороне монеты. Другая была пустой.