Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

же минутный принцип разговора, похожий на помехи.

Это означало одно — Колина команда может стать союзником.

Теперь предстояло прояснить правильность догадок и склонить его руководство к

поддержке атаки отвлекающим маневром.

— Мы, скорее всего, будем дома у Чжао, — говорил Леонидович, — Он от меня

подлостей не ждет. Еще предполагаю, что подчиненность «Системе» его тяготит.

Может, он просто не знает, что делать. Для специальных разговоров на технические

темы с нами будет Сергей. Возможно, старина Чжао просто отведет нас к мозгу

матери и позволит вставить туда флэшку. Для прочих ситуаций готовим отвлекающий

маневр: Рубан с подружкой и ты с Николаем. Последние заготовки пока не смешиваем

и движемся параллельно тремя группами.

Прояснять вопросы, родившиеся в четком армейском повествовании шефа, я не стал и

решил для начала все обдумать, но не успел. Перезвонил Колька:

— У нас минута, — напомнил он, — Мне нужно, чтобы ты был в Пекине через два дня.

Есть подходящий рейс из Новосибирска.

Мы переглянулись. Название города я не упоминал, и осведомленность означала —

разведка триады на высоте.

— Тебе придется для меня кое-что сделать, — продолжал Колька, — Иначе лучше не

ездить. Квалификацию не потерял?

Ответил ему, что готов.

— Наши контакты полностью отслеживаются и твой приезд должен быть обоснован, —

продолжил он, — Тебе кое-что передадут по дороге, а перед этим покажут китайский

партак , — закончил Колька.

— Началось, — сказал Профессор после прекращения разговора и секундной паузы, —

Схема пошла, и останавливаться теперь нельзя.

— Снова минута разговора, — напомнил я.

— Конечно, — отозвался Профессор, — Они используют те же бреши в системе, что и

мы, поэтому и решения одни.

— Скорее всего, татуировка будет примерно такой, — сказал Юрий Леонидович,

завернув рукав, — Запомни. Они не могут сейчас нас слышать? — повернулся он к

Профессору.

— Не думаю. Город просчитали по звонку, да мы сильно и не таились. Скорее всего,

Пекин и просьба Николая это проверка на вшивость. Ты не отказался. Так что жди

следующего этапа по прилету.

Мы молчали. Я раздумывал про татуировку «проход разрешен», которую видел у

Карины, а Профессор снова полез в рассуждения о необходимости действовать именно

сейчас.

— Вообще, — говорил он, — Я оцениваю операцию как тридцать на семьдесят, но у

нас есть варианты развития событий, так что в успех — верю! Нельзя ждать! Я

считаю, высокопоставленные адепты «Системы» технично саботируют ее указания,

иначе здесь была бы сейчас вторая Чечня. Наша сторона на сегодня — динамична и

непредсказуема, так что нужно лишь немного удачи, — закончил он,

многозначительно глядя на меня.

Провожали в дорогу всей командой, и за вечерним чаем отсутствовал только

Профессор. Я сильно от этого не переживал. Было в нем, как и в покойном брате,

что-то от гестаповцев или эсэсовцев. Рядом с такими неизменно ощущаешь себя

недочеловеком. Сейчас же все происходило по-семейному.

Корявенький тортик заботливо состряпанный Кариной привел меня в умиление и на

замечание Рубана о сроке его давности я пнул товарища в коленку под столом,

чтобы тот остепенился. Однако Саню несло. Поморщившись после моей атаки, он

продолжал цеплять окружающих весь вечер.

Леонидыч притащил литр пятилетнего рома «Гавана клаб» с черно-золотой этикеткой,

так что посидели славно.

Сначала обсудили мой новый гардероб. Просто в оставшиеся до отлета два дня мною

занимались стилисты, дизайнеры и портные.

Пошили в сжатые сроки два костюма. Никогда так не уставал от многочисленных

примерок, булавок и зеркал, но вышло все замечательно.

Что это была за ткань, я не знаю, но глянувший на меня из зеркала парень тянул

не меньше, чем на долларового миллионера.

Гардероб завершали ботинки из крокодила, шляпа и крутой чемодан с портфелем.

Захмелевшая компания заставила меня устроить им дефиле. Я был не против, и с

удовольствием вышагивал, поглядывая на реакцию товарищей.

Брюки с шикарным отливом чуть волочились по полу, словно в фильме о гангстерах

пятидесятых. Настоял на этом я. Сильно уж мне нравилось начала боевика «Свои

ребята». Там будущий главный герой еще мальчишкой смотрел и сравнивал жизнь

своих работяг-родителей и пестрый калейдоскоп намытых автомобилей, бокалов,

пистолетов и шикарных девиц.

Утром в эйфории прощального ужина я вышагивал к машине, будто дефиле так и не

закончилось.

Аэропорт.

Регистрация.

Элитный багаж убыл по резиновой ленте в чрево аэровокзала, унося в себе

маленький секрет. Дело в том, что я решился-таки достать из-под обшивы «Крузака»

еще один добытый в Тибельти трофейный телефон, упакованный в чехол. Старый-то

футляр мне не вернули.

Профессор мотивировал это ненужностью и лишней возможностью «запала». Так что

решение было обдуманным — раз уж помимо общих направлений у меня есть свои

секреты, чего уж тогда скромничать.

«Комфортное общение с «Малышом» жизненно необходимо, — рассуждал я, — Кто знает,

какие детали придется нам обсудить?

До «Крузака» добрался с помощью Леонидыча, мотивируя необходимостью отсоединить

аккумуляторы на период операции. Тот, уже зная мою «крестьянскую»

хозяйственность, согласился, мол, хуже не будет, зато боевой товарищ пойдет

воевать без оглядки.

«Крузак» проводил меня в дорогу молча.

— Видишь, — шептал ему я, занимаясь «консервацией» и аккуратно поглядывая по

сторонам, — Оставляю тебя братец на чужбине, ты уж прости…

Первая минусовая клемма. Вторая. Чем-то напомнил мне этот односторонний диалог

вчерашнюю беседу с женой.

Когда вернулся после ужина в комнату, то на «Малыше» оказалось несколько

сообщений.

В первом моя вторая половинка вместе со старшей дочерью благодарили на

неожиданный подарок. Оказалось, какой-то парень по имени Юра принес им

дорогостоящие телефонные аппараты якобы от меня, причем угадал именно в то время,

когда они были вместе.

«Мама расстаралась, — злился я, — Гребанная система! Мало ей что и так может

следить, когда хочет, так теперь ей понадобился полный контроль над семьей? А

может и похуже что задумала? Ход-то скорее двойной, — успокаивал себя я, —

Понимает клешнястая, что с домом говорить буду, мол, вот тебе, милок, и

напоминание — не только тобой занимаемся, так что аккуратнее там… »

Решил позже просить «Малыша» прощупать новые аппараты на предмет закладки и

свалился вместе с женой в старые воспоминания.

Много лет мы так с ней не говорили. В молодые годы и оставаясь вдвоем, мы могли

беседовать перед сном часами. Нам не было скучно и темы наши не заканчивались.

«Запутался ты Мишка, — слушал я ее голос из «Малыша» лежащего рядом на подушке,

— Такого славного дня может теперь и не быть, — Стыдился я втайне ситуации с

Кариной. — Не сильно-то меня Джонович переустроил», — прислушивался я к себе.

«Авантюрист» и «супергерой» с остановившимся временем молчали и на прямой связи

между двумя сибирскими столицами бормотали и всхлипывали сейчас безумно родные

люди, которым предстояла неизвестность.

«Вторая клемма», — открутил я гайку. Последний источник питания моего верного

автомобиля беззвучно отключился и уловил я, как отпустил он меня в дорогу с

миром. Сильно напомнило мне это финал прощания с женой — то же молчание и

пустота после разъединения.

«Мосты сожжены, — противно-упрямо скрипнул изнутри «авантюрист», — Так что

хватит соплей Птахин», — потащил я из-под обшивы последний трофейный футляр.

Телефон вытряхивать не стал. Сначала время экономил, а потом и вовсе раздумал.

Вдруг пригодится.

Рукопожатие Юрия Леонидовича было крепким. Он обнял меня за шею и шепнул на

прощание: — Давай, зятек, всего хорошего тебе.

Виду я не подал, но прощаясь с Кариной, шепнул: — Он что знает?

— Да, — нежно прижалась ко мне та и выдохнула, — Просчитал нас папанька, а я и

не стала прятаться. Тем более что нас теперь трое.

Смятение, которое охватило меня после ее слов, было недолгим. Конечно, это был

мой первый опыт с внебрачным ребенком, но времени не оставалось, и я ответил

себе, мол, за все нужно платить.

«Зятек так зятек, — мстительно решил я, — Крепче беречь будете. Еще поглядим,

чем кутерьма эта закончится…»

Рубан обнял меня молча.