Последний секрет плащаницы - Давид Зурдо

Жиль с изумлением смотрел на то, что открылось его взгляду, и не верил своим глазам: перед ним возвышалось сухое дерево с широкой темной расщелиной в толстом стволе, оставшейся, очевидно, от удара молнии. Ствол был практически голый, лишь посередине него торчали две изогнутые толстые ветки, соединявшиеся вместе, как молитвенно сложенные руки. Слегка утолщенная вершина дерева походила на склоненную голову, а два толстых корня, выступавших дугой вперед и уходивших потом под землю, напоминали ноги стоящего на коленях человека. «Вот она — молящаяся женщина, которая изображена на плане», — подумал Жиль, зачарованный зрелищем. Сомнений не оставалось: вход в тайный туннель находился именно здесь.

Решив не терять больше времени, Боссюэ бросился вперед и, подбежав к дереву, принялся осматривать землю вокруг него, ползая среди густых зарослей папоротника. Листья хлестали его по лицу, а влажная рыхлая земля хлюпала под ладонями и коленями при каждом движении.

Обогнув дерево наполовину, Жиль обнаружил на земле небольшой не заросший папоротником участок — квадрат со стороной не более полуметра. Он скорее всего не заметил бы его, если бы не полз на коленях. Подобравшись поближе, Боссюэ осторожно ощупал этот участок. Его ожидания подтвердились: земля здесь была другой, более твердой, и даже при сильном надавливании из нее едва проступала вода. Кроме того, Жилю казалось, будто земля на этом участке дышала: он явственно чувствовал на своей руке ее дыхание. Боссюэ наклонился еще ниже, почти приложив ухо к земле, и его лицо просияло: снизу действительно доносилось едва уловимое дуновение, сопровождавшееся тихим, тонким свистом. Это был звук ветра, просачивавшегося сквозь щель закрытой двери — входа в тайный туннель.

Теперь у Жиля не осталось больше сомнений. Это было то самое место, которое он искал. Вокруг не было видно свежих следов, но буйная растительность рядом с засохшим деревом казалась несколько искусственной и, несомненно, свидетельствовала о том, что монахи следили за этим входом в туннель и заботились о его маскировке с помощью неправдоподобно густых зарослей. Все это говорило о том, что этому тайному ходу придавали в монастыре большое значение, как и почти тысячу лет назад, когда он был вырыт: благодаря ему можно было спастись в случае опасности, незаметно выбравшись далеко за пределы крепостных стен.

Жиль принялся с остервенением рыть землю руками, изо всех сил впиваясь в нее пальцами. Он тяжело дышал, и в прохладном влажном воздухе от его дыхания образовывались облачка пара. Вырыв ямку глубиной около двадцати сантиметров, Боссюэ наткнулся на твердую поверхность. Продолжая лихорадочно работать руками, он быстро расчистил весь остальной участок и смахнул ладонью остатки земли. Сердце едва не выпрыгнуло у него из груди, когда он увидел каменную плиту. Улыбаясь, Жиль постучал по ней костяшками пальцев, с наслаждением прислушиваясь к гулкому звуку, подтверждавшему, что внизу была пустота.

Схватив плиту обеими руками, он попытался приподнять ее, но безуспешно: естественно, она была рассчитана на то, чтобы ее открывали изнутри, а не снаружи. Жиль встал, чтобы иметь возможность приложить больше сил, и, нагнувшись, снова потянул плиту вверх. От невероятного усилия жилы на его шее вздулись, кровь прилила к щекам и взгляд затуманился. Однако все по-прежнему было безрезультатно. Решив немного передохнуть, чтобы собраться с силами, Боссюэ в последний раз отчаянно рванул плиту на себя, и она неожиданно поднялась. Легкий поток воздуха из отверстия ударил ему в лицо. Склонившись еще ниже, Жиль заглянул в темноту, обещавшую открыть ему тайну, ради которой он преодолел столько препятствий и разгадал столько загадок. Все недавнее прошлое, все надежды и ожидания смотрели на него из этой темноты. С того момента, как в руки ему попал медальон, Жилем завладело одно всепоглощающее стремление, которое и привело его в этот монастырь. Это было стремление к истине — к высшей истине, и Боссюэ был уверен, что в этом таинственном темном подземелье он найдет ответ на важнейший вопрос своей жизни.

Свесив голову вниз, насколько это было возможно, Жиль различил в темноте небольшую выемку, сделанную в стене, и нечто похожее на металлические перила. Повиснув на руках на краю ямы, он нашел ногой ступеньку и потопал по ней, чтобы убедиться в ее надежности. Затем Жиль набрал в легкие воздуха, как при прыжке в воду, и стал медленно спускаться вниз, ощупывая ногой каждую следующую ступеньку и стараясь не слишком налегать на изъеденные ржавчиной перила. Скоро глаза его привыкли к темноте, он стал различать силуэты перил и легче находил ступеньки, однако разглядеть дно ему так и не удавалось.

Жиль даже предположить не мог, какова была глубина колодца. Горя нетерпением поскорее ощутить под ногами твердую почву, он стал спускаться быстрее, и вдруг его нога с громким всплеском погрузилась в ледяную воду. Боссюэ тотчас отдернул ее, выругавшись сквозь зубы. Нужно было срочно решать, что делать дальше. Очевидно, весь колодец был заполнен водой, но выяснить, какова ее глубина, можно было лишь одним способом… Жиль содрогнулся при одной только мысли об этом, но другого выхода не было. Бормоча проклятия, он медленно стал спускаться по ступенькам, погружаясь в воду все глубже и глубже. Дно появилось неожиданно: Боссюэ опустил ногу в поисках очередной ступеньки и наткнулся на твердую поверхность. Вода в этом месте была ему уже по грудь. Дно было неровное, и Жиль, ощупав его ногами, понял, что там было постелено нечто вроде металлической решетки. Он чувствовал, как из-под ее прутьев под его весом выжималась вода.

Все тело его закоченело от холода. Стуча зубами, Боссюэ весь сжался и сунул руки под мышки, надеясь, что это поможет ему хоть немного согреться. Не отходя от лестницы, он повертелся на месте, чтобы осмотреться. В колодце была такая непроглядная тьма, что Жиль с трудом различил открывавшийся впереди коридор. Прежде чем направиться туда, он поднял голову, чтобы в последний раз посмотреть наверх. Отверстие колодца казалось снизу, из темноты, очень маленьким и округлым.

Вход в коридор предваряла низкая арка, и Боссюэ вынужден был пригнуться, чтобы пройти под ней. Ноги у него уже совершенно заледенели, и холод сковал все тело. Каждый шаг давался ему с огромным трудом, потому что приходилось, помимо всего прочего, преодолевать сопротивление воды. Жиль шел, вытянув вперед руки и ощупывая ими шершавые стены, по которым струились потоки воды, просачивавшейся сквозь почву. С потолка тоже беспрестанно падали ледяные капли, звонко шлепаясь в воду, наполнявшую коридор. Каменные стены во многих местах были покрыты мхом, слизью и еще какой-то гадостью, которая при надавливании на нее ладонью лопалась с противным хрустом, испуская отвратительную липкую жидкость. Жиль даже думать не хотел, что это могло быть.

Внезапно с потолка закапало сильнее: очевидно, снаружи снова начался дождь. И только тогда Жиль заметил, что пол в туннеле был несколько наклонным и вода стремительным потоком неслась ему навстречу. К счастью, в этом месте глубина была уже невелика, а по мере продвижения вперед становилась все меньше и меньше. Внезапно, в один момент, Жиль почувствовал, что капли перестали падать ему на голову: за его спиной по-прежнему слышался непрекращающийся шум струившейся с потолка воды, но впереди все было спокойно. Перемена была такой резкой и разительной, что вывод можно было сделать только один: этот участок туннеля находился непосредственно под зданием монастыря.

Жиль заметил, что коридор не только имел наклонный пол, но и постепенно отклонялся по дуге направо, отчего значительную часть пути ему не был виден тусклый свет, исходивший из зала в конце туннеля. Увидев наконец слабое свечение впереди, Боссюэ сначала испытал некоторое облегчение от того, что тьма в этом коридоре была небесконечна, но его тут же охватило сильное беспокойство. Прижавшись спиной к стене, он замер и стал напряженно смотреть вперед, чтобы выяснить, двигался ли свет по направлению к нему или был неподвижен. Через несколько минут Жиль снова пошел вперед, убедившись, что свет, видневшийся в глубине, находился на одном месте. Дойдя до конца коридора, он обнаружил там лестницу, ведшую наверх, в зал, откуда и исходил свет. Ступеньки лестницы были отполированы, истерты и оббиты временем — вернее, ногами тех, кто много веков назад строил это секретное подземелье.

Боссюэ поднялся по лестнице наверх, оставляя своими ботинками мокрые следы на ступеньках, и, прижавшись к одной из колонн арки, ведшей в зал, заглянул внутрь. Пол в зале был выложен огромными отполированными плитами, а стены — грубо обтесанными гранитными глыбами. Три пары факелов, вставленных в ржавые кольца на стенах, освещали распятие и небольшой алтарь, покрытый тканью с изображением креста. В стене напротив входа находилась узкая и низкая металлическая дверь со следами ржавчины, которая, как смертельная болезнь, медленно и неуклонно пожирала ее на протяжении многих веков. В верхней части двери имелась решетка, очевидно, служившая в прежние времена для того, чтобы опознавать человека, входящего в зал из туннеля.