Пантеоны Кремля - Ирина Сергиевская

Огромная популярность Кирова, чей авторитет в Ленинграде был непререкаем, возросла после XVII съезда партии, который состоялся в самом начале 1934 года. По словам очевидцев, Киров был встречен овацией такой продолжительности, о какой другие члены Политбюро не могли и мечтать. Поползли слухи, что на долю Кирова выпал почет, который предназначался только одному человеку – Сталину. По словам Хрущева, это не могло понравиться Сталину, и он пришел к мысли, что его бывший друг должен быть устранен, а вина за его убийство возложена на бывших вождей оппозиции. Таким образом будет покончено и с Кировым, и с ближайшими сподвижниками Ленина.

Однако эта хрущевская версия не подтверждается никакими серьезными документами. По словам В. М. Молотова, Кирова Сталин очень любил. «Он был самым любимым у Сталина. А то, что Хрущев бросил тень на Сталина, будто бы тот убил Кирова, – это гнусность».

По одной из версий, убийство не было политическим. Николаев решил отомстить Кирову за свое увольнение, после которого он стал безработным, и из ревности. Причиной тому стала любовная связь Кирова с женой убийцы, рыжеволосой красавицей Мильдой Драуле, которая служила в секретариате Кирова. В 1930 году она родила сына, которого назвали Марксом, в честь автора «Капитала». Он родился рыженький, круглолицый, широкоскулый, как утверждала молва, вылитый Киров. Версию о любовной связи подтверждает знаменитый разведчик Павел Судоплатов, который в своих мемуарах вспоминал:

«…От своей жены, которая в 1933–1935 годах работала в НКВД в секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры, я узнал, что Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц как в Большом театре, так и в Ленинградском (позже Кировском). После убийства Кирова отдел НКВД подробно выяснял интимные отношения Сергея Мироновича с артистками. Мильда Драуле прислуживала на некоторых кировских вечеринках. Эта молодая привлекательная женщина также была одной из его «подружек». Вся семья Николаева, Мильда Драуле и ее мать были расстреляны через два или три месяца после покушения».

В последний путь Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) провожала вся страна. Был объявлен шестидневный траур. Урна с прахом С. М. Кирова была помещена в Кремлевской стене на Красной площади. В память о верном соратнике, его именем было названо несколько десятков городов, поселков, аулов, архипелаг в Карском море, корабли, колхозы, предприятия, залив и даже канал. Многие названия сохранились и сейчас, например, в России к 2013 году осталось более 3474 «Кировских» проспектов, улиц и переулков.

По словам современных историков, несмотря на неподдельное горе, Сталин воспользовался этой трагедией для расправы со своими политическими противниками, а Хрущев – для расправы со Сталиным. Позже Горбачев поддержал версию Хрущева, создавая миф о «злодее» Сталине и «верном ленинце» Кирове.

В 1988 году Зиновьев, Каменев и другие участники троцкистско-зиновьевского «московского» и «объединенного» центров были реабилитированы, однако приговор в отношении Николаева оставлен без изменений. Вывод был однозначен – никакого заговора не было. Было убийство, совершенное одним человеком. Как бы там ни было, но факт остается фактом: смерть Кирова обошлась репрессиями 90 тысяч наших сограждан только в Ленинграде и области.

Не прошло и двух месяцев после смерти Кирова, как наступил черед новой жертвы. Им стал Валериан Владимирович Куйбышев, один из ближайших сподвижников и советников Иосифа Сталина. Беспрекословно подчиняясь генсеку, он старательно громил «троцкизм» и «правый уклон» и славословил вождя изо всей мочи: «Этот Генеральный секретарь нашей партии является тем, что нужно для партии, чтобы идти от победы к победе».

Куйбышев энергично исполнял волю Сталина в период «великого перелома» в 1928–1929 гг., заявляя вслед за вождем: «Чем успешнее будет идти дело социалистического строительства, тем в большей степени будет нарастать сопротивление и противодействие со стороны враждебных сил как внутри, так и вовне». Этот тезис стал основой террора, развязанного властью против народа.

К 1930 году Куйбышев достиг высших ступеней в партийной и государственной иерархии, став членом Политбюро ЦК и председателем Госплана и фактически сосредоточил в своих руках руководство промышленностью СССР. Именно ему как председателю Госплана страна обязана составлением первых двух пятилетних планов, которые во многом были рассчитаны на рабский труд заключенных. Именно Куйбышев, форсируя индустриализацию и коллективизацию, внес свой вклад в создание тоталитарного режима и проведение в жизнь сталинской политики (так, в 1927–1936 гг.: 2 млн. человек покинули СССР, 3,8 млн. – умерли от голода, 2,8 млн. – погибли в заключении).

Куйбышев умер 25 января 1935 года в своей кровати от сердечного приступа. Однако его смерть была объявлена происками преступных лечащих врачей, которые отравили его по воле лидеров «правотроцкистского блока». Как написал Н. А. Зенькович в книге «Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля»: «О естественной смерти почти никто не подумал. Обстановка подозрительности и вредительства была столь сильна, что в голову ничего, кроме мыслей о неразоблаченных врагах, не приходило»

Валериан Куйбышев, один из ближайших сподвижников и советников Иосифа Сталина, умер своей смертью в своей кровати от сердечного приступа

Была и другая, неофициальная версия, по которой действительно имело место отравление, но по распоряжению самого вождя, который опасался не только оппозиционеров, но и преданных соратников. По словам сына Куйбышева, на медицинском вскрытии тела Валериана Владимировича присутствовала сестра его жены – Н. А. Лежава. С нее была взята подписка о неразглашении врачебной тайны. И только в 1953 году, после смерти Сталина, она рассказала своей сестре Ольге (вдове В. В. Куйбышева), что в организме Валериана Владимировича был обнаружен цианистый калий…

Ни крупные заслуги В. В. Куйбышева до революции (восемь арестов и четыре сибирские ссылки), ни последующие высокие посты не могли спасти от репрессий его братьев. Анатолия сослали в Комсомольск-на-Амуре. Николая, героя Гражданской войны, расстреляли в 1938 году за вступление в заговор с целью убить… С. М. Кирова. Через два года после его смерти Куйбышева его первая жена Евгения Соломоновна Коган также была расстреляна.

Вряд ли избежал бы этой участи и сам Валериан Владимирович. Уж больно много на него было компромата. Одна близость с Тухачевским могла обернуться бедой, не говоря уже о связях с троцкистами. Но учитывая, что Куйбышеву «повезло» умереть своей смертью, обвинения с него были сняты, а советская пропаганда создала его образ как верного соратника Сталина.

Именем Куйбышева было названо множество городов и поселков, улиц и площадей, заводов и фабрик, колхозов, театров и институтов. Сегодня городу Куйбышеву вернули его старое название – Самара. То же случилось и с главной улицей в Москве, ведущей к Кремлю. А вот переулок рядом оставили. Возможно, как предостережение новым политикам.

По соседству с нишами В. В. Куйбышева и С. М. Кирова в Кремлевской стене заложена урна с прахом их верного друга, «железного наркома тяжелой промышленности», Григория Константиновича (партийная кличка – Серго) Орджоникидзе, чья преждевременная смерть также окутана непроницаемой тайной.

Согласно официальной версии, Серго Орджоникидзе внезапно скончался 18 февраля 1937 года от паралича сердца во время дневного сна. Однако, по словам Хрущева, Сталин «довел Орджоникидзе до такого состояния, что тот вынужден был застрелиться». В своих мемуарах Никита Сергеевич рассказывает, как Микоян после смерти Сталина поведал ему в доверительной беседе, что незадолго до смерти Серго заявил: «Не могу дальше жить: бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил». Согласно другой версии, Григорий Константинович покончил с собой, узнав чудовищную правду о своих ближайших помощниках, замешанных в преступных, изменнических связях с троцкистами.

Некоторые исследователи ставят под сомнение версию о самоубийстве Орджоникидзе, так как, по словам близких, Серго накануне гибели был полон сил и энергии, он тщательно готовился к предстоящему пленуму ЦК, на котором собирался решительно выступить против массового избиения кадров партии и руководителей промышленности. После смерти Сталина, жена Орджоникидзе рассказывала, как Сталин, покидая квартиру покойного, грозно окинув взглядом всех собравшихся, отчетливо произнес «Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало». И грубо предупредил ее: «Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь». Секретарь Серго, Маховер, пораженный увиденным, произнес: «Убили, мерзавцы!»