Салют Чужака - Чарльз Ингрид

Запись кончилась. Элибер удивленно посмотрела на Джека. Она стояла на коленях на холодном полу.

— Что же это такое происходит? Джек сидел в сломанном кресле. Он барабанил пальцами по подлокотнику.

— Да-а… Это означает, что кто-то прошел и первичную и вторичную системы предупреждения, а потом преодолел щиты. Компьютер, кажется, был прав: это совсем не траки. Тем потребовалась бы как минимум неделя, чтобы пробить щиты около Океаны. И только потом они достигли бы поверхности. Насколько мне известно, ни у кого не существует технологии, позволяющей огибать щиты так, будто их и вовсе не было.

— В таком случае, почему же тебе об этом ничего не сообщили?

— Я не знаю. Должно быть, они не доверяют мне после того, как сбежал Динаро. Иногда мне хочется растерзать Калина за то, что он втянул меня в это дело. — Джек перестал барабанить пальцами по ручке кресла. — Мне кажется, что то же самое произошло и с Опусом.

Элибер широко раскрыла свои золотисто-карие глаза:

— И с ним? То же самое?

— Во всяком случае, я так думаю. Конечно, это могли быть пираты, но откуда они возьмут такую технологию?

Джек поднялся на ноги:

— Кажется, в космосе появились совершенно новые игроки. Мы не будем знать ни правила игры, ни ставки, пока не разберемся в том, кто они такие. Балард говорил, что у него есть свидетель. Свяжись с ним. Я хочу встретиться с этим человеком и как следует поговорить. Я не думаю, что мы можем доверять Пепису или Баластеру. Они вряд ли скажут правду, даже если они и знают ее.

Глава 25

— Ну вот! — Пепис еще раз прочитал текст сообщения. — Еще один! — сказал он устало и потер глаза. От переутомления они потеряли свой изумрудный блеск. Веснушчатое лицо опухло.

Баластер стоял возле окна и смотрел на дождь. Его голос звучал довольно-таки самоуверенно:

— Этого еще никто не видел. Даже Совет Безопасности Доминиона. А если вы пожелаете… так этого никто и не увидит.

Пепис еще раз посмотрел на копию. Потом осторожно спросил:

— А что происходит с Вашбурном?

— Нам пришлось его упрятать подальше, чтобы он замолчал. Кстати, эту запись сделал его сын. — Баластер лениво отвернулся от окна.

Рыжая бровь императора изогнулась:

— Конечно, рано или поздно кто-нибудь все равно заметит отсутствие четырех самых крупных оборонных объектов.

— Но ведь аварии случаются очень часто. К тому же мы можем заявить, что в этом виноваты траки.

— Траки? Но ведь планета защищена щитами.

— Какой-то предатель отключил силовые поля. Может быть, это был сам Вашбурн, — тихо предложил Баластер одну из возможных версий. — А может быть, это был его сын. Ведь для мертвых это не имеет никакого значения.

Император глубоко вздохнул:

— Хорошо. Выбери то, что быстрее и легче устроить. Но сделай это аккуратно.

— Не беспокойтесь, — кивнул головой Баластер. — Если что-нибудь и просочится в печать, все равно все подозрения падут на Зеленых Рубашек. А сейчас сменим тему. Я думаю, что пришло время перейти от обороны к наступлению. Нам пора начинать бить траков на их территории.

— Когда мы этим займемся?

— Я полагаю, что через две недели у нас будет готово новое пополнение.

Пепис поднялся с кресла и потянулся. Его тонкие кости неприятно хрустнули.

— А как насчет новых центров вербовки новобранцев?

— Командир Шторм обладает определенной привлекательностью. Так что они все еще простаивают очереди, чтобы записаться в ряды рыцарей. К концу недели мы полностью оборудуем три центра подготовки, и таким образом через полгода получим пять тысяч выпускников.

Император улыбнулся. Он подошел к окну и намеренно загородил спиной вид, открывающийся Баластеру. В конце-то концов, это вид из его императорского окна.

— Я никогда не думал, что однажды наступит такой день, когда Доминион добровольно окажет поддержку мне и моим войскам. Интересно, понравится ли им тот цветок, который вырастет из этого семени? — император захохотал. — А впрочем, все хорошо. Вот-вот мы сможем перейти в наступление. Кстати, а как насчет нашего нового командира? Вернется ли он к тому времени в форму? — Баластер безмолвно стоял у Пеписа за спиной. Рост императора был совсем маленький, так что министр имел возможность смотреть в окно поверх его головы. Он прекрасно знал, что на самом-то деле лучшая панорама открывается ему, а не Пепису. Министр стиснул свои пухлые губы:

— Если даже и нет, он все равно никогда не признается в слабости. Так или иначе, он сделает то, чего от него ожидают. а если нам повезет, траки его пристрелят.

Глава 25

Джек сжал кулак и постучал им по плечевой плите скафандра. Ему совсем не нравился звук. Конечно, это вполне могло быть и его собственное воображение, но все-таки в костюме чувствовалась какая-то слабость.

“Костюм как новый, босс!” — окликнул его Боуги.

Джек не ответил. Бронекостюм совсем не выглядел новым. Его уже нельзя было отремонтировать так, чтобы он смотрелся хорошо. По прежним боям Джек понял, что устаревшая конструкция его костюма плохо сочеталась с ролью полководца.

— Боуги, а ты не думал о переезде? “Что?”

— Не волнуйся. — Джек опустил руку в скафандр. Да и что бы он мог сделать еще? — А сейчас тебе холодно?

Бесплотное существо помедлило с ответом:

“Да”.

Джек хлопнул по рукаву скафандра:

— Нам с тобой нужно подумать кое о чем. — Он повернулся и собрался уходить. В мастерской было тихо — ведь была полночь, и Джек снова оставил Элибер одну. Через пару часов этот цех наполнится рабочими: ведь в полном разгаре подготовка к атаке на Тракианскую Лигу. Джеку пришлось одобрить решение Баластера. Но все-таки командир чувствовал что-то недоброе. Правда, в сладости мести и войны с траками он себе отказать не мог. Джек повернулся к двери, но вдруг уловил вопрос, заданный ему Боуги:

“Что такое жизнь?”

Джек ответил довольно-таки иронично:

— И ты еще спрашиваешь у меня об этом? А может быть, для ответа на этот вопрос лучше пригласить Святого Калина?

“Я серьезно, Джек. Когда ты был ранен, я… ощутил тебя. Я попробовал твою жизнь, и она была теплой”.

Конечно, это существо имело в виду кровь, а не жизнь. Джек вспомнил берсеркеров с Милоса и то, как страшно они оживали. Он вздрогнул. А может быть, Боуги мало чем отличается от этих паразитов?

— Ты живой, Боуги. Ты мыслишь и ощущаешь, — сказал Джек.

“Только благодаря тебе. Но когда ты уходишь из скафандра, я превращаюсь в ничто”.

Вот этого Джек боялся больше всего. Чувствовало ли это существо, какой неизбежный выбор предстоит сделать Шторму? Джек взял инструменты и попытался заняться работой. Наконец он сказал: