Выбор профессии - Александр Соловьев

Но он вернулся. Выиграл московский этап мирового Гран-при, чемпионат Европы. Приехал на Олимпиаду. Он ведь почти выиграл и ее. Прыгнул четверной. Но оказалось, что его четверной не нужен тому фигурному катанию, которое жило без него три этих года. Так же, как, похоже, и он сам. Он в нем, похоже, оказался лишним. Он мешал этому фигурному катанию. Оно только-только решило, куда развивается: транзишн, дорожки, вращения… А тут вдруг опять возникает он со своим четверным, который никому, кроме него, и не дается – а значит, никому и не нужен. Без Плющенко им всем было спокойней. Они думали, что так уже и будет всегда.

А он вернулся – и проиграл одну из самых крупных ставок, которые делал в своей жизни. Весь его гигантский опыт долготерпения оказался ничтожным на фоне его второго места. После этого он не хотел и не мог быть великодушным и снисходительным ни к кому. Он называл вещи их именами.

– Да это бред полный, а не фигурное катание! Не мужское фигурное катание! Вот Лайсачек сказал, что четверные не нужны! Что у нас другие компоненты, что у нас транзишны… сраные, извините за выражение… Так давайте разделим: мужское фигурное катание и мужское катание «танцы на льду»! Здорово! Давайте!..

Потом в прямом эфире «Первого канала» он уже ставил ультиматум функционерам: «Весь спорт движется вперед, а фигурное катание ушло назад. Раз сегодня олимпийский чемпион не умеет прыгать четверные, значит, это такая система. Что нужно сделать, чтобы удачно выступить на Олимпиаде в Сочи? Нужно поменять всю систему».

17. Политик

Политик: лицо, профессионально занимающееся политической деятельностью в рамках законодательной, исполнительной или муниципальной власти, в качестве функционера или активиста политической партии или политического движения. Цель политика – получение (и удержание) власти.

Сфера деятельности: общественная жизнь, отправление власти (политика в переводе с древнегреческого – искусство управления государством).

Необходимые навыки: амбициозность, харизма, красноречие, стратегическое мышление, лидерство, убедительность, гибкость, последовательность, чувство конъюнктуры, принципиальность, интуиция, умение манипулировать как отдельными людьми, так и социальными и экономическими группами.

Два вождя

Политика – особый род занятий. В ней есть что-то от предпринимательства и что-то от искусства (точнее, от шоу-бизнеса), что-то от менеджмента и что-то от благотворительности.

Поле деятельности политика – больше в сфере эмоций, ощущений потребностей общества, социальных групп. Тут важна интуиция. Хотя, конечно, политика – это концентрированное выражение экономики, и в конечном итоге политика отражает интересы больших экономических групп.

То есть политика и экономика – смежные сферы деятельности. Сегодня все чаще бизнесмен становится политиком (один Сильвио Берлускони чего стоит), а политик – бизнесменом (совмещение этих функций, к слову, противозаконно). В США переходы из политики в бизнес и обратно – явление совершенно обыденное.

При этом политики несвободны – они зависят (хотя бы теоретически) от мнений и настроений тех, чьи интересы представляют. Бизнесмен тоже может попасть в зависимость от своих капиталов, партнеров, конкурентов, работников, наконец. Но, по большому счету, рамки своей деятельности он определяет сам. Политику такая возможность доступна тем меньше, чем он успешнее.

А еще политика обязывает жить публичной жизнью, что любят на самом деле далеко не все. А еще политика зачастую опасна для здоровья.

Но политика дает возможность проявиться таким качествам, как харизма, лидерство, умение убеждать и договариваться, гибкость и твердость. В России уже, пожалуй, сложилась даже определенная школа. Ее абсолютно невозможно представить без двух лидеров – Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского.

Геннадий Зюганов шаг за шагом сумел укрепить свое положение и в самой партии, и вокруг нее. И сделал это так удачно, что в Кремле больше и не чаяли иметь иного соперника для своих кандидатов на президентских выборах. Пока КПРФ была в силе, никакая другая левая организация не имела шансов пройти в Думу, не говоря уж о большем.

Когда-нибудь этим людям поставят памятники. Не сегодня, и не завтра, и даже не через парутройку лет. Когда-нибудь. Это будет справедливо. И правильно, если памятники окажутся рядом. Может быть, даже неведомый нам пока скульптор создаст одну композицию на двоих. Собственно, два этих человека делали одно и то же важное дело: они были не единомышленниками, но напарниками. Не нам знать, как именно расположит эти фигуры гений, но однозначно, что на их крепких плечах должны покоиться Кремль с Белым домом.

Без Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского эти здания не устояли бы, и уж точно в них давно бы появились другие хозяева. Несмотря на годы и меняющиеся обстоятельства, лидер КПРФ и вождь ЛДПР своим действием и бездействием (это, кстати, тоже политический инструмент) вот уже почти 20 лет сохраняют политическую систему в рабочем состоянии, помогая руководству страны решать как сиюминутные, так и стратегические задачи.

При этом в отличие от многих современных героев Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский въехали в политику не на такси, а достигли всего собственным упорным трудом.

Кто сегодня помнит, что 20 лет назад либерально-демократических партий, вылупившихся из одного проекта, было не меньше трех, а объединений подобного рода – не один десяток? Но только Владимир Жириновский смог превратить одну из неформальных группировок в исправно работающую машину по сбору голосов и мандатов с последующей конвертацией. Это было бы невозможно, если бы Жириновский не доказал Кремлю, что он лучше всех умеет представлять (по крайней мере на пропагандистском уровне) интересы значительной части населения. А главное, делать так, чтобы эти голоса никогда не собрались в другом месте, вокруг другого, менее договороспособного лидера. Пока ЛДПР была в силе, а в выборах могли участвовать все, кому этого хотелось, ни у одной националистической организации не было и крохотного шанса пройти в Думу. За это националисты платили Владимиру Жириновскому лютой ненавистью, от которой ему, впрочем, не было ни тепло, ни холодно.

В середине нулевых годов казалось, что время ЛДПР прошло. Кремль начал экспериментировать с новыми формами, пытаясь упразднить, казалось бы, отжившую структуру. Однако попытка списать в утиль ЛДПР чуть было не вышла боком, а Владимир Жириновский быстро сумел объяснить ребятам наверху, что пока без него никак. Ну а правда, как? Тем более что, несмотря на некую внешнюю скандальность, Жириновский человек в целом явно не склочный и зла на случайных обидчиков не держит.

Пока ЛДПР была в силе, а в выборах могли участвовать все, кому этого хотелось, ни у одной националистической организации не имелось и крохотного шанса пройти в Думу. За это националисты платили Владимиру Жириновскому лютой ненавистью, от которой ему, впрочем, не было ни тепло, ни холодно.

Еще в большей степени последнее относится к Геннадию Зюганову. Ему за последние 20 лет досталось больше, чем иному герою скандальной светской хроники. И, опять же, мало кто помнит, что после развала СССР компартий у нас было превеликое множество, а сам Зюганов являлся далеко не хозяином положения в КПРФ (которой еще предстояло выиграть процесс в Конституционном суде). Однако шаг за шагом он сумел укрепить свое положение и в самой партии, и вокруг нее. И сделал это так удачно, что в Кремле больше и не чаяли получить иного соперника для своих кандидатов на президентских выборах. Пока КПРФ была в силе, никакая другая левая организация не имела шансов пройти в Думу, не говоря уж о большем. Эксперимент с «Родиной» пресекли сами экспериментаторы, поняв, насколько опасным может оказаться развитие проекта. Попытка расколоть КПРФ тоже де-факто была признана неудачной затеей.

Годы, кажется, не властны над Зюгановым и Жириновским. И сегодня, несмотря ни на что, они по мере сил держат на себе российскую политическую систему, помогая абсорбировать то, что в Кремле считают вредным для страны.

Протестный арестант

До последнего времени столпы российской политики вполне могли бы поддержать лидера группы «Чайф» Владимира Шахрина, тщетно вопрошающего с эстрады: «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица Земли?» До самого последнего. Но теперь можно, пусть и не очень смело, предположить, что такая «шпана» нашлась. Один пришел с улицы. Другой – из бизнеса. Один – потомственный коммунист, когда-то левый радикал, постепенно дрейфовавший от сталинизма к социал-демократии. Другой – миллиардер, технократ, предпочитающий строить политику не на идеологии, а на профессиональных моделях. Обоим, кстати, довелось посидеть (правда, в разных странах и разное время).