Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк - Барри Робертс

– Мы поймали его, Ватсон! – закричал он, привлекая к себе внимание немногочисленных утренних читателей. – Мы поймали нашего маньяка! Вперед, Ватсон, – дело теперь на мази!

25

В СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ЯМЕ

Когда мы выбежали из гостиницы, швейцар как раз высаживал из кеба какую-то леди, но Холмс был не в силах ждать.

– Извозчик, в Пэддингтон! – закричал он, второпях запрыгивая в другой экипаж. – Гони во всю мочь!

Нас отбросило назад на наших сиденьях, когда извозчик хлестнул лошадь и свернул на многолюдную улицу. Августовский праздник прошел, но многие еще слонялись по тротуарам. Над дверями магазинов были вывешены государственные флаги и патриотические символы, а уличные торговцы продавали гуляющей публике красно-бело-голубые банты. На одной из улиц нас задержала колонна людей, одетых в это жаркое утро в рубашки с длинными рукавами и с чемоданами в руках. Их сопровождал оркестр и кучка народу с британскими государственными флагами и триколорами; плакат во главе колонны извещал, что это французские официанты, которые отправляются на родину на военную службу.

У Пэддингтона Холмс выпрыгнул из кеба, швырнул извозчику горсть монет и бросился на вокзал. Я помчался следом вдоль платформы, и мы едва успели вскочить в вагон отходящего поезда.

Поезд вырвался из-под темных сводов вокзала, мы уютно устроились в купе, и Холмс, вынув из кармана маленькую красную книжечку, начал просматривать ее. Спустя некоторое время он улыбнулся каким-то своим мыслям и сунул книжку обратно в карман.

– Надеюсь, вы вооружены? – поинтересовался он.

Чтобы удостовериться, я похлопал себя по карману.

– Вы думаете, он понадобится? – спросил я.

– Вполне возможно, – ответил он. – В конце концов ведь мы имеем дело с маньяком.

Больше он не проронил ни слова; закрыв глаза, он всем своим видом старался показать, что спит. Я смотрел в окно и пытался решить задачу, правда, безо всякого успеха, какое из трех предположений Холмса получило подтверждение. Мы уже подъезжали к Редингу, когда Холмс вдруг открыл глаза, распахнул дверь и спрыгнул на платформу, прежде чем поезд остановился. Следуя за ним, я поспешил к маленькой боковой платформе, откуда как раз отправлялся местный поезд, и тут наконец узнал пункт нашего назначения.

Небольшой состав доставил нас в город скачек – Ньюбери, там мы и сошли. В конюшне, неподалеку от вокзала, нам предложили экипаж, и вскоре, следуя по Винчестерской дороге, мы уже поднимались на высокий холм, усеянный красивыми виллами.

Оставив город далеко позади, под восхищенные возгласы деревенских мальчишек, столпившихся по сторонам изящного деревянного моста, мы переправились через воды Инборна. Теперь мы находились на длинном открытом участке пути, где могли развить хорошую скорость, пока несколькими милями южнее границы графства дорога не начала петлять между высокими зелеными холмами. Тут Холмс повернул наш экипаж на узкую извилистую дорожку, покрытую белой меловой пылью древних холмов.

Отроги по сторонам были высоки и зеленели пышной летней растительностью. Погружая дорогу в глубокую тень, раскидывали свои ветви огромные дубы. Между ними виднелись поля с колосящимися хлебами на самых пологих склонах холмов. Все это наводило на мысль о том, что эта чудная сельская местность дремлет под тихими лучами полуденного солнца, а мы вскоре встретимся лицом к лицу с безумным человекоубийцей.

Дорожка привела нас к крошечной железнодорожной станции; мы обогнали девушку на велосипеде, неистово крутившую педали, невзирая на полуденную жару. Еще несколько поворотов – и мы уже у въезда в Сиддентон-Мэнор, украшенного колоннами. Холмс повернул на подъездную аллею. За деревьями у дороги открывался великолепный вид на поместный дом Елизаветинской эпохи, средних размеров, обращенный задней стеной к холмам. Старый бульдог дремал на аккуратно подстриженной лужайке, а на покрытой гравием подъездной дорожке не было ни одного сорняка.

Холмс дернул большой железный колокольчик на входной двери черного дерева, и где-то внутри раздался ответный звон. Через минуту дверь распахнулась и на пороге оказался вовсе не слуга, как мы ожидали, а джентльмен среднего роста, одетый в свободный полотняный пиджак. Его каштановые волосы, слегка седеющие, были коротко пострижены, лицо хранило выражение вежливого интереса, а спокойные карие глаза частично скрывали полукруглые очки. Что-то вроде старомодных бакенбардов и маленькая бородка обрамляли его лик. Точно такого человека можно встретить в любом суде – восстающий от хитросплетений различных бумаг, он вот-вот размеренным тоном обратится к судье с речью. Ничто в его манерах или внешности не говорило о какой-либо неуравновешенности, однако, без сомнения, мы лицом к лицу стояли с астрономом собственной персоной. Он во всех деталях соответствовал имеющемуся у нас описанию.

– Прошу прощения, господа, – проговорил он, – но мои люди в данный момент отсутствуют, и мне приходится самому выполнять свои поручения. Да входите же, пожалуйста.

Он впустил нас в длинную прихожую, где на стеклянных ящиках с экспонатами играл солнечный свет, проникающий через старинные окна со свинцовыми переплетами. Холмс устремился к одному из ящиков, на ходу вытаскивая из кармана маленькую красную книжечку.

– Простите меня, мистер Синклер, – начал он. – Вы ведь мистер Синклер, не так ли? Это именно те образцы, о которых я пришел навести справки? Путеводитель железных дорог упоминает, что образцы раскопок из меловых карьеров выставлены в музее графства, но самые лучшие экземпляры находятся в вашей коллекции. Мы с другом пришли сюда со станции, чтобы осмотреть знаменитые Семь курганов, эти великолепные свидетельства славного прошлого Британии. К тому же мы хотели рискнуть – потревожить Вас, чтобы посмотреть на экземпляры ископаемых из вашей коллекции!

Синклер улыбнулся таким излияниям моего друга.

– Я с удовольствием покажу их, – сказал он. – Не совершить ли нам короткую прогулку к карьерам, откуда они были извлечены? Возможно, осмотрев их, вы могли бы составить себе полную картину раскопок.

– Это было бы просто прекрасно, мистер Синклер, – ответил Холмс, и они стали обсуждать ископаемые, тем самым повергнув меня в полное смятение. В течение получаса я поддерживал в себе притворный интерес к предмету разговора, затем Синклер предложил нам пройтись к карьерам.

Мы вышли через черный ход и прошли вдоль стены старомодного кухонного садика. В самом конце оказалась калитка, которая открывалась на заросшую тропу, ведущую к железной дороге.

– Мой отец, – начал объяснять он, – был железнодорожным инженером. Он много лет провел в Южной Америке, где прошла и моя юность. Когда же пришла пора заняться моим образованием, он удалился сюда, забросив дела, но не полностью. Меловые карьеры относились к поместью и благодаря им у отца появилось увлечение на старости лет. Хотя по образованию я юрист, несколько лет спустя я бросил практику. Теперь я посвятил себя тому, что всю жизнь было моей страстью, – науке о звездах и науке о земле. Между такими гармонирующими друг с другом занятиями я управляюсь со своими делами. Вообще-то здесь должно было быть трое-четверо моих слуг, но они так встревожены последними новостями, что я отпустил их в Личфилд, дабы они оставались в курсе событий.

Мы добрались до железнодорожной насыпи, за ней виднелись склоны холмов, изрезанные огромными зияющими провалами, в которых открывался необработанный мел. За железными воротцами в футе от насыпи были деревянные ступени, ведущие вверх по откосу к простым деревянным мосткам. Синклер вежливо придержал дверцу и подождал, пока мы поднимемся.

Мы ступили на железнодорожный путь, и тут любезное воркование Синклера закончилось. Когда его голос раздался вновь, в нем слышались совсем другие интонации.

– Не оборачиваться, господа! – скомандовал он. – У меня в кармане заряженный пистолет!

– О чем это вы, мистер Синклер? – начал было Холмс, но Синклер перебил его.

– Можете отбросить притворство, мистер Холмс, – сказал он. – Я знаю, кто вы, и знаю, что вы выслеживали меня в течение долгого времени, а сейчас дело зашло слишком далеко, чтобы ошибаться. Без сомнения, в один прекрасный момент мы должны были встретиться.

– И теперь, когда это случилось, – отозвался Холмс, – что вы намерены делать?

– Вы и ваш славный доктор станете средоточием одной финальной загадки, мистер Холмс. Увы, доктор Ватсон никогда не внесет ее в свои отчеты, и она навсегда останется неразрешенной. Когда вон та известняковая яма поглотит вас, не останется вообще никаких следов.

– Не делайте глупостей! – ничуть не испугался Холмс, поворачиваясь лицом к Синклеру. – Вы полагаете, полиция графства дремлет?

Синклер вызывающе расхохотался.

– Вы не проезжали ни одного полицейского участка по дороге сюда. Вы в полном одиночестве, – добавил он.