Яромира. Украденная княжна - Виктория Богачева

— Я добавила вина, про которое рассказал Вигг, — пояснила Ярлфрид, уловив любопытство конунга.

— Лучше тебе все сделать верно, дроттнинг, — мрачно посулил ей Олаф. — Коли с вождем что случится…

— Тихо, — раздраженно прикрикнул Харальд, которого разговоры уже изрядно утомили. Он повернулся к застывшей у него за спиной девчонке. Ту, похоже, слова кормщика заставили волноваться. — Ну, чего стоишь? Лечи, раз собралась.

Она опалила его взглядом и, решительно вздернув подбородок, потянулась притащенной откуда-то палкой за повязками, притаившимися на дне котелка.

Спрятав усмешку, Харальд отвернулся и уже больше на нее не смотрел.

— Не осердится ли Ньёрд… — по его людям пробежал шепоток. — Ведь и отцы наши, и праотцы всю жизнь исцеляли раны соленой морской водой.

Он собственной голой кожей почувствовал ее дрожь. Руки, которыми Ярлфрид придерживала повязки на его спине, вздрогнули. Он услышал, как она зашептала что-то на своем языке. Почему-то ему показалось, что шептала дроттнинг ругательства.

— А сколько их помирало? — первому голосу возразил второй. — Вон, месяца не прошло, как мы Ульфу руку отрубили из-за того, что рана распухла, и кровь грязная пошла по жилам.

— Так одно с другим и не связано…

Харальд прикрыл глаза. Он хорошо знал своих ярых, легко загоравшихся хирдманов. Языками почесать да поспорить — святое дело.

Он никогда не мешал и не вмешивался, но и в перепалках участия не принимал.

Дождавшись его кивка, напротив на скамью опустился Олаф. Он поглядывал на возившуюся со спиной конунга девку с неодобрением, но, на сей раз, молчал.

— Рёрик не дождется брата и пустит по следу погоню, — кормщик сразу же заговорил о важном.

Харальд поморщился. Ярлфрид же, словно почуяв, поспешно убрала от его лопатки руки, хотя морщился он вовсе не от боли.

— Если Трувор не послал ему весть первым, — произнес он, и Олаф, еще помрачнев, кивнул.

— Утопить драккар не такая худая идея, — по лицу кормщика нельзя было сказать, посмеивается ли он или говорит всерьез.

— Уже поздно, — без улыбки отозвался Харальд. — Я уже их пощадил.

— Рёрик может потребовать тинга.

— Он слишком занят разграблением чужих земель.

Они немного помолчали, думая каждый о своем. Конунг чувствовал осторожные, даже слишком осторожные прикосновения к спине. Он к такому не привык. Ему не нужно было, чтобы она с ним осторожничала.

— Дроттнинг, — сказал он со злым весельем, повернувшись к ней полубоком. — Я не хрупкий лед, не тресну. Не жалей.

На щеках Ярлфрид вспыхнули два маленьких, алых пятнышка. Она ничего не сказала, но в следующий раз дернула повязку так, что Харальда чуть повело в сторону.

Когда она с ним закончила, и он поднялся со скамьи, собравшиеся вокруг воины поглядывали на него с опаской. Ему самому сделалось смешно. Неужто ждали, что разойдется под ним палуба, и Боги отправят его прямо в объятия Ньёрда? Сам он разницы не чувствовала. Разве что теплая вода с можжевельником и каплей вина, попадая на раны, жгла поменьше, чем ледяная из моря.

— Ты скоро поймешь, конунг, — Ярлфрид словно поняла его замешательство. — Рана затянется быстро, и края будут чистыми.

— Ну, раз ты так говоришь, — он пожал плечами и посмотрел на толпившихся вокруг людей. — Тогда займись и ранами остальных.

Она не успела кивнуть, когда Ивар, получивший легкое ранение от шальной стрелы, вскинулся.

— Я не позволю пришлой девке себя врачевать! Она проклянет меня и лишит удачи, если коснется!

Судя по злости в глазах Ярлфрид, она поняла все, что он сказал.

— Тебе я помогать не стала бы! — звонко выкрикнула дроттнинг.

Она говорила с акцентом, но и ее слова поняли все, кто услышал.

Ивар взвился со скамьи и бросился к ней, но был остановлен тяжелым кулаком Харальда. Чаша терпения у него переполнилась. И племянник, который вновь вздумал прилюдно оспаривать его приказ, стал последний каплей. Он схватил того ладонью за загривок и, скрутив, почти подтащил к скамье, за которой стояла Ярлфрид. Крылья носа у нее трепетали от тщательного сдерживаемого гнева и отвращения.

Харальд надавил на Ивара, усадив его на скамью, и, выждав, пока тот прокашляется кровью, мрачно посулил.

— Еще одно слово, и отправишься задабривать Ньёрда. Своей сестре скажу, что ты по неловкости свалился за борт.

Он сказал это тихо, так, что расслышали лишь Ивар и Ярлфрид. По ее губам скользнула мрачная, торжествующая улыбка, но она ничего не сказала. Встретившись взглядом с взбешенным конунгом, сочла за лучшее промолчать и потянулась взять свежих тряпиц.

Отдышавшись, Харальд отошел от них, но все время, пока девчонка врачевала его строптивого племянника, не сводил с них разгневанного взгляда.

С соседнего драккара до него доносились негромкие голоса хирдманов, возившихся с ранеными и мертвыми людьми Трувора.

Один свидетель, Харальд хотел, от всего сердца хотел отправиться на земли франков. Но, верно, сами Норны направили брата Рёрика к нему.

Еще никто не убегал от своей судьбы.

В месте, которое он называл своим домом, его ждал второй драккар. Он быстро сможет набрать на него хирд: под его руку пойдут многие. И после этого он поплывет в Гардарики. Союз с Ярислейв-конунгом, которому он поначалу так противился, казался все более необратимым.

Трувор, оборзевший настолько, что осмелился напасть на него — вождя! конунга в своем праве — перечеркнул для Харальда все. Стал отправной точкой. Ни Рёрик, ни его безумные родичи не оставят и следа, воспоминания о вольных морских вождях. Если они добьются того, чего хотят в Гардарики, следующим, с чем они расправятся, будет их родная страна. Они захотят подмять всех под свой сапог, а тех, кто не согласится — убьют по одиночке, словно диких зверей.

Трувор доказал сегодня, что он уже ни с чем не считается, а ведь его старший брат захватил лишь одну крепость в Гардарики. Нетрудно представить, что будет дальше.

Ну, уж нет.

Харальд заскрежетал зубами.

Свою волю он вырвал ценой великой крови. И не собирался просто так ее отдавать.

Он поплывет в Гардарики. В обмен на дочку Ярислейв конунг согласится на любые его условия. Они заключат хороший союз.

И силами русов и тех людей, которые пойдут за ним, расправится с зарвавшимся Рёриком.

Вынырнув из размышлений, Харальд повел плечами. Наложенные умелой рукой повязки натянулись, но не сползли, не ослабели.