Инфернальная мистификация - Александр Арсаньев

– А как же его дурная репутация и карточные долги?! – усмехнулся Лунев, намекая, судя по всему, на мое бурное прошлое.

– Всегда может статься… – я на секунду задумался, – что кто появится рядом в нужный момент!..

– И протянет нуждающему руку помощи, – закончил за меня Кинрю мою мысль. В этот момент я отчетливо понял, что Кутузов неспроста втянул меня в это дело. Я нисколько не сомневался, что в самом ближайшем будущем в ордене «Золотого скипетра» появится очередной неофит… Уж не мне ли предстоит стать в нашей ложе его поручителем?!

На крыльце я увидел насмерть перепуганного лакея, который бежал к нам навстречу. Он выглядел так, будто только что встретился со старухой с косой.

– Яков Андреевич! Наталья Михайловна велели за вами послать! Их будущего зятя убили! – выпалил лакей, едва отдышавшись. – Барин его осматривает!

– Что?! – Мы все втроем рты поразевали от удивления. Чем же Кузнецов Марье Александровне помешал?.. Или… ее любовнику?! – И давно это случилось? – осведомился я.

– Как только вы на свою прогулку ушли, наверное, – лакей пожал плечами так, что ливрея на нем затрещала по швам. – Выстрела-то никто не слышал… Дамы в саду прогуливались. Даже Елену Александровну из дома под ручки вывели!

– А кто обнаружил труп? – осведомился я.

– Так сама Наталья Михайловна и обнаружили, – развел руками лакей. – Она как закричит! Так с ней сразу дурно и сделалось!

Оказалось, что труп обнаружила не сама Наталья Михайловна, а горничная, решившая прибраться в гостиной. Заплаканная девушка в сотый раз рассказывала, как наткнулась на труп Кузнецова, распростертый у двери. Тело слегка прикрывали кисейные занавески, так что девушка сначала увидела сапоги.

Вдова с каменным лицом сидела на кресле и мерно раскачивалась из стороны в сторону, не издавая ни звука.

Зато Марья Александровна обвиняла в убийстве Элен, так как та уже прошлой ночью бродила по парку с ружьем и даже стреляла. Она картинно рыдала, уронив свою черноволосую голову себе на ладони.

Элен вторила ей, и на это было жалко смотреть.

– Ни в кого я не стреляла, – еле слышно, сквозь слезы повторяла она. Эскулап дал обеим девицам успокоительное.

Владимир твердил, что Константина застрелили в упор, но этого никак не могла сделать Элен, так как почти с самого утра, после того, как ее осмотрел Лунев, она находилась в усадебном парке.

Я обратил внимание на то, что комната мнимого доктора располагалась по соседству с гостиной.

– За Медведевым надо бы послать в Петербург, – хмуро заметил я. – Дело принимает нешуточный оборот!

– Теперь уже огласки не избежать, – всхлипнула Наталья Михайловна. – Лиза, подай воды! – приказала она.

Лиза мигом выполнила распоряжение своей расстроенной барыни, которая в гневе, как видно, было страшна…

– Лиза, говорят, выстрела не слышал никто, – обратился я к горничной. – Вы тоже не слышали?

– Я на первом этаже была, – Лиза пожала худенькими плечами. – Слышала звук какой-то странный, – задумчиво проговорила она. – Думала, кто из господ шампанским решил побаловаться!

– Ах, вот оно что, – отозвался я. Однако я не сомневался, что к убийству каким-то образом причастны Мари и ее любовник.

Наталья Михайловна грузно поднялась на ноги.

– Обедать пора, – мрачно выдохнула она. – Пойдемте в столовую! Лиза, – она снова обратилась к прислуге, которая стояла перед ней, вытянувшись по струнке, – скажи Гришке, чтобы верховых послал в Санкт-Петербург за Медведевым! Все-таки он с нашим делом знаком, с его стороны мы можем рассчитывать на какую-то деликатность, – оговорилась она, бросив вопросительный взгляд на Владимира.

– Да, – Оленин кивнул, – это лучший выход из сложившейся ситуации. – Яков Андреевич, – он остановил меня у дверей, и его лицо приняло задумчиво-встревоженное выражение. – Насколько я помню, Мари появилась в парке позднее всех, – подпоручик затравленно посмотрел мне в глаза. – Мне это кажется очень странным, – выдавил он из себя. – Еще позже из дома вышел Дмитрий Степанович. Не думаете ли вы, что он мог?.. Ваша Саша в это время пила чай с девушками на заднем крыльце. Кого-то она мне напоминает, – пробормотал он себе под нос.

– Вполне возможно, – ответил я.

– Никак не могу вспомнить.

– Господа, вы идете? – капризно осведомилась Мари, которая вместе с маменькой под руки вела Элен в огромную мраморную столовую.

– Идем, идем, – поспешил я ее успокоить, чтобы не возбудить в юной графине никаких подозрений. Пока…

После недолгого обеда в комнату ко мне проскользнула Мира.

– Ну, наконец-то! – Я обнял ее. Она прильнула ко мне, звеня своими серебряными монистами. Ей удивительно шел костюм цыганки, и она с удовольствием вживалась в образ. Мне показалось, что из моей индианки получилась бы неплохая актриса.

– Я успела соскучиться, – прошептала она глубоким голосом, сводившим меня с ума.

– Верю, – согласно закивал я, любуясь ее стройным станом, будто бы выточенным из мрамора или, скорее, из темной бронзы. – Как тебе здесь?

– Ничего, – улыбнулась моя индианка, усаживаясь на канапе. Только комнатка, в которую меня поселили, тесная очень и узкая. Куда ни посмотришь, всюду иконы, лампады в каждом углу, сундуки… Первый раз на полу на войлоке спала, – призналась она.

– А узнать-то тебе что-нибудь удалось? – осведомился я с искренним любопытством. – О чем девушки-то шушукаются?

– Что Марья Александровна едва ли не с детства ненавидит свою сестру, – ответила Мира. – И якобы у нее на то причины имеются: завещание какое-то, ревность, зависть, ну и все в этом роде! Будто даже ее покойный батюшка граф любил меньше Елены…

– Веские обстоятельства, – отозвался я. Если бы из-за них все принялись сводить друг друга с ума!.. А впрочем, сумма завещанного состояния, названная мне графом Олениным, наводила на размышления…

– Лиза сама слышала, что кто-то почти каждый вечер звал графиню Элен под ее окнами, но она не осмелилась выйти и посмотреть! – продолжила Мира. – А еще, – прошептала моя индианка, – ключница Вера сама видела, как сегодня Мари поутру пробиралась тайком в докторский кабинет!

– Ты слышала, что Кузнецова убили? – осведомился я.

– Кто же об этом в усадьбе не слышал? – пожала плечами Мира.

– Да ясно же, как Божий день, что Кузнецов застукал свою невесту с доктором, подслушал их разговор и чуть было не устроил скандал, вот «доктору» и пришлось от него избавиться, – подал голос Кинрю.

– Похоже, что так, – согласилась Мира. – Ну, мне пора идти, а то хватятся, – она страстно поцеловала меня в губы и скрылась за дверью.

– Кинрю, – обратился к своему японцу, – а как ты смотришь на то, чтобы обыскать кабинет мнимого доктора?

– С превеликим удовольствием, – отозвался мой Золотой дракон. Он был непревзойденным мастером вскрывать чужие двери с помощью своей многофункциональной спицы!

Я посмотрел в окно: мнимый доктор прогуливался по парку под руку со своей пациенткой.

– Пора! А то как бы он не поторопился уничтожить улики, ожидая Медведева, – заволновался я. – Пока у него на это времени не было, а как только он Элен свой настойкой снова опоит, так и займется уничтожением всех доказательств!

Кинрю ловко справился с замком, и мы оказались в апартаментах Левицкого. Это был кабинет и одновременно спальня. Рассматривая склянки мнимого доктора, я пожалел, что с нами нет Лунева, но он тоже остался присматривать за Элен. Ему не хотелось выпускать графиню из поля зрения, пока она была в руках своего мучителя. Алешка не мог даже смотреть на Левицкого без содрогания, не то что доверить ему больную!

Наконец я нашел один погребец за шифоньеркой, в котором оказался белый бурнус, маленький ларчик с гримом, по всему видно, театральным, парик с длинными волосами и вставная челюсть с окровавленными клыками. Теперь у нас не оставалось сомнений в том, кто именно мистифицировал графиню Элен!

Вдруг я услышал шаги на лестнице. У меня появились сомнения: стоит ли забрать погребец с доказательствами с собой. Левицкой мог их и уничтожить, но, с другой стороны, я мог ведь и спугнуть преступника. Если он заподозрит, что мне что-то известно… Мало ли какие действия Артист может предпринять! Я решил все-таки оставить все на своих местах и скорее ретироваться.

Уже в коридоре из-за колонны я мог наблюдать, как Дмитрий Степанович вернулся в свой кабинет. Он отпер его ключом – мой Кинрю умел с помощью своей спицы не только вскрывать замки, но и приводить их в исходное положение.

– Вовремя успели исчезнуть, – констатировал я. Не успел я перевести дух, как увидел взволнованную Марию Александровну, которая спешила к Левицкому.

– Вот это наглость, – безапеляционно заметил японец. Я сделал ему знак замолчать. Графиня Мари легко могла нас увидеть или услышать… Золотой дракон возвел свои узкие глаза к потолку, выражая тем самым самое искреннее негодование.