( Не ) пара для губернатора - Анна Жукова

и прошёлся по сухим строчкам врачебного заключения. Анализ на ХГЧ.

— Лена? Что это? — его будто дёрнуло догадкой.

— Я не знаю. Ты мне скажешь? — и тут только до меня дошло, что тест может и не быть положительным.

— Ты сдавала тест… на беременность? Но для чего?

— Почувствовала себя плохо, ещё и задержка…

— Лена… — он прервал меня, его лицо исказилось злобой.

— Извини, не хотела давить на больное, значит, не беременна, мы с тобой ещё не успели обследования пройти, нам предстоит ещё столько работы…

— Лена, ты беременна, — серые глаза потемнели, став грозовыми, вот-вот начнёт молнии метать.

Я замерла.

— Ура! — крикнула я, — ура! У нас же вышло… — я подбежала к нему и обняла.

— У нас? — холодно, отчуждённо и отодвинул меня от себя.

Я непонимающе воззрилась на него. Он стал отстранённым, но гнев так и плескался в нём.

— У кого, у нас, Лена? Второй раз не прокатит, не буду я больше воспитывать детей от других мужиков.

— Так какие другие-то, Вань? — слёзы подступили к горлу, но я готова была наступить на горло, лишь бы Иван моих слёз не видел.

— Кто это был? Вадим? Кто-то из охраны или ещё кто? Смеётесь за моей спиной, или развести на бабки захотели? — он рычал как раненый зверь.

— Ваня, послушай… — начала было я.

— И слушать не хочу. Ничему не верю и не поверю, — он повернулся ко мне спиной и упёрся руками о стол.

Я подошла ближе и провела по позвоночнику ладонью, медленно, едва касаясь, но он скинул руку.

— Дом твой почти готов, завтра тебя увезёт водитель туда, ключи вот, — Беркутов достал связку из ящика стола и протянул мне, во взгляде сквозило презрение, ягодицами опёрся о столешницу.

— Ты зря так… пожалеешь. Воспитываешь чужого ребёнка, как ты говоришь, а своего вместе с матерью выгоняешь, — ключи я взяла, — как бы потом не пожалеть.

От моей уверенности у него чуть дрогнула непоколебимость, так и въевшаяся в выражение его лица.

— Я тебе доверился…

— Как и я тебе, но переубеждать я тебя не буду. Ты же Беркутов. Вот и оставайся со своей уверенностью, а я спокойно воспитаю нашего ребёнка и без тебя.

Напоследок громко хлопнула дверью.

Семь месяцев спустя

От лица Лены

В дверь постучались. Настойчиво. Неужели соседка опять напроситься желает на чаепитие. Не до неё сейчас. Хочется отдохнуть как следует. Но стучать не переставали.

Встала. Куртку так и не сняла. Открыла и обомлела. На пороге стоял Иван. Беркутов. Взъерошенные волосы лишь намекали на модную укладку. Осунулся, как будто даже ниже стал. Из-за плеч понурых. В одном своём костюме.

— Пустишь или так и мёрзнуть оставишь? — мрачно, а глазами так по лицу и бегает как пёс голодный.

— Март нынче тёплый, — ответила я, но дверь открыла, давай пройти.

Ваня вошёл на порог и по-хозяйски огляделся, закрыв за собой.

— Хорошо тут всё обустроила, — и сел на стул, — а чего в куртке? Холодно, что ли? Беда с отоплением? Сейчас позвоню…

— Не надо никуда звонить, — и присела рядом.

Ваня посмотрел на живот, болезненно прищурился.

— Зачем ты пришёл? Посмотреть не сдохла ли? — не хотела, вырвалось.

Ваня будто не заметил. Он встал и нервно заходил по комнате. Затем пошарил у себя в кармане и встал передо мной на колени. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Я хотела вскочить, но Беркутов придержал меня, вдавив в стул.

— Я тут подумал и понял, что мне всё равно, — начал было он, я хотела возразить, он не дал, продолжил, — я не могу иметь детей, значит, пусть будут дети моей второй половины, — я представила, насколько он сейчас ломал себя, собственник, успешный человек, он ломал себя ради меня.

— Это ребёнок твой, Беркутов, он родится и бери пробы на ДНК, убедись в этом, и после этого я пошлю тебя куда подальше, а ты живи с этой мыслью, живи с мыслью, что у тебя есть ребёнок, твой, а ты всё профукал…

— Лена, мне неважно, кто отец, я беру тебя замуж, я не могу без тебя, я люблю тебя, — и вытащил кольцо из коробки.

— Ваня? — мои глаза наполнились слезами, руки дрожали, и он воспользовался этим, натянув кольцо на мой палец, — Ваня!

— Я всё сделаю для того, чтобы ты простила меня, — виновато проговорил губернатор.

— Ваня! — я вдавила свою ладонь в его.

— Что? — переспросил он.

— У меня воды отошли, в роддом надо ехать, — я приподнялась, — правильно бабка сказала, мужик нужен…

Ваня подхватил меня на руки и потащил в автомобиль.

Роддом

От лица Вани

Врачи и медсёстры суетились вокруг нас. Лену уложили на каталку и увезли. Я раздавал указания, главврач кивал.

За дверью родильной палаты раздавались истошные крики. Я ничего не боялся в своей жизни, но здесь струхнул.

Главврач предлагал коньяк, но я отказался, и только что ни стёр пол возле палаты, нахаживая шаги.

Вскоре крики стихли. Дверь приоткрылась, и оттуда появилась пожилая акушерка.

— Папаша кто? — и смерила меня строгим взглядом.

— Я, — сердце застучало, на секунду запав в пятки.

— Ты, что ли, о ДНК говорил? — женщина посмотрела на меня как-то странно.

— Я, — уже не так уверено.

— Ох, молодые и дураки, — она отошла от двери, а я за ней двинулся.

На столе кричащим свёртком лежал…

— Он же… это же… — меня пробило на эмоции, жёстко, хотелось пуститься в пляс.

— Мальчик у тебя, да вылитый ты, горе-папаша, тут и хоть ДНК делай, хоть к бабке иди, — подхватила моего сына и унесла к кушетке, где после родов Лена лежала.

Я зашёл в палату и встретился взглядом с усталыми, но такими счастливыми её глазами. Мальчика приложили ей, и копошащийся свёрток затих, медленно посасывая грудь.

Я подошёл ближе и поцеловал руку Лены.

— Ты так и не ответила на моё предложение, Леночка, — нежно прошептал я.

Лена сжала мою ладонь.

— Да, Беркутов, но тебе придётся долго извиняться, — хитро проговорила девушка.

—