Уинтерер. Зимний меч. Книга 1 - Чон Минхи

такой большой, так во что, по-твоему, одеваются здешние аристократы?

– Место здесь довольно глухое. Говорят, одежду, которую носят леди вроде вас, можно пошить только на заказ.

– Хм!

Роузнесс от злости плюхнулась на кровать. В этот момент раздался стук в дверь.

– Роуз, это отец. Могу ли я войти?

Несмотря на юный возраст дочери, отец обращался с ней как с леди, поэтому она не могла предстать перед ним в таком виде. Роузнесс быстро поднялась, поправила юбку и ответила:

– Да, отец.

На руке вошедшего графа Бельнора висело милое платье из ткани любимого Роузнесс зеленого цвета. Оно было не только новым, но и весьма хорошего качества, поэтому Роузнесс удивленно вскрикнула:

– Папа!

Секретарь Хью, вошедший следом, закрыл дверь. А граф Бельнор сказал:

– Папенька увидел, что его юная леди места не находит от смущения, потому что ей нечего надеть, вот и постарался поскорее найти что-нибудь. Тебе нравится?

Роузнесс, приложившая платье к себе сразу же, как только получила, лучезарно улыбнулась и ответила:

– Конечно нравится!

– Тогда скорее надень его. А потом давай прогуляемся вместе. Только леди, видевшая много обычаев других стран, может быть мудрой.

– Да!

Когда граф ушел, Роузнесс с помощью Кемин сняла с себя ненавистную ей одежду и быстро переоделась в новое платье. Когда девочка увидела свое отражение в зеркале, на ее губах медленно расцвела улыбка. Ее волосы насыщенного лимонного цвета ниспадали, а зеленые глаза сверкали, что делало ее такой красивой, что даже она сама удивилась. Причиной этому было не только платье, но и то, что плохое настроение, державшееся добрую половину дня, наконец улучшилось. Кемия тоже хлопала в ладоши рядом с ней, подстраиваясь под настроение юной госпожи. Они обе развеселились и тут же пошли вниз.

Граф уже приготовил лошадь, на которой они поедут, и ждал. Он сел на нее первым, а затем, когда слуга помог Роузнесс забраться впереди отца, она задала интересующий ее вопрос:

– Кстати, папа, где вам удалось раздобыть одежду? Кемия сказала, что ничего, кроме швейных мастерских, не видела.

– Я тоже купил его в одной из них.

Глаза Роузнесс округлились.

– Но как?

– Купил платье, которое шили на заказ для леди из соседней деревни, за вдвое большую цену.

– А-а-а.

Роузнесс слегка улыбнулась и кивнула. А затем удобно оперлась на руки отца, держащие вожжи.

Лошадь пошла. За графом, тоже верхом, следовали его секретарь Хью и трое рыцарей-стражников. Кемия, глядя, как они удаляются, думала, что немного завидует юной госпоже, у которой такой хороший отец. Ее же пьяница-отец, который прикладывался к бутылке всякий раз, когда у него оказывалось хоть немного денег, продал в качестве прислуги аристократам сразу, как только она родилась. Хорошо хоть, что несколько лет назад он ушел из дома и больше не вернулся.

– Эй, там… открой-ка дверь. – Тоня стучала, мысленно называя себя глупой, так как не спросила имени мальчика.

Она думала, что он спит глубоким сном, но ответ раздался удивительно быстро, и дверь открылась.

– Выходи давай. Кузнец хочет тебя видеть.

Судя по всему, мальчик даже не спал. Пока они шли вместе, Тоня спросила, как его зовут.

– Мое имя… Борис.

– А меня зови Тоней.

Он чувствовал, что не следует произносить фамилию Джиннеман. Тоня тоже больше не задавала вопросов и отвела его к столику в углу зала. Там, потягивая пиво, сидел высокий господин лет сорока с необычайно толстыми предплечьями.

– Дядюшка Бунин, это он.

Господин краем глаза взглянул на Бориса и произнес:

– Какой тощий паренек. Эй, ты вообще выдержишь работу в кузнице?

Борис, конечно, понятия не имел, что представляет собой работа в кузнице. Он хотел было кивнуть, но передумал и сказал:

– Честно говоря, я не знаю, что нужно делать.

– Ого.

Господин по имени Бунин поставил кружку с пивом и внимательно оглядел мальчика, а затем сказал:

– А ты не лжец. Увидев тебя, я сразу догадался, что ты не из семьи простолюдинов. Так из какой же? Недавно было какое-то противостояние?

Темные глаза мальчика бередили душу. Поскольку Бунин был кузнецом, ему пару раз приходилось ковать оружие для использования в противостояниях, и он прекрасно знал, что это значит. Противостояния возникают между теми, у кого есть больше, чем у других, а у простых людей нет выбора, кроме как просто жить дальше и ждать смены хозяина, поэтому мало кто из них точно мог сказать, что происходит. Так и Бунин. Даже став республикой, Травачес все так же оставался классовым обществом. У простолюдинов не было даже права голоса при избрании курфюрстов или сенаторов.

– Не хочешь говорить? – снова спросил Бунин, глядя на Бориса, стоявшего молча. Когда ответа так и не последовало, он глотнул пива и сказал: – Приходи завтра рано утром в кузницу. Я дам тебе немного работы, но, если толку от тебя не будет, выгоню.

Борис воспринял эти слова прямо, а вот лицо Тони просияло. Она давно знала дядюшку Бунина и понимала, что сказанное практически равносильно разрешению.

– Парень, что стоишь? Поблагодари скорее.

Борис по настоянию Тони кивнул, а затем она отвела его обратно в комнату, сказала ему подождать немного, потом направилась на кухню и вернулась с миской, полной теплого супа.

– Ты ведь не ужинал, да? Выпей хотя бы это.

Суп не состоял только из воды, в нем было достаточно овощей, кусочков мяса и других ингредиентов. Борис недолго смотрел на Тоню, затем взял тарелку и сделал глоток. Тоня, смеясь, сказала:

– Парень, тебе нужно выработать привычку говорить «Спасибо», когда ты благодарен.

Тоня произнесла это не для того, чтобы пристыдить его. Она уже прочитала в глазах Бориса достаточно благодарности.

– Спасибо… сестрица.

Хотя ему было немного неловко, Борис вытащил из кармана кусок сухого, смятого хлеба и обмакнул его в суп. Тоня только улыбалась.

После еды все тело наполнилось теплом. Когда Тоня ушла, забрав тарелку, Борис лег на кровать и погрузился в мысли. Кузница – это место, где изготавливают фермерские инструменты и оружие, поэтому работа наверняка окажется тяжелой и опасной. Но это его совершенно не волновало. А вот что его беспокоило, так это мысль, родившаяся в голове после всего пережитого: можно ли всем им доверять?

Ведь были и те, кто подходил к ним, прикинувшись спасителями, а затем отбирали у них заветный меч, а их самих пытались продать в отряд наемников; он также видел взрослых, которые лишь притворялись добрыми, а затем усыпляли его бдительность, надеясь получить за него хоть немного денег. Даже те, кто казался близким товарищем, в минуту малейшей опасности тут же предавали друг друга.