Настоящие индейцы - Олег Дивов

— А вы, значит, работаете у Маккинби. Я немного знаком с этой семьей.

— В основном судите по бывшему мужу Кэрол Монро?

— Да, конечно. Я виделся с ним несколько раз, он славный парень. Но я понимаю, отчего Кэрол развелась с ним. Для нее он слишком жесткий. Очень упорный. И самодостаточный. Мне сказали, что все Маккинби таковы. Медленные, инерционные, зато упрямые и не отступаются, если что решили.

— Как раз у Августа я и работала.

— О. Вам повезло. Но вам тогда не о чем беспокоиться. У Маккинби, сколько мне помнится, были незакрытые имущественные споры с Бергами. Если вы с ними в добрых отношениях, то можете попросить помощи. Подумаешь, вы их сотрудник, а не родственница. Главное, чтобы участие в ваших делах показалось им выгодно. А их штат юристов отдельно славится в нашей среде — и профессионализмом, и упорством в работе. Не думаю, чтобы Ида — да и Люкассен в нынешнем состоянии — могли позволить себе нанять людей, способных конкурировать с юристами Маккинби.

— Из этой затеи ничего не выйдет. Я уволилась. Уволилась, чтобы отыскать кости этого паршивца. У нас ведь объявили, что Макс погиб.

— Какая жалость. Что ж, тогда вам с удовольствием помогу я. Конечно, несколько лет на Саттанге сказались не лучшим образом на моей квалификации, но мне потребуется очень немного времени, чтобы восстановить ее.

— Спасибо, Гай. Думаю, мне это не понадобится. Я категорически не хотела взваливать на себя княжество. Лишняя ответственность. Так что пусть все получит Ида.

— Как знаете, — он не настаивал.

— Пожалуй, пока тихо, пойду искупаюсь, — сказала я и встала. — В ручье. Вода вроде не очень холодная.

Меня поняли правильно. Я хотела побыть в одиночестве. Я плескалась в ручье, оказавшемся ледяным, стучала зубами и старалась ни о чем не думать.

Дорого бы я заплатила, чтобы повернуть время вспять. Чтобы оказаться снова в том дне, когда я говорила с Кидом Тернером. Мне надо было отказаться.

А я, дура, согласилась.

Потянулись бесконечные дни. Мы собирались ехать к кораблю. Но собирались больше на словах. Нам нужны были припасы — и для пути, и для перелета. Каждый день мужчины уходили в лес, охотиться. Далеко уходить было нельзя, а поблизости всю дичь давно распугали. Что-то они добывали, но этого не хватило бы и на трое суток. Мы с Сантой и Моникой ловили рыбу в ручье. Наш скудный улов почти сразу подъедала Ида, у которой «организм требовал, для ребеночка». Вообще, пожрать она оказалась здорова. Она целыми днями только и делала, что ела. Санта однажды заикнулась, что нельзя столько есть и совсем не двигаться, ребенок слабым будет — и снова пришлось разнимать драку. За три недели Ида, и так нехуденькая, порядочно растолстела. Токсикоза у нее не было, хотя по утрам она любила поныть, жалуясь на тошноту. Завтрак, плавно переходящий в обед, снимал ее тошноту как рукой. Я смотрела и думала: да уж, хороша княгинюшка. Похоже, ее представления о жизни аристократии ограничивались мечтами о еде и всеобщей лести окружающих. Ну правильно, а зачем еще становиться князьями? Не для того же, чтобы пахать с утра до ночи.

Макс теперь ходил спать на чердак, потому что в его комнатушке поселилась Ида. Я подумывала о том, чтобы построить себе шалаш: атмосфера в избе стала невыносимой. Во всех смыслах, потому что мыться в ручье Иде было холодно, а нагреть для нее воды было не в чем.

Я старалась поменьше думать. Чем быстрей мы отсюда улетим, тем быстрей я избавлюсь от этой пытки. Я переключилась в режим спасателя, и Идино хамство не задевало меня. Куда важней казалось, что у нас на руках такая обуза, не переносившая даже мысли о дискомфорте.

Однажды мы почти уехали. Пикап, доставшийся нам с Таном, был исправен, заряжен и вместителен. Но до самых гор топлива не хватит, часть пути нам придется идти пешком. Ида закатила истерику, узнав, что ей придется топать ножками. Ну как же, а вдруг ребеночка растрясет? Будущего князюшку? Похоже, до нее не доходило, что если сидеть на ровной попе, то этот самый будущий князюшка родится на Саттанге, без гражданства. До нее вообще с трудом доходили какие-то очевидные вещи. Даже Макс пожаловался, сказав, что она спятила. Она считала, что раз беременна, то ее спасать обязаны, и обязаны спасать со всем комфортом и уважением к ее персоне.

В челноке горючего было, что называется, на донышке, и это меня даже радовало. Иду нельзя бросать без присмотра. Ее пришлось бы везти в первой партии, и кому-то с ней сидеть на корабле. Ни на кого, кроме Макса, она не соглашалась. А оставлять на корабле Макса с Идой побаивалась уже я. Кто их знает, с них станется улететь без нас. Может, я и приписывала Максу лишние недостатки, только веры ему у меня не было ни на грош.

Прошло три недели. У меня не наступила менструация, чему я ни капельки уже не удивилась. Лечилась-лечилась, а попалась на моем пути одна-единственная придурочная дрянь — и все надежды пошли прахом. Что ж, в конце концов, я могу усыновить сиротку, если станет одиноко. Мне неважно, будет ребенок моим биологическим потомком или нет.

Но с каждым днем мои планы уехать поскорей выглядели все более и более несбыточными. Санта сказала, что скоро зима, снега в этих местах много и проехать будет нельзя. Совсем. О пешем пути даже мечтать нечего. Если не успеем сняться до холодов, придется зимовать в храме. И ждать лета — потому что весной будут паводки, все болота превратятся в озера.

А потом к нам пришел гонец.

Во двор вошли двое — Кер и незнакомый мальчик-индеец. Мальчик испуганно озирался, кажется, он едва дышал от ужаса: ведь ступил на храмовую землю!

— Он за помощью, — объяснил Кер.

Мальчик оглянулся на него и подтвердил:

— Меня послал отец. Велел даже осквернить храмовую землю, если понадобится.

— Ничего, мы за тебя потом жертву принесем, — великодушно пообещал Макс. — Мы за всех приносим жертвы. Духи не обидятся.

Мальчик просветлел.

— На пастбище пришли двое. С Большого Поля. Приехали на самоходной телеге. Хотели украсть кобылу. Убили пастуха. Но из леса возвращались наши охотники. Чужаки так шумели, когда гонялись за кобылой, что не заметили охотников. Наши их убили, стрелами. Те и пикнуть не успели! — похвастался мальчик. — А отец сказал: плохо. Теперь за этих придут мстить другие с Большого Поля. И послал меня к вам. Он сказал так: деревня даст вам еды на всю зиму, и много одежды, и если кто без жены, то жену. Он слыхал, у вас есть раб, который целый, так рабу тоже даст жену. Что захотите, то деревня и даст. Он сказал: как колдунам даст, вот. Если вы придете и поможете. Вы же помогали другим деревням.

— Где ваша деревня? — спросил Макс.

Мальчик повернулся и показал пальцем на восток:

— Там. На другом краю Большого Поля. Раньше мы ходили через Поле, за половину дня доходили до Горы-Головы. А теперь там чужаки, и мы обходим Поле. Я шел вчера половину дня, потом поспал в лесу, и сегодня еще половину дня шел.

— У вас речка есть? А дорога? — спросил Кер.

— Да! И речка есть, она потом выходит из лесу и становится большой-пребольшой. И дорога есть. По ней в город ходят.

— Километров двадцать отсюда, — сказал Кер для нас. — Я знаю эту деревню. Большая, крепкая деревня. По лесным меркам богатая.

— Думаешь, бандиты пошли туда, потому что мы далеко? — спросил Макс.

— Да. А еще там большая дорога, им на машинах удобно налетать. Нам идти не очень удобно. Если по дорогам, там все сто километров выйдут. Если нужно быстрей, то половину пути можно проехать, но дальше машина не пойдет, там и кобыла не пройдет, не то что машина.

Мальчик внимательно слушал.

— Иди в избу, — велел ему Макс. — Скажи женщинам, пусть накормят тебя.

Мальчик без спора ушел в дом. Макс поглядел на меня, на Тана.

— Мы всегда заступались за индейцев, — сказал он. — Все, что у нас есть тут для жизни, нам дали в деревнях — за заступничество. Но обычно надо было завалить троих-пятерых бандитов. Сколько будет сейчас, я не знаю. Мы с Кером и Гаем пойдем. За себя решайте сами.

Тан молчал и переминался с ноги на ногу. Я взглядом спросила его.

— Ты командир, — сказал он, — я должен подчиняться.

— Я думаю, Тан, что это рискованная затея. Нас могут ранить или убить. И за это не наградят — потому что у нас другая миссия. Но еще я думаю, что мы не можем бросить твоих сородичей. Им нечем отбиваться от бандитов. В деревне есть старики, дети, женщины, которые для бандитов — легкая добыча.

— Да, — согласился Тан, — это так.

— Я хочу, чтобы ты принял решение за себя сам. Я пойду.

— Да, Делла, — Тану явно полегчало, — я тоже пойду. Я ведь воин. А еще я знаю нужные слова, чтобы все убитые нами сразу достались Духам и нам не пришлось бы везти их в храм.