Трясина - Надежда Евгеньевна Фещенко

Наутро Тоха встал свеженький, с ясной головой. Навернул тарелку супа, составил план действий, и в первую очередь – вскопать и досадить огород, сделать, что мать не успела.

«Ужасно мяса хочу, – вдруг понял Тоха. – Всё бы на свете сейчас отдал за жирненького поросёнка». Тоха вспомнил чёрного хрюнделя Яшки – чем не мясо? Он облизнулся: Яшка себе ещё купит. Тоха с жадностью разгрыз кость из супа – хотя раньше он был не любитель такого.

«Нет, нет, ну нехорошо же так делать, – уговаривал себя Тоха. – Яшка мне как близкий уже. Но пока он спит, было бы очень легко и удобно поймать эту животинку».

Тоха вышел на крыльцо.

– Хрю-хрю, – позвал он тихонько, чтобы спящий Яшка не слышал с веранды.

Тишина в ответ. Тоха заглянул в кусты перед домом.

– Хрю-хрю, ты где?

Тоха раздвинул ветки кустарника в самой глубине зарослей. Туда они с мамой сваливали в кучу прошлогодние листья и мелкий мусор, который мог сгнить за год. Вот в этой-то куче и спал хрюндель, почти слившись цветом с тёмными листьями.

– Хрю, вот ты где! – ласково сказал Тоха, приближаясь.

Хрюндель сладко спал. Но как только Тоха схватил его за заднюю ногу, он так взвизгнул, что где-то в соседних дворах забрехала собака.

Тоха держал за ногу, а хрюндель отчаянно визжал и верещал. Хлопнула дверь, на крыльцо выскочил Яшка, как всегда, босоногий, растрёпанный, в длинной серой холщовой рубахе.

– Что тут происходит? – Он подскочил к Тохе.

Тоха ровно за секунду до этого выпустил хрюнделя, и он сейчас нёсся во весь дух прочь, продолжая то жалобно, то возмущённо повизгивать.

– Ничего такого, – сказал он Яшке, – хотел я с ним поиграть, да, видимо, мы не так друг друга поняли.

– Поиграть, – проворчал Яшка. Тут он внимательнее присмотрелся к Тохе. – А ты давно в зеркало смотрелся?

Тоха честно сказал:

– Не помню. Наверное, когда в школу ещё ходил.

– Ну-ка улыбнись! – Яшка посмотрел на Тохины зубы. – Так и есть! Никакой ты не лесовик и не водяной, а будешь ты самым настоящим… – тут Яшка замолчал.

– Кем? – спросил Тоха.

– Потерпи немного, всего дня три осталось подождать. А правило «своих не трогать!» тебе придётся соблюдать! Поэтому к моему хрюнделю даже близко не подходи, иначе останутся от тебя рожки да ножки, даже кольцо тебе не поможет.

Яшка сердито посмотрел на Тоху, повернулся и пошёл домой.

Тоха стоял озадаченный. Интересно, что же такого увидел в нём Яшка? Он зашёл в избу, посмотрел в зеркало, подёрнутое слоем пыли. Сначала он ничего не увидел. Пыль как пыль. Тоха как Тоха. Ну да, лохматый немного. Стричься бы уже пора. Шевелюра как будто даже гуще стала. Тоха запустил руку в волосы. Что это? Он провёл ладонью по шее сзади, сбоку. Волосы росли гораздо ниже по шее, чем раньше! Он всмотрелся в собственные глаза. Радужка из тёмно-карей стала светло-карей, немного изжелта. Зубы… У Тохи уже зародилось подозрение – и точно: клыки заострились и заметно выделялись. Он посмотрел на руки – волоски стали гуще, темнее! Раньше он подрисовывал себе волоски ручкой. Сейчас и подрисовывать было негде – волоски, пока ещё тонкие и светлые, стали расти даже на тыльной стороне ладони.

Тоха не на шутку испугался: одно дело, когда он, Тоха, мальчишка-восьмиклассник, может управлять всеми вокруг – мамой, учителями, может влюбить в себя самую красивую девушку школы, а в будущем – и заработать кучу денег. И совсем другое дело, если он уже не Тоха, а какое-то непонятное существо с кровожадными инстинктами и пугающей внешностью. «Это уже не я! – в панике думал Тоха. – Это кто-то чужой во мне. И он становится главным!»

С кем можно посоветоваться? С кем поговорить начистоту? И чтоб не осудили, а может, даже дали подсказку.

Тоха вспомнил про Никиту. «И проверить, поинтересоваться, как он, тоже не мешало бы», – подумал Тоха и тут же пошёл к нему.

Никита выздоровел. Они с ним не виделись всего несколько дней, но Никита подтвердил наихудшие опасения: Тоха действительно изменился.

– Это всё Саввиха! – сказал Никита. – Зря ты с ней связался. Давай проведём расследование, – предложил он. – Возможно, и в болезни матери она виновата.

– Нет, не может такого быть! – возразил Тоха. – Она даже кое-что мне дала, что может помочь матери. Правда, ничем другим, она сказала, помочь не сможет.

– А что она дала? – спросил Никита.

– Фикус в горшке.

– Что?! – Никита расхохотался, схватившись за живот. – Фикус? – Он почти икал от смеха. – Это который в горшочках растёт? Такое дерево – не дерево вот с такими листьями?

Тоха насупился.

– Ладно, прости, что я смеюсь, – примирительно сказал Никита. – Тут дело такое серьёзное. Но фикус! – Никита обхватил голову руками. – Неужели ты действительно в это веришь?

Тоха уже ничего не знал. Тогда – верил, сейчас это и ему самому показалось смешным.

– Ладно, вот что, не расстраивайся, – сказал Никита. – Если докажем, что всё это дело рук Саввихи, мы можем её прижать к стенке, и тогда она просто обязана будет всё исправить. Не верю я, что у неё нет никакого средства. По крайней мере, это даст больше шансов тебе и твоей матери, чем какой-то фикус.

Тоха с Никитой составили план действий. Во-первых, нужно было побольше разузнать о Саввихе, о её прошлом и о сыне, в особенности об обстоятельствах его смерти. Никита взял на себя опрос людей, а Тоха – нелюдей.

Во-вторых, нужно было поговорить с кем-то из её клиентов – что она делает, в чём и как помогает. Чтобы понять, всегда ли это безобидно.

В-третьих, Тоха с Никитой хотели побольше разузнать про круг её общения. Чем она занимается, куда ходит, с кем разговаривает. Они подозревали, что с нелюдями она общается гораздо больше, чем с людьми.

А дальше они решили действовать по обстоятельствам.

По всему выходило, что за Саввихой нужно устанавливать слежку. Тоха с Никитой нарисовали график на тетрадном листке в клетку. График был похож на график дежурства в школе – закрашенные лесенкой квадраты. Договорились: кто не занят слежкой, тот занимается опросами.

Срок – неделя, потому что скоро должны были выписать мать Тохи из больницы. И когда мать вернётся, ведь уже надо будет что-то делать! Как-то пытаться её лечить, спасать!

Когда был разработан план действий, Тохе стало легче на душе. Действовать намного лучше, чем сидеть, уставившись в одну точку, и страдать.

И Тоха решил действовать прямо сегодня, прямо сейчас, тем более что по графику следить за Саввихой он должен был первым.

Глава восемнадцатая, в которой Тоха идёт по подземному ходу и