Сефевиды. Иранская шахская династия - Фархад Карими
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Визирство Мухаммед-бека является типичным примером того, что полумерами невозможно выправить искривленное, а верноподданность не может стать заменой мудрости. Увеличение площади шахских владений не способствовало наполнению казны, фактически при этом деньги попросту перекладывались из одного кошеля в другой. Ликвидация отдельных должностей, пусть даже и высокооплачиваемых, не могла оздоровить финансовую систему, хромавшую на обе ноги, и то же самое можно сказать о продаже конфискованной собственности, которую мало кто решался покупать, опасаясь, что неприятности могут быть и у новых владельцев. Шах ожидал от Мухаммед-бека каких-то кардинальных перемен и судьбоносных решений, но тот так и не смог предложить ничего кардинального и судьбоносного. Но худшим из качеств Мухаммед-бека оказался его авантюризм: то он с помощью мошенника-француза пытался отыскать залежи рубинов, изумрудов и алмазов в окрестностях Исфахана, то пытался организовать добычу угля там, где его отродясь не было. Ну и, конечно же, подобно всем посредственностям, Мухаммед-бек всячески пытался обезопасить свои тылы, расставляя на важные должности родственников и друзей… К слову, есть сведения, что истинной причиной смещения Мухаммед-бека стала не его некомпетентность, а порча отношений с Аллахверди-ханом, имевшим большое влияние на шаха Аббаса, – кто тебя вознес, тот тебя и низвергнет.
Давайте будем честными и, если станем приписывать успехи первой половины правления шаха Аббаса Второго великому визирю Халифе Султану, то и в неудачах второй половины правления нужно будет винить не шаха, а неумного Мухаммед-бека… Но тогда сам собой напрашивается вопрос – а что делал шах Аббас? Передоверил все дела визирям и пил вино, склонность к которому он унаследовал от отца? Это сказано к тому, чтобы было ясно, почему оценки Аббаса II у разных историков столь противоречивы.
На смену Мухаммед-беку пришел Мирза Мухаммед Махди Караки, происходивший из знатного духовенства (отец его был садром). О Мирзе Мухаммеде нельзя сказать ничего определенного, кроме того, что он продолжал оставаться у власти и при сыне Аббаса II шахе Сулеймане I.
Но довольно говорить о визирях, пора уделить внимание личности шаха Аббаса II, которому так и не удалось сравняться со своим прадедом, имя которого он принял при восшествии на престол. Какими эпитетами награждали Аббаса современники? «Щедрый», «справедливый», «благосклонный к окружающим», «снисходительный», «заботящийся о государственных делах», «миролюбивый»… Аббас II не смог повернуть историю вспять, предотвратив упадок Сефевидской державы, но при нем этот упадок замедлился, и было время, когда казалось, что могут вернуться старые благословенные времена… Но им не суждено было вернуться, и с этим ничего нельзя поделать. Во всяком случае, при шахе Аббасе II иранцы жили в мире, не испытывали никаких потрясений и имели возможность надеяться на то, что завтрашний день будет не хуже сегодняшнего. Что еще нужно подданным, кроме стабильности и спокойствия?
А на четвертый день, исполнен силы,
Венец надев державный, сердцу милый,
Промолвил шах: «Мне всех богатств нужней
Отрада, благоденствие людей»[169].
Свидетельства чужестранцев не всегда бывают верными, поскольку они о многом судят поверхностно и не знакомы с местными реалиями, но вместе с тем их свидетельства нередко отличаются объективностью, ведь им нет необходимости заискивать перед теми, о ком они пишут в своих записках. Все европейские гости, получившие возможность побывать в сефевидском государстве при Аббасе II и его преемнике Сулеймане I, сожалеют о «благословенных аббасовых временах», и это весьма показательно.
Когда-то Иран лежал на перекрестках торговых путей, идущих с востока на запад и с севера на юг. Но времена изменились, и появились новые пути – морские, а сухопутные постепенно теряли свою значимость. Кроме того, у Ирана были два торговых конкурента – Османская империя и среднеазиатские ханства… Но тем не менее умные правители (и умные визири) всячески старались развивать торговые отношения с иностранными государствами, в первую очередь – с европейскими. Основными партнерами иранских купцов в правление шаха Аббаса II были голландские и британские торговцы, в меньших объемах велась торговля с Россией. Но для того, чтобы стать великой торговой державой, в XVII веке требовалось наличие крупного флота, торгового и военного, защищавшего перевозимые грузы, а Иран был типично сухопутной державой.
О правителе сказано достаточно, пора познакомиться с человеком. На прижизненных портретах шаха мы видим человека с красиво очерченными чертами несколько вытянутого лица, украшенного пышными усами, к которым могла добавляться борода. Цвет волос варьируется – от светлого до темного, но окраска бороды хной в Иране популярна с древних времен, к тому же этот обычай был одобрен пророком Мухаммедом, говорившим, что лучшим способом изменить белый цвет бороды является использование хны и катама[170]. Придворные художники, ясное дело, стремились польстить шаху, но иностранцы описывали его примерно таким же, каким он изображен на портретах. По поводу характера Аббаса II можно сказать следующее. Аббас был справедлив или хотя бы старался казаться справедливым. Наказывал он довольно сурово (иначе и нельзя было), но, образно говоря, «не размахивал мечом своего правосудия вслепую». Шах был щедрым, довольно демократичным в общении и по части ума он явно опережал своего отца и вообще сильно от него отличался. Сходство между отцом и сыном проявлялось разве что в пристрастии к вину, которое Аббас начал пить в семнадцатилетнем возрасте. Применительно к тому времени «пить вино» означало утолять им жажду, пить его не только во время пиршеств, а практически постоянно. Тем, кто хочет побольше узнать о кутежах шаха Аббаса II, можно рекомендовать «Аббас-наме» Мухаммеда Тахира Казвини, который был великим визирем при шахах Сулеймане Iи Султане Хусейне – бо́льшая часть сведений об Аббасе II, имеющихся в нашем распоряжении, почерпнута из этого источника.
Широко известно, что, помимо названия «аббаси», иранские монеты назывались «сахебкерани», но мало кто знает, что это название укоренилось при Аббасе II, который в надписях на монетах называл себя «сахиб керан» – «владыка благоприятного соединения». Финансовые проблемы приводили к уменьшению веса и пробы монет, так что аббаси довольно быстро вышли из обращения – «полновесные» монеты иранцы предпочитали откладывать в кубышки, стараясь расплачиваться «легковесными».
Одно из старинных курдских благопожеланий переводится как «чтобы завтрашний день был похож на вчерашний». Это выражение кажется простым, но на самом деле смысл его очень глубок и выражает стремление людей жить в стабильной обстановке – пусть не станет лучше, главное, чтобы не стало бы хуже. При шахе Аббасе II завтрашние дни были похожи на вчерашние, что дало
