Книгоиздатель Николай Новиков - И. Мартынов

Естественно, что новиковские типографии не могли выпускать книги исключительно на филантропических началах. Рентабельность всякой типографии достигается в первую очередь за счет успешной реализации ее продукции. Поэтому от Новикова — крупнейшего русского типографа-издателя второй половины XVIII в. — потребовались поистине титанические усилия для создания в стране книжного рынка, способного поглотить год от года возраставшие тиражи книг с новиковской маркой. Начинать приходилось почти с нуля. «За двадцать лет пред сим, — писал в 1802 г. Н. М. Карамзин, — были в Москве две книжные лавки, которые не продавали в год (книг) ни на десять тысяч рублей» [143]. Средняя стоимость однотомного издания без переплета по ценам того времени составляла около 70 коп. Следовательно, к моменту переезда Новикова в Москву здесь ежедневно продавалось не более 40–50 книг. Цифра весьма незначительная для города с многотысячным населением!

Трудная судьба выпала на долю пионеров книжной торговли в Москве. Первые успехи старого новиковского знакомца X. Л. Вевера обернулись для него в конце концов полным финансовым крахом. Все его книги пошли с торгов, и он до самой смерти в феврале 1781 г. так и не смог оправиться от этого удара. Преемник Вевера — переплетчик X. Ридигер — за пять лет заведования Университетской книжной лавкой приобрел у покупателей репутацию дельного и предприимчивого человека. Немалые доходы от занятий основной профессией позволяли ему успешно выходить из финансовых затруднений, однако продажа книг доставляла Ридигеру одни лишь хлопоты. Не удивительно, что согласие Новикова взять на себя торговлю университетскими изданиями встретило с его стороны самую активную поддержку. Вместе с лавкой и двумя торговыми палатками у Воскресенских ворот Ридигер передал Новикову в октябре 1779 г. 210 названий казенных книг на огромную сумму 48585 р. 86 к.[144].

Новый содержатель Университетской книжной лавки поставил дело на широкую ногу. «Он торговал книгами, — писал о Новикове Н. М. Карамзин, — как богатый голландский или английский купец торгует произведениями всех земель, то есть с умом, с догадкою, с дальновидным соображением»[145]. Стремясь сделать книгу непременным атрибутом быта соотечественников, постоянной спутницей их трудов и досуга, Новиков неутомимо изыскивал все новые и новые способы удешевить ее. Этой цели прежде всего служила разумная издательская политика, предполагавшая более или менее точное определение тиража книги в зависимости от ожидаемого на нее спроса. Не менее существенным элементом цены на книгу, поддающимся регулированию, являлось ее внешнее оформление. Новиков раз и навсегда отказался от издания роскошных фолиантов, непомерно дорогих и малодоступных покупателю среднего достатка. Скромные, изящные новиковские книжечки карманного формата (в восьмую долю листа), отпечатанные на дешевой бумаге отечественного производства четкими и красивыми шрифтами, как правило, без иллюстраций, резко повышавших цену, пришлись по вкусу и «по карману» читателям. «Вы благодарите меня за присылку „Древней Российской вивлиофики“, — писал Новиков в первые месяцы пребывания в Москве своему смоленскому корреспонденту, — но замечаете, что бумага не так хороша. Всего сделать вдруг нельзя. Я стараюсь особенно о том, чтобы книги пускать как можно дешевле и тем заохотить к чтению все сословия»[146]. Трезвый, пунктуальный учет всех мелочей, связанных с производством книги, позволил Новикову сохранить сравнительно низкие цены в годы резкого вздорожания типографских материалов.

Многолетний опыт журналиста оказался неоценимым для Новикова — содержателя Университетской типографии. Не масонские трактаты и не ученые диссертации профессоров, а периодические издания, рассчитанные на массового читателя, и, прежде всего, одна из двух русских газет того времени — «Московские ведомости» — стали основой материального благополучия новиковского предприятия. Вряд ли нашелся бы в те дни покупатель, который назвал бы подписную цену на «Ведомости» — 3 р. 50 к. в год — неумеренной[147]. Абонентная книжка на любую иностранную газету обходилась в два-три раза дороже[148], да и далеко не каждый знал немецкий или французский языки. Долгие годы «Московские ведомости» были бесцветны и скучны, почему и расходилось их не более 600 экз. Однако после того, как Новиков, по свидетельству Н. М. Карамзина, сделал газету «гораздо богатее содержанием, прибавил к политическим разные другие статьи;., число пренумерантов» резко возросло и «лет через десять дошло до 4000». Правда, просвещенные дворяне по-прежнему предпочитали получать информацию о событиях в мире из более солидных источников, однако реформированные «Ведомости» пришлись по вкусу основной массе новиковских покупателей — купцам и мещанам. «Самые бедные люди на них подписывались, — вспоминал Карамзин, — самые безграмотные желали знать, что пишут из чужих земель»[149].

Остроумнейшей находкой Новикова было издание популярных журналов «Экономический Магазин» и «Детское чтение» в качестве приложений к «Московским ведомостям». Покупателю, пожелавшему купить «Магазин» отдельно, журнал обходился на рубль дороже[150]. Убедившись в эффективности этого психологического приема, издатель неоднократно пользовался им в самых разнообразных вариантах. Так, покупателям, выражавшим согласие приобрести комплект «Экономического магазина» за шесть лет и подписаться на новый 1787 г., предлагалась «уступка» в 7 руб.[151] Еще более щедрыми были посулы распространителям подписки на новиковские периодические издания. «Любитель наук», представивший в ближайшую почтовую контору или прямо в Университетскую книжную лавку собранную им подписную плату за 10 экз. «Московских ведомостей» и «Экономического магазина», получал 11-й экземпляр бесплатно, «во изъявление признательности типографии»[152].

Не менее выгодной формой капиталовложений являлись многотомные подписные издания, в первую очередь собрания сочинений русских классиков. Возраставший интерес читающей публики к творчеству Ломоносова и Сумарокова побудил издателей 1780-х гг. подготовить и выпустить пёрвые фундаментальные публикации их литературного наследия. Широко разрекламировав в московских и петербургских газетах 10-томное Полное собрание сочинений Сумарокова, Новиков назначил «весьма умеренную» подписную плату — по 1 р. 25 к. за том, взял на себя расходы, связанные с пересылкой книг иногородним подписчикам, и обещал напечатать весь «увраж» за год[153]. Результаты столь умело проведенной подписной кампании не замедлили сказаться. Об этом свидетельствуют списки 226 «пренумерантов» (243 экз.), помещенные в первом и последнем томах сумароковского собрания сочинений.