Спецотдел - Андрей Волковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 марта
В понедельник Эд повёз Максима и Вику в университет. Старший поручил присмотреться к одногруппникам Ерохина и, на всякий случай, к обстановке в целом. Вряд ли за загадочными событиями стоит кто-то из педагогов: как объяснили стажёру, после инцидента с адским потрошителем, случившегося в позапрошлом году, контроль за сотрудниками университета усилили в разы, но оглядеться на месте надо.
В университете Кошкин сразу повёл коллег к начальнику службы безопасности.
Представительный подтянутый мужчина средних лет суховато поздоровался и внимательно изучил их удостоверения. После того, как Макс ввёл его в курс дела, безопасник задал пару уточняющих вопросов, а затем сказал:
— У нас никаких сектантов нет. Во всяком случае, никаких ритуалов в стенах университета не проводится, — слегка улыбнулся он, но тут же снова стал серьёзным. — Хотя, конечно, кто мешает членам какой-нибудь организации встречаться в университете инкогнито и обмениваться информацией? Никто. Так вы хотите посмотреть на группу Ерохина?
Он сверился с расписанием на мониторе и пояснил:
— У них через полчаса лекция в сто тридцатой. Какой там предмет? А, там замена… Лазарев у нас, — он пролистал какие-то бумаги на стол. — Давайте отведу вас на кафедру и представлю? Или у вас своя «легенда» имеется?
— Нет, будем рады, если вы нас представите преподавателю. Мол, сотрудники сами-знаете-откуда, по очень важному делу, — улыбнулся Кошкин.
Безопасник кивнул, поднялся из-за стола и после короткой паузы добавил:
— Если хотите, можете осмотреть здание…
— Нет-нет, уверен, у вас всё в порядке.
— Тогда идёмте.
Эд с любопытством оглядывался по сторонам. Филиал вуза, в котором он учился в родном городке, выглядел затрапезно и никакого почтения и трепета не внушал. А тут — лестница с красивыми вычурными перилами, высокие потолки, большие окна, лепнина поверху. Да и все полагающиеся печати вокруг окон и дверных проёмов выглядели отлично. Красота!
У двери с табличкой «Кафедра социологии» безопасник остановился. Громко постучался, дождался «Войдите» и ввёл спецотделовцев в сравнительно небольшой кабинет.
— Добрый день, дамы и господа! Денис Валерьевич, мы к вам.
Кафедральные дамы переглянулись и заявили, что им надо немедленно наведаться к соседям и потребовать назад одолженный вчера чайник. За ними молча вышел из один из двух мужчин, зажав под мышкой журнал и толстенную книгу.
Оставшийся на месте мужчина, к которому обратился безопасник, выглядел представительно и, как показалось Эду, вполне по-преподавательски: очки в тонкой оправе, хорошо сидящий тёмный костюм, стильный галстук.
— О, у нас что-то случилось? — приподнял бровь Денис Валерьевич, обмениваясь рукопожатиями с «гостями».
— Нет, у нас всё в порядке, — заверил безопасник.
Посмотрел на Кошкина и сказал:
— Ну, вы тут, уверен, разберётесь, а я, если что, у себя.
Максим поблагодарил безопасника и, когда тот удалился, обратился к Лазареву.
— Нам бы поприсутствовать на вашем грядущем занятии. И пообщаться со студентами, если это можно организовать.
— По какому-то конкретному вопросу? — уточнил слегка насторожившийся преподаватель.
— Нет. Дела пока нет. Есть вопросы в связи с суицидом осенью.
— Там вроде бы всё чисто по вашей части… — начал было Лазарев, но тут же перебил сам себя:
— Хотя чего это я: вам, конечно же, виднее. Что ж…
Он внимательно оглядел визитёров и заявил:
— Так, вы, молодые люди, сойдёте за представителей минобра. Типа с проверкой. А вот спецназ за минобр не сойдёт. Сходите в столовую, поешьте. Она у нас… хм… сносная.
— Я не спецназовец, я стажёр, — уточнил Эд, которому почему-то показалась обидной снисходительная манера препода. Интересно, со студентами он тоже себя так ведёт?
— Ах стажёр! Но всё равно вы слишком привлекаете внимание. А в столовой вы будете смотреться органичнее.
— Простите, но давайте мы сами будем решать, кто и куда пойдёт и чем займётся, — вмешался Кошкин, и его голос прозвучал удивительно строго. Не как у Егора, конечно, но тем не менее.
— Виноват, — Лазарев поднял руки и тут же опустил. — Но целесообразно поступить так, как я сказал.
— Он прав, — подал голос Эд. — Лучше вам вдвоём пойти.
— Разумно, молодой человек, разумно! — похвалил препод, но Эда больше интересовало, что думает Макс.
— Ладно, — кивнул Кошкин.
— Вот и отлично, — подытожил Лазарев. — Итак, можно вас посадить на заднюю парту, чтоб вы молча посидели и послушали. Можно сделать вид, что у вас проверка как раз в связи с суицидом, тогда сможете поговорить со студентами.
— Лучше поговорить, — деловито сказала Вика.
Эд слушал их вполуха и думал, что и вправду сходит в столовую. И поест. Глупо отказываться от возможности поесть только потому, что на неё указал не очень приятный человек.
— Всё, пора идти! — спохватился Лазарев. — Вас, молодой человек, оставить поболтать с нашими дамами? Закрыть вас одного я тут не могу. Столовая, если вам интересно, в подвале.
— Если что, звоните, — Эд еле удержался от того, чтобы тупо пошутить про «Халк пожирать».
Столовая нашлась без труда. Пахло на подходе к ней, надо сказать, вполне приятно.
Эд встал в очередь, разглядывая гарниры и котлеты, и тут рядом раздалось:
— Ужик… Эд!
Он повернул голову и встретился взглядом с разноцветными глазами.
— Руслан! Здорово!
— Вот уж кого не ожидал тут встретить! — Руслан улыбнулся, пожимая протянутую руку, потом представил стоящего рядом парня:
— А это Славик. Славик, это Эд.
— О, привет-привет! Наслышан! — жизнерадостно воскликнул Славик. — Рус про тебя рассказывал. Кстати, будь осторожен: рыбные котлеты сегодня ужасно подозрительны!
— Славик! — беззлобно шикнула полная женщина за прилавком. — Хватит ругать котлеты!
— Всё, мои уста молчат, Инна Андреевна. Я тих и незаметен.
— Ты-то? Как же! — насмешливо фыркнула продавщица, но было понятно, что Славик ей скорее нравится, чем нет.
Вскоре все трое с подносами, нагруженными нехитрой столовской едой, уселись за столом в дальнем от двери углу.
— Ты по делу? — вполголоса спросил Руслан.
— Дела пока нет, — отозвался Эд, повторяя слова Кошкина. — Но вопросы кое-какие появились.
Славик успевал есть и одновременно сетовать на какого-то злодея-препода, Руслан интересовался, как дела у Эдуарда с работой, а на вопрос о своих делах многозначительно покосился на сидящих через стол девушек: мол, не при свидетелях.
— У
