Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова

подошел к холодильнику, стоявшему в углу у двери в кабинет. Он явно тянул время, обдумывая ситуацию и просчитывая варианты выхода из неё. Плеснув себе в стакан минералки, Лугин для проформы предложил стакан воды и мне, но я, уже придя в себя и набравшись привычного нахальства, ответила, что привыкла в этом кабинете пить кофе. Дмитрий пожал плечами и, выйдя в приемную, попросил секретаря принести для гостьи кофе.

Лугин присел на стул рядом со мной и, положив голову на согнутую руку, устало спросил: – Мария Станиславовна, я достаточно хорошо знаю вас, что бы подумать, что Вы пытаетесь взять меня «на понт». Вы явно располагаете не просто информацией, а фактами и, возможно, документами. Ну и как Вы представляете себе нашу дальнейшую беседу? Вы предъявите мне выписки из моих заграничных счетов или копии видео, аудио записей? Будете пытать меня с пристрастием или пригрозите передать имеющийся у вас компромат в органы?

– Если Вы действительно интересовались моей персоной, то знаете, что я давно не верю в справедливость и закон местного разлива. Я просто очень не люблю, когда меня пытаются держать за глупую бабу.

Лугин протестующее всплеснул пухлыми ладошками: – Упаси Бог, и в мыслях не было! Но теперь обязан упредить. С интересующих Вас потоков перепадало не только мне, так что Вы теперь являете из себя угрозу очень, ну очень многим действующим и весьма влиятельным персонам.

Вот уж чего я особенно не люблю, так это когда мне пытаются угрожать, поэтому, привычно сощурив глаза и надменно поджав губы, я колко взглянула в самодовольное лицо противника. Выждав так же запланированную паузу, ровным и тихим голосом я добавила:

– Как Вы все банальны, господа! Ну хоть кто-нибудь разнообразие внес. Угрозы, подкуп, шантаж и расправа – вот и весь репертуар. А иначе свою шкурку защитить не пробовали?

Лугин, как я уже определила по рукопожатию, избегающий открытого конфликта, почувствовал спасательный круг и мгновенно ухватился за него:

– А есть другие варианты?

Я не успела ответить, потому в это время секретарь вкатила тележку с изумительным кружевным кофейником из тонкого фарфора, двумя малюсенькими чашечками, горкой шоколадных конфет в такой же кружевной фарфоровой вазочке. На тарелочках из этого же сервиза лежали светящиеся дольки лимона, малюсенькие тостики с красной и черной икрой, сырокопчеными изысками и оливками на шпажках. Подкатив тележку к журнальному столику, стоящему между двумя кожаными черными креслами в углу кабинета, она перенесла на него угощение и, пожелав нам приятного аппетита, удалилась, плотно прикрыв за собой обе массивные двери.

Мне страшно захотелось кофе и, прикинув, что на момент заказа травить меня команды отдано ещё не было, я смело налила себе напиток и вытащила из предложенного разнообразия любимую с детства конфету «Мишка косолапый». С этими конфетами у меня связаны очень яркие и приятные воспоминания детства, поэтому я, несмотря на остроту момента, широко и открыто улыбнулась.

Мой собеседник, по-своему истолковав мою улыбку, облегченно вздохнул и плюхнулся во второе кресло рядом со мной. Он привычно открыл дверцу стоящего рядом шкафчика и извлек из него бутылку «Хенеси» и два пузатых бокала. Лугин предложил мне глоток коньяка и, получив отказ, налил себе не меньше половины емкости бокала и медленно, с явным удовольствием, влил в себя благородный напиток. Я плеснула себе еще чашечку неизменно изумительного кофе, который готовила секретарь Инна Ивановна, работавшая в приемной стройки уже более 30 лет, но теперь, сбив охотку, смаковала его вкус.

Лугин, расслабляющее действие коньяка на которого наблюдалось мною воотчую, игриво подмигнул мне: – Ну, так, какие у нас, грешных, еще варианты есть, просветите нас, провинциалов дремучих.

– Для Вас лично вариант есть только один. Вы без малейшей попытки слукавить отвечаете на все мои вопросы, после этого сразу забываете прочно все, о чем мы говорили сегодня, а я гарантирую Вам, что как все сказанное, так и все мне известное о Вас лично никогда не будет использовано органами.

– Заманчиво, но что Вы мне можете гарантировать, если потянут других действующих лиц и исполнителей? Они все по вашей команде тоже напрочь забудут обо мне?

– Вспомнить о Вас они, конечно, могут, но вот доказать что-либо вряд ли.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Понятно. Значит мемуарчики тестюшка, подлец, накрапал-таки, и они точно у Вас.

Я не стала ни подтверждать, ни опровергать это предположение Лугина и, подумав минут пять, он, приняв еще полбокала коньяка, согласился на мои условия. Незаметно включив миниатюрный диктофончик, мне удалось зафиксировать столько новой информации, что я, поглупевшая от самодовольства и самоуверенности, абсолютно напрасно забыла об опасности.

Несколько дней я в азарте искала подходы к новым персонажам, пренебрегая элементарной осторожностью. Вечерами я раз за разом прослушивала запись, потом копалась в папке Кирилла, сверяя факты и цифры, удивлялась размаху деятельности Максюты. Ох, как не прост был этот внешне непритязательный в своих привычках и потребностях человек. Его интересы распространились не только на всю область, но и далеко за её пределами. Деньги из неофициальных источников крутились по всей Сибири и Дальнему Востоку и стабильными процентами отправлялись на счета, которые до сих пор никому не удалось обнаружить. Ещё годик и Максюта без особого труда уселся бы в министерское кресло, умастив дорожку к нему долларами.

Лугин, женившийся на дочери Максюты, получил за это фирмочку, половиной доходов которой аккуратно делился с Антоном, да весьма скромные суммы от него «на карманные расходы» за посреднические услуги. Ни по характеру, ни по амбициям Дмитрий Сергеевич не годился на роль заказчика убийства. Единственным новшеством, которое он привнес, как Генеральный директор стройки, была сервировка и дополнение ассортимента угощения к кофе, который предлагался гостю. Роль председателя в «Рогах и копытах» его вполне устраивала.

Глава восемнадцатая.

День рождения дочери мы решили отметить на родительской даче. Настоящая сибирская изба из почерневшей от времени лиственницы, стояла метрах в тридцати от обрывистого берега норовистой и полноводной сибирской реки. Несколько лет подряд весенний поток сносил берег метр за метром, и мы все не на шутку были встревожены такими темпами. Но вдруг река изменила свои намерения и даже отступила, направив свои стремительные воды подальше от нашего берега. Переждав пару весен и убедившись, что река действительно слегка изменила русло, родители с мыслей о переносе дома переключились на его ремонт.

Еще до нашего переезда в столицу брат и Данила не только облицевали старые стены снаружи и закрыли их красивыми кедровыми панелями изнутри, но и построили двухэтажный летний дом с «банкетным залом» на первом этаже. В