Колдовской замок. Часть III. Трещина - Кае де Клиари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пару раз на их занятия выходил полюбоваться Великий Инквизитор, но ничего не сказав, и по своему обыкновению, состроив презрительную гримасу, удалялся. Когда Драся указал на это падре Микаэлю, тот лишь пожал плечами и коротко сказал:
– Он просто завидует.
Завидовал ли Великий Инквизитор своим соседям по обиталищу или нет, но своё дело он знал. Это признавал даже ненавидящий его дон Клеофас. Работа двигалась медленно, но в успехе уже никто не сомневался. Падре Микаэль неутомимо трудился то за книгой, то за столом уставленном алхимическими приборами, то за верстаком, проявляя умения и навыки самого различного свойства, но командовал всем вредный старикашка с замашками садиста-начальника.
Бедный священник относился ко всему с философски грустной улыбкой, и только качал головой, в то время как дух метлы горестно всплёскивал тонкими руками и открыто выражал своё возмущение или вполголоса грозил Великому Инквизитору страшной местью.
Наконец, настал тот день, когда нечто прямоугольное, высотой выше человеческого роста и закрытое большим непрозрачным покрывалом было прислонено к одному из столбов подпирающих свод. Весть об окончании эксперимента принёс торжествующий дон Клеофас, который носился по пещере вдоль и поперёк с несвойственной ему скоростью. Анджелика и Драгис тут же бросили тренировку по метанию кинжала в бревно, установленное во дворе, и появились на пороге пещеры, держась за руки. При этом девушка была заметно взволнована, а на лице её спутника было написано нескрываемое любопытство.
Оба священнослужителя стояли по бокам своего изделия и улыбались, каждый по своему, один едва сдерживая свой восторг, другой, по своему обыкновению, хитро и слегка зловеще. Падре Микаэль протянул было руку, чтобы снять покрывало с зеркала, но тут же отдёрнул её.
– Нет, – сказал он, – эта честь, несомненно, принадлежит вам, Ваше Преосвященство. Ах, друзья мои! Если бы вы знали, какое это событие для науки…
Не в силах сдерживать свои чувства, падре Микаэль захлебнулся словами и только махнул рукой. В отличие от него, Великий Инквизитор только ещё больше осклабился, и проговорил, с трудом скрывая самодовольство:
– Не такое уж и событие, если учесть, что подобные вещи создавались и раньше. Правда, я ещё не только не делал ничего подобного, но даже не видел такое изделие никогда в жизни. Только слышал о нём от… Ну, неважно от кого! В общем, к делу!
И с этими словами он стащил покрывало с зеркала. С первого взгляда Анджелике показалось, что она видит перед собой пустую раму. Затем поверхность зеркала начала мутнеть, а предметы, находящиеся по ту сторону почему-то вдруг стали нереальными и прозрачными. Наконец, зеркало приобрело свой вполне обычный нормальный вид, стало обыкновенным большим зеркалом, но это впечатление длилось лишь один миг. В следующее мгновение все присутствующие, как один ахнули, а Великий Инквизитор грязно и с досадой выругался, как будто не ожидал увидеть то, что предстало на всеобщее обозрение.
Анджелика, стоявшая в середине, не сразу поняла, чем отличается её отражение от неё самой. И, тем не менее, разница была налицо! Дело было даже не в том, что зеркало показывало её в какой-то незнакомой одежде, хотя это уже само по себе производило впечатление. Вместо наскоро починенных блузки и коротеньких шортиков, в которые она превратила найденные в одном из сундуков панталоны, на девушке было какое-то фантастическое платье, вид и происхождение которого она не могла определить, босые ноги оказались обуты в изящные золотые туфельки, выглядывающие из-под длинной юбки, а в пышной причёске сверкала каменьями диадема тончайшей работы. Но главное отличие от реальности было во взгляде и в выражении лица её отражения. Оно не было ни надменным, ни холодным, но в нём чувствовалась какая-то царственность, что ли?
Впечатление от увиденного оставило странное чувство недовольства, как будто ей показали её же фотографию, а она себя на ней не узнала. Но всё это длилось лишь миг, потому что Анджелика перевела взгляд на отражения стоящих рядом с ней и вскрикнула от неожиданности!
Впрочем, этот возглас вырвался у всех одновременно. А дело было в том, что зеркало показало следующую картину. Падре Микаэль, как и Анджелика, почти не изменился внешне, но он был теперь одет не в свою обычную скромную серую рясу, а в какую-то замысловатую чёрную хламиду и чёрные перчатки расшитые серебряными звёздами. У девушки даже промелькнула мысль о хозяине Колдовского замка, который она оставила, кажется уже так давно, но она сразу решила, что почтенный священник намного ниже ростом того таинственного "монаха" и чародея. К тому же капюшон нового одеяния падре Микаэля был откинут, и его умное и доброе лицо оставалось таким, каким и было всегда.
Её не очень удивило то, что в зеркале рядом с ней стоял и удивлённо моргал глазами не новообращённый Драгис, а её прежний Драся – белый крылатый дракон. А ещё, в их компании был совершенно незнакомый человек, которого Анджелика впрочем, сразу узнала!
Это был черноволосый красавец с тонкими, благородными чертами лица, с лихо подкрученными усами, одетый в старинный колет, раздутые штаны, чулки и башмаки с серебряными пряжками. На боку у незнакомца висела шпага, а на голове красовалась шляпа с узкими полями, высокой конической тульей и большим пером, вставленным в сверкающую самоцветами пряжку. Это был ни кто иной, как дон Клеофас Леонардо Перес Самбульо! И больше всего своим видом был поражён он сам.
Несчастный дух метлы застыл, как изваяние не в силах двинуться с места и, так и стоял, изображая статую под названием – "Изумление".
Но самая странная метаморфоза произошла с Великим Инквизитором. На том месте, где только что был почтенный отец Церкви, стояло низкорослое существо похожее на громадное яйцо или скорее картофелину. У существа не было разделения на голову и туловище, иными словами, совершенно не было шеи, зато имелся нос, размером с крупный баклажан, большие, злые глаза, громадный рот, едва не разделяющий голову пополам, вполне нормального вида уши, маленькие руки и ноги. Одето существо было в тёмный в полоску строгий костюм с накрахмаленной белоснежной манишкой, лаковые штиблеты с белыми гетрами, широкополую старомодную, (с точки зрения Анджелики), шляпу и чёрные кожаные перчатки. Анджелика оглянулась и обнаружила ещё
