Там, где кружат аспиды - Олеся Верева

там всегда светло, как днём, но свет другой, одинаковый всё время и не греет так, как солнышко наше.

— Всё правильно он тебе рассказывал. В Прави нам звёзды свет свой дарят. А где-то над ними Род живёт, смотрит на нас с высоты.

Моряна отчего-то вдруг помрачнел и вздохнул печально, а затем подвинул листок с кашей ближе к изголодавшемуся грачу.

— Я тебе завидую, Похвист, — грустно посмотрел он на брата. — Жизнь у тебя такая интересная. Ты и с русалками водишься, и с грачами говорящими. В Прави был, смог с богиней тамошней подружиться. Как у тебя получается?

— Эх, Моряна, Моряна, юная ты душа, — Похвист потрепал мальчика за лохматую чёлку. — Давно ль жизнь у меня удивительной стала? Таким же я был, как Всток, даже ещё хуже, но только, знаешь, встретил кое-кого… Одну ненавидеть хотел, да как увидел её, сразу вся ненависть и прошла. Только любовь к ней, сестрице младшенькой, осталась. А вторая… Вторая… Та дурная такая, и хочется каждую минуту с ней проводить, ожидая, что она ещё выкинет.

— Ничего не понял!

Моряна потёр покрасневшие, набрякшие глаза и зевнул.

— Вырастешь поймёшь, — улыбнулся Похвист. — А теперь дуй в постель, да и нам спать пора.

Младший бог передал грача Лёле, которая устроила его у себя на плече так же, как и Ульяна до этого. Измученная долгим полётом и основательно объевшаяся птица снова клевала носом, а потом и вовсе спрятала голову под крыло. Мальчик спустился с чердака и убежал, забрав свою ребячливую пылкость и оставив их во власти умиротворяющих звуков ночи. Лёля осторожно легла на сено, чтобы не потревожить нового пернатого друга, укрылась платком и разомлела, любуясь звёздами Прави в крохотную дырочку над головой.

— Дурная, значит? — негромко промурлыкала Ульяна. Лёля кратким взглядом из-под ресниц заметила, что русалка своей шалью накрыла не только себя, но и Похвиста, а голову положила ему на грудь.

— Ну а какая же ещё? — Похвист прошёлся пальцем по запястью Ульяны, где всё чётче проявлялась полукруглая блестящая чешуя. — Высыхаешь?

— Ничего. Найдём где-нибудь озеро, окунусь — и снова красавицей стану, а не рыбой.

— Прекрати… Ты не рыба. Рыб с таким характером норовистым не бывает.

— А хоть красавица? Или по вкусу твоему голубоглазки златовласые?

— Красавица ты… красавица…

Лёлины веки опускались, тяжестью наполнялись под тихие перешёптывания спутников. Она уже не разбирала слов, вдыхала аромат соломы, полевых цветов, случайно скошенных вместе с травой. Подумаешь, Стрибог в дом их не пустил! В конюшне тоже хорошо. Но неужели для того они здесь оказались, чтобы ночь не в лесу провести? Для этого Мокошь заповедовала ей к сердцу прислушиваться? Нет, скорее, просто ошиблась Лёля, перепутав зов сердца своего с чем-то пустым, ложным.

— Ой, Похвист, а я сказать забыл! — Внизу раздались торопливые шажки, а после над полом снова показалась лохматая светловолосая голова. — Я ведь тоже чудо видал! Да ещё какое!

Глава 9

— Чудо, говоришь? — Похвист приподнялся, а потревоженная Ульянка села, впрочем, судя по улыбке, не сильно обеспокоенная нарушенной идиллией.

Лёля тоже присела и потёрла глаза. Ей, уже успевшей задремать, тяжелее других было возвращаться из мира сна. Она без единой мысли в голове смотрела, как Моряна забрался обратно на чердак и уселся на пол, скрестив ноги.

— Да, весной то ещё было! — затараторил мальчик, едва устроившись среди кип сена. — Лечу я, значит, от моря, ну того, что на юге, ты знаешь, Похвист. И вижу вдруг с высоты картину небывалую. Сад яблоневый, братец, представляешь?! Целый сад посередь леса!

— Может, попутал ты? Кто бы стал лес вырубать, чтобы яблони насадить? Фантазёр ты, Моряна. — Похвист зевнул и провёл ладонью по лицу. — Признайся честно, что уходить не хочешь, и дай уже поспать.

— Слепой я, по-твоему? Внизу всё будто снегом посыпано было! Белым-бело!

— Снегом? — удивлённо переспросила Лёля. — А что такое снег?

— Ты что же, сестрица, снег никогда не видела? И в снежки не играла? — Моряна повернулся к Лёле и с изумлением поднял брови.

— Никогда, — подтвердила Лёля.

— Это же чуть ли не самое лучшее, что в Яви есть! — всплеснул руками Моряна. — Карачун по миру ходит, посохом в землю бьёт, а куда ударит — там всё льдом и холодом сводит! Знаешь, какой восторг, когда засыпаешь ввечеру, земля ещё сера и непроглядна, а утром к окошку подойдёшь — а Карачун уже снегом белым из мешка своего всё присыпал! Кашу глотаешь кое-как, чаем горячим захлёбываешься, а всё потому, что первым хочется во двор выскочить, следы свои на карачуновском полотне оставить!

— Холодно ведь, нашёл чему радоваться, — проворчала Ульяна. — Для нас, речных жителей, ничего хуже зимы нет. Озёра льдом покрываются, как стеклом толстенным, и сиди себе в темноте, лясы с русалками точи. Как славно, что не вернусь я больше в Царство Водяного, у меня теперь защитник сильный есть, — Ульяна с благодарностью взглянула на Похвиста, а тот улыбнулся в ответ.

— Не волнуйся, не дадим тебе во время Карачуна замёрзнуть, — произнёс он довольно. — Шубку справим знатную. Так ведь, Моряна? Позовём Лёлю и Ульяну с нами крепости снежные строить? — подмигнул Похвист брату.

— Позвать-то позовём, да дедушка не дозволит, — опечалился Моряна. — Он их выгонит. А с ними и ты от нас уйдёшь? — Мальчик поднял на Похвиста грустный взгляд. — Снова пропадёшь, сам по себе будешь?

— Нет, братец. — Похвист протянул руку и потрепал Моряну по белобрысой макушке. — Я не от вас ухожу, а в путь дальний отправляюсь за Догодой. Мы вместе потом вернёмся. А как вернёмся, так сад твой волшебный смотреть пойдём. Ты, я, Ульяна с Лёлей и Догода.

— И я, — скрипуче проговорил Аука, почти по самую голову закопавшийся в уютном гнезде из сена.

— И ты, птица говорящая, Род бы тебя побрал, — согласился Похвист. — Ну как, договорились, будешь нас ждать?

— Буду! И вас, и брата Догоду! Я обязательно дождусь! — восторженно пообещал Моряна. — А грачик ваш товарища себе в саду том сыщет! Углядел я там на верхушке яблони птицу одну. Красивая, что радуга! Голубая, с крыльями красными! А лицо-то, лицо девичье, представляешь, Похвист? Вот умора! Зуб даю, болтать не хуже вашей сможет!

Похвист точно окаменел. Лёля не понимала, что насторожиться его заставило, но молчала, не хотела при Моряне спрашивать. Только взглядом непонимающим с Ульяной обменялась, но русалка в ответ лишь пожала плечами.

— А где сад тот находится, Моряна? Далече отсюда? — спросил Похвист, подаваясь вперёд.

— Да нет, рядом совсем. На юго-востоке. Дедуля бы меня далеко от дома не отпустил. Говорит, пока