Завтра ветер переменится - Стефания Бертола

– Добрый вечер, извините за беспокойство, хотела сказать, что обнаружила кое-что странное.

– Добрый вечер, Бриджида. Что именно? – Голос Галанти звучит не слишком радостно; хотя он такой всегда.

– В вашей спальне трещит какая-то черная штуковина.

– В моей спальне?

– Ну да. Когда я наводила порядок… – тут я делаю многозначительную паузу, чтобы он успел задуматься, а не оставила ли Кларисса свои трусики на кровати, – …когда я наводила порядок, все было хорошо, но когда я хотела закрыть дверь в туалет, то услышала непонятный звук. Пригляделась и заметила странную штуку на зеркале. Не хочу ее трогать, но она трещит, вдруг взорвется или загорится?

– Не могли бы вы ее сфотографировать? – просит Галанти после продолжительного молчания.

Я любезно отправляю ему фотографию, и он говорит:

– Пожалуйста, снимите это с зеркала и положите в ящик комода. Спасибо. И, если можете, не уходите, пока не подъедет синьора Ласкарис. Я позвоню ей прямо сейчас.

– Но мне нужно идти.

– Подождите, пожалуйста, буквально полчаса. Я заплачý.

Бесит, что у него все сводится к деньгам. Правда, если бы он не платил, было бы хуже. Так чего же мне надо?

Чтобы немного отвлечься от рефлексии на тему своих желаний, я отправляю фотографию черной штуковины Джулио, своему знакомому, помешанному на гаджетах.

«Привет, ты в курсе, что это?»

«Привет. Это инфракрасный видеорегистратор JMC 940 НМ. А что, ты решила за кем-то шпионить?»

21.

Хлебный парадиз

Явившаяся Кларисса напоминает героиню русского романа накануне катастрофы. На ней легкий темный плащ и блекло-красный шарф из ткани типа пашмины, вот только у Клариссы он не «типа», а из самой настоящей пашмины. Такие стоят примерно тысячу семьсот сорок евро (я видела похожий на «Амазоне»). Волосы разметались по плечам, под глазами круги, духи – фиалковые. Она заметно взволнована, но, как всегда, холодна.

– Добрый день, спасибо, что дождались, Бриджида. Пожалуйста, покажите, что вы нашли.

Кларисса заглядывает в ящик, не трогая камеру, словно боится оставить отпечатки. Потом закрывает ящик, идет в кухню и ставит чайник. Неужто решила пооткровенничать? Чтобы ее подзадорить, я беру заварочный чайник и бросаю туда пару чайных пакетиков.

– Бриджида, подумайте и постарайтесь вспомнить. Это очень важно. Кто бывал в квартире, пока вы здесь жили?

– Федерико Риччи и его клиенты, моя мать, брат, его девушка, моя подруга Агата. Роберта. Родольфо. Моя тетя, актриса Фьямма Фавилли.

Как видите, я опустила клиентов, которых приводила мама. Сомневаюсь, что старые девы или мясник стали бы прятать что-то в спальне Дамиано. Зато я упомянула тетю Розальбу, ведь что зазорного в том, что меня навещала тетя. При упоминании ее имени Кларисса и бровью не ведет. Думаю, если она и бывает в театрах, то только на премьерах и только в Кариньяно, нашем главном оперном театре.

– Но ведь… – добавляю я, чтобы в очередной раз напомнить об этой детали, – спальня была все время закрыта на ключ.

– Вы уверены, что моего мужа здесь не было?

– Разумеется, нет! Откуда ему тут взяться.

– Подумайте хорошенько.

– Здесь и думать нечего, – возмущаюсь я.

Что за глупая женщина. Просто не верится. Конечно, симпатии у меня она никогда не вызывала, но я не думала, что глупые женщины могут так выглядеть. Видимо, я стала жертвой предрассудков. Мне всегда казалось, что глупые женщины носят платья в цветочек или что-то в пастельных тонах, вечно улыбаются и широко раскрывают глаза. Но, как оказывается, эта красотка с выдающимися скулами и прочим тоже не умнее канарейки.

– Если бы здесь побывал ваш муж, я бы это заметила.

– Но он вполне мог установить камеру в спальне.

Кларисса бормочет это под нос, будто самой себе. Она, должно быть, совсем обескуражена, раз говорит такое вслух. Я щурюсь, изображая Шерлока Холмса. В детстве я представляла его именно так, с прищуренным взглядом.

– Погодите-ка. В субботу я вернулась часа в два ночи. Когда вошла, мне показалось, что в квартире кто-то был. Вроде бы ничего такого, но словно бы в ней что-то изменилось. Я думала, это вы заходили.

– Вот! – Кларисса вскакивает со стула. Я лью воду в чайник. – В субботу вечером я как раз поехала в гости, а он сказал, что останется дома. Должно быть, вытащил мои ключи… Но как он узнал, что в квартире никого нет?

– Ну, можно просто позвонить в дверь. И если никто не открывает, значит, никого нет.

– А если бы вы открыли?

– Он бы просто ушел и пришел в другой день. Или сказал бы, что пришел по вашей просьбе. Прихватил бы какую-нибудь вазу…

Кларисса слишком встревоженна, чтобы реагировать на иронию по поводу вазы, и слишком сдержанна, чтобы язвить. В ответ она просто кивает.

Утратив всю свою безупречность, она бежит в комнату, забыв про чайник, чашки и блюдце с печеньем на столе, хватает камеру и пытается вскрыть. Нисколько не преуспев и поняв, что камера не поддается, Кларисса начинает судорожно открывать ящики кухонного шкафа один за другим.

– Тут есть молоток для отбивания мяса?

– Понятия не имею. Я не готовила отбивные.

Найдя что искала, Кларисса хватает камеру, кладет ее на стол и начинает фигачить молотком, пока от прибора не остаются лишь черные осколки.

– Готово.

Внимательно изучив останки камеры, Кларисса шарахает по ним еще пару раз, собирает в бумажное полотенце и кладет в карман. Затем она без особой симпатии, но с уважением смотрит на меня:

– Спасибо, Бриджида. Можете идти.

– Вы остаетесь?

– Да.

– Хорошо. Позвоните, когда понадоблюсь.

Конечно, могла бы и объяснить в двух словах, что происходит. Мне было бы что рассказать за семейным столом. Но откровенный разговор явно окончен, и я просто ухожу.

Чашки оставляю на столе. Сама помоет.

– Ты же говорил, что не хочешь жениться, чтобы потом не изменять, не разводиться и все такое…

Со встречи с Клариссой прошло восемь часов. Я лежу в кровати рядом с Федерико, а его голова покоится на моем плече. Вторник плавно перетекает в среду. Я клюнула на удочку пару часов назад, когда он написал: «Не хочешь послать меня лично и высказать все, что думаешь? Если да, приезжай».

Ну как тут устоять? Я и не устояла. Теперь я здесь в одном нижнем белье, а голова Федерико лежит у меня на плече.

Но я приехала к нему не только чтобы послать куда подальше, но и из любопытства. Так что через какое-то время, закончив с разборками и любовными играми, я перехожу к расспросам.

– Ну да, я старательно избегал брака и к тридцати шести годам так и не женился. Просто с Дези так сложилось. Мы