Улитка - Эльга Мира

– Ничего не изменилось. – Он нежно пригладил мои волосы. – Такие же мягкие, такая же родная.

Я отвернулась к стене, закашлялась, пытаясь справиться с чувствами. Джудит переменил тему.

– Пока ты лежала в отключке, заходили Сиси с Робом. Хотели забрать тебя к Элизабет. Но Стефания грудью защищала твое безжизненное тело, крича, что не даст забрать в эту преисподнюю, иначе ты там точно преставишься.

– О, милая Стефания! Наделала же я тут шума.

– Все нормально. Давай-ка лучше поправляйся. Без тебя ужасно скучно.

ГЛАВА 11

С тех пор я действительно изменилась. Вместе с локонами каштанового цвета в мусорный бак отправились и депрессия с тоской. По крайней мере, так мне в ту пору казалось, и эта уверенность придавала сил. Переступив через горечь обид, я снова наладила отношения со всеми прежними приятелями, сумев простить тех, кого считала виновниками своих бед. Затворничеству пришел конец. Возобновились посиделки у Сиси. Как прежде, меня восхищало умение подруги дышать полной грудью и собирать вокруг себя самых неординарных людей. Не каждому судьба дарит такие завидные качества! Время от времени к Бет забредал Роб, зачастую с бутылкой в руках, но в нем больше не было ни агрессии, ни озлобленности, а может, во мне исчезла ненависть к этому человеку. Обычно под конец вечера, когда все гости расходились, мы впятером – я, Роб, Сиси, Джудит и Ян – отправлялись на кухню, чтобы выпить чашку чая с джемом и поболтать по душам. В такие моменты нам казалось, что никогда не существовало долгой разлуки и ничего плохого между нами не происходило. Мы снова были вместе. Мы снова могли быть вместе!

А за окном шел снег. Как же незаметно пролетела осень! Удивительно, та зима дала нам второе рождение! Мы веселились, развлекались, обсуждали новые книги и пьесы, но уже совсем иначе – по-взрослому, без иллюзий и максимализма. И все же никто не хотел признаваться ни себе, ни другим в том, что беззаботные годы пролетели и, как бы весело нам ни было теперь, все это лишь отголоски уже прошедшего праздника. Поэтому мы старались не вызывать друг друга на откровения, предпочитая довольствоваться тем, что имеем.

Рождество решили отметить вместе, как прежде. Мы готовились к нему со всей серьезностью, словно пытались наверстать упущенное. Шили карнавальные костюмы, учили на память длинные стихи, придумывали конкурсы. Но вдруг накануне праздника, 19 декабря, умер Аркадий. Его смерть подвела черту под определенным периодом, стала точкой «Абсолютного Невозврата».

На рассвете в нашей квартире раздался звонок, и Сиси, задыхаясь от слез, сообщила ужасную весть. Я разрыдалась, а Джу впал в несвойственную для него прострацию, замкнулся в себе. Вечером у Элизабет собрались все друзья. Уход из жизни Аркадия никого не оставил равнодушным. В комнатах, где всегда звучали музыка и веселье, поселилась скорбная тишина. Никто не хотел общаться, да и что было говорить…

Через какое-то время ко мне подсел Роб и тихо предложил пройтись по городу. Я согласилась.

Выйдя на улицу, мы увидели лавочника, закрывавшего двери своего магазинчика. Он с улыбкой пожелал нам приятного вечера, и мы ответили ему тем же.

В тот год зима пришла настоящая, щедрая.

– Снег станет саваном для Аркадия, – проронила я грустно.

Роб вздохнул.

– Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, да все не решался. – Рн откашлялся. – Выходи за меня замуж.

– Это невозможно, – отказала я, даже и не задумываясь.

– Постой-постой. Не горячись и не руби с плеча. Конечно, плохого меж нами хватило бы на целую войну, поэтому трудно поверить в вероятность дальнейших отношений. Не перебивай! – Роб взволнованно потер лоб. – Пока ты не выслушаешь до конца, не отпущу. В последнее время я немало размышлял о своей жизни. Так много было самоуверенности – там, где на самом деле нужно было усомниться, и бессмысленного геройства, которое и геройством не назовешь. Я потерял друзей, потерял тебя… Тогда все это казалось не великой проблемой. Теперь понимаю: в жизни не осталось ничего. И вот судьба вновь дала мне шанс вернуться к вам. Даже не представляешь, насколько дорожу этим!

Я смотрела на Роба и не узнавала его. Передо мной стоял совершенно взрослый мужчина, потрепанный, побитый жизнью, измученный презрением к самому себе, лихорадочно пытающийся удержать уходящий день.

«Нам никогда уже не вернуться в прошлое. Мы две затонувшие субмарины».

– Мне хотелось сказать тебе о своих чувствах еще в ту последнюю ночь, – продолжал он возбужденно, – но самолюбие не позволило сделать это в момент, когда ты думала о другом.

– То была глупая мимолетная встреча.

– А для меня она стала самой счастливой за последнее время.

Роберт взял мои ладони и прижал их к губам.

– Прости, но я не выйду за тебя. И не потому, что больше не люблю, и даже не потому, что не могу простить боль, которую ты мне причинил. Все намного проще. Ты больше не мой огонь.

Мы оба затихли.

– Ну что же! – выдохнул Роб, горько усмехнувшись. – По крайней мере, теперь не будет теней.

Это была наша предпоследняя встреча наедине.

Утро погребения было ясным и тихим. В его трогательной торжественной красоте еще острее ощущалась непоправимая утрата. Все собравшиеся на похоронах крепились, как могли, но как только гроб вынесли из катафалка, сдержать рыдания было уже невмоготу. И мы все плакали, все без исключения. Для большинства это было первое столь близкое столкновение со смертью. Она, курносая, сделала Аркадия совершенно неузнаваемым. В саване лежал не наш сумасшедший философ, не гений, не бесхитростный добряк, а усохший безликий труп с запавшими щеками и глазницами, с руками, холоднее самой зимы. Потерянным взглядом я обвела присутствующих, на лице каждого из них читалась беспомощность. Джудит и Роберт угрюмо стояли за управителем похорон, ожидая команды стать в траурную процессию. Бледная Сиси шла рядом со мной, опустив голову. Ее тонкие пальцы дрожали в руке Яна. Родители Аркадия – два маленьких человечка, затравленно жались к друг другу, беззвучно рыдая… Так много внезапной скорби и безысходности. Даже среди огромной толпы не покидало состояние полного одиночества… Священник прочел молитву, близкие сказали последние слова, двое могильщиков закрыли гроб крышкой. Как будто и не было человека.

Часть VI

ВЕСНА

ГЛАВА 1

Проснувшись однажды утром, мы с Джудит поняли – пришла она, еще совсем молодая и невинная, но уже теплая и солнечная. Весна! Решение назрело само собой: «Нужно отпраздновать!» Ближайший бейзель – маленький трактир на углу улицы, заманивал своим игристым вином.

– Привет, друзья!

– Привет, ребята! Разливай на всех, будем пировать!

– За что поднимем бокалы?

– Как за что?! За яркое солнце, за зеленую траву, за шумных воробьев и, конечно, за Нее – прекрасную и долгожданную, за Нее – таинственную и многоликую, за Весну – повелительницу сердец наших!

Мы веселились, как дети, смеялись, как сумасшедшие. Мы пели песни и танцевали, а с нами рядом плясали, смеялись и кутили все, кто тем утром случайно заглянул в таверну. Один пожилой грек, улучив минутку, подсел ко мне. Улыбнувшись Джудит, ведущему хоровод танцующих, он сказал:

– Редко встретишь такую гармоничную пару. Держитесь друг друга, и счастье будет с вами вечно.

– Вы думаете, что возможно быть всегда счастливым? – печально улыбнулась я.

– А как же иначе? Несчастны только дураки.

– Нет, вы перепутали. Говорят по-другому – только дураки всегда счастливы.

– Дочка, – сказал старик, взяв меня за руку, – я могу ошибиться в том, какой сегодня день или сколько мне лет, но я никогда не путаю имена своих внуков и не забываю ни одной житейской мудрости. А что до дураков, так эту поговорку они сами и придумали, чтобы себя в умные записать. Нет! Поверь мне, старому бродяге, счастье с несчастьем спят в нас вместе, бок о бок. Мы для них как детская колыбелька. Только умному человеку по силам понять, как поднять первое, не разбудив второе. Счастье… Вот он разбудит свое (грек кивнул в сторонку Джу), если до этого не свернет себе шею.

– А я?

– Ты? Ты женщина – тебе нужно молиться и быть мудрее. Главное – помни: когда счастье наполняет твою душу, нельзя дать другим его расплескать.

– Это непросто.

– Сложнее не бывает.

Восхищенно посмотрев на собеседника, который с такой искренней простотой говорил о серьезных вещах, я, поддавшись порыву, поцеловала его в сморщенную щеку. Тот умиленно хихикнул беззубым ртом и хотел было сказать что-то еще, но не успел. Внезапно подскочивший друг, схватив меня за руку, вытащил в центр зала.

Старик направился к двери, по дороге кивнув на прощанье. Я искоса бросила взгляд на Джудит.

«Ну почему у меня всегда все не, как у людей!»

– Черт подери, – жаловалась я ему позже, когда мы, накачанные не одним литром алкоголя, плелись в парк. – Отчего жизнь ко мне так несправедлива?