Сокровище Сивояры - Дмитрий Александрович Емец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рогнеда внимательно изучила Филата, после чего её огромный кулак врезался в пол там, где он только что стоял. Стожара спасла только мгновенно реакция.
– Никакой ты не Тоннельсон! Информация о тебе отсутствует, – произнесла Рогнеда.
Стожар воспринял неудачу спокойно:
– Ну и силища! Настоящая таранная машина! Не удивлюсь, если это ты проплавила магией стену библиотеки! Ты это могла сделать? Ну, если бы кто-то дал тебе много магии?
– Информация отсутствует, – повторила Рогнеда.
Задора, треща крылышками, подлетела к Настасье.
– Чего мне ей велеть? – шепнула она.
– Ничего. Пусть пока посидит в уголке, – отозвалась Настасья.
Получив приказ, Рогнеда послушно отправилась в угол, по пути наводя в комнате порядок. Подняла упавший стул. Поправила на столе Чехова подсвечники, собрала разлетевшиеся рукописи. Её громадные руки двигались с удивительной ловкостью, справляясь даже с мелкими предметами.
В углу Рогнеда уселась на пол, открыла в боку дверцу, достала металлическую щётку и принялась себя надраивать.
– Придётся взять её с собой, когда мы полетим искать Сивояру! Надеюсь, магтобус не треснет по швам. Девушка всё же не мелкая, – сказала Настасья.
– А если её Фазаноль подослал? Странная всё же история со стиранием памяти, – сказала Ева.
– История мутная. Но всё же это действительно Рогнеда, горничная Сияворы. Хороший голем печной конструкции! Надёжный, верный и… гм… кажется, вспыльчивый. – Настасья взглянула на дыру в полу, оставшуюся там, после того как Рогнеда пыталась прихлопнуть Филата.
– Прямо как её хозяйка! – сказал Бермята.
Посреди комнаты закрутился яростный смерч – опрокинул стол, разбросал по углам лёгких макси-фейсов. Затем смерч превратился в омут и принялся затаскивать в себя всё, что только смог. Из соседней спальни Чехова выволоклась железная кровать. Две большие подушки и шерстяное одеяло омут сожрал, а вот кровать застряла. Магию это озадачило, и омут исчез.
– Смерчус схлопус. Всасывающее заклинание. Тысяча магров рыжьём!.. Мне бы отдала! – завистливо произнёс Филат.
Бермята кое-как поднялся на ноги:
– Убоись! Призрак клинический! Стадом летающих хрюшек меня с ног сбило! Всё, зашиваю рот! Отныне Сивояру не критикуем!
Железная кровать валялась на полу, а вот подушки и одеяло сгинули вместе со смерчем. И здесь, и в музее заурядцев. Опять сотрудникам музея придётся хитрить и заменять вещи на похожие, туманно намекая в проспекте: «Предметы конца XIX века, предположительно имевшие отношение к семейству Чеховых».
Пока Ева пыталась вытащить из комнаты кровать, остатки смерча превратились в буквы:
НА РАССВЕТЕ ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В МАГТОБУСЕ. ПОЙМАЙТЕ ПЕРВЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ В ЗЕРКАЛЬНУЮ БАНКУ СИГИЗМУНДА ПОДЗЕМНИКУСА. ГЛАВНЫЙ ДЕВИЗ СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ: «БЕЗОБРАЗИЕ ПРОЩЕ ВОЗГЛАВИТЬ, ЧЕМ ПРЕДОТВРАТИТЬ!»
– Что ещё за банка Подземникуса? – спросила Нас- тасья.
Задора метнулась к чемодану на колёсах и, окутавшись роем мух и комаров, принялась в спешке выбрасывать наружу то скомканные носки Тита, то кастет, то слюнявчик, то заполненный магазин для пулемага. Наконец выудила пузатую банку, внутри которой перспектива странным образом искажалась.
– Вот эта! Из неё нельзя удрать! Подземникус ловил в неё джиннов. Он же был гном-банкир, а они вечно лезли к нему в хранилище.
– А солнечный луч в неё можно поймать? – спросила Настасья.
– Ништяк! Поймаем! – махнула рукой Задора.
Рогнеда, сидящая в углу, продолжала энергично начищать себя железной щёткой. С полнейшим хладнокровием она занималась этим и тогда, когда по комнате всё летало. Дверца печки, железные локти и грудь уже сверкали, что доставляло железной девушке явное удовольствие.
Глава 9
Двадцать ядерных бабок, которые умеют варить борщ
– Ты окружён, ранен, безоружен. У меня пулемёт! У тебя нет ни единого шанса спастись!
– У меня для тебя плохая новость.
– Какая?
– Мы в книге, а я главный герой.
Ева. Первый опыт в пишмагере
Стожар в дорогу практически не собирался. Он всегда был готов. В путешествиях прошла бо́льшая часть его жизни. С собой он захватил только несколько яблок, которые должны были в процессе стать огрызками. В настоящий момент стожар валялся на кровати и посмеивался. Ева же горестно созерцала кучу разбросанных по комнате вещей. Раскладывала их по кучкам. Кучки объединяла в одну. Чувствуя, что не может определиться с выбором, впадала в тоску. Пробовала обратиться к Настасье за советом, но оказалось только хуже. Нетерпеливая Настасья моментально прерывала Еву резкими вопросами.
Ева начинала сложно объяснять, что вот у неё есть два свитера. Один дружественный, верный и очень тёплый, всегда вдохновляет её на труд, но потом погружает в бездны тоски и апатии. Другой яркий и дерзкий, но в нём мёрзнет спина, и он погружает её…
– …в бездны простуды? – раздражённо перебивала Настасья. – Всё! Уйди от меня! Кыш! Брысь!
Пришёл Бермята и улучшил Еве настроение.
– Что, ничего в рюкзак не лезет? Ладно, дам тебе свой! – Он ненадолго отлучился и вернулся с синим прошнурованным рюкзаком, на котором была вышита цифра 50.
– Слишком маленький! – сказала Ева.
– Маленький? – удивился Бермята. – Как ты думаешь, что означает цифра пятьдесят?
– Пятьдесят литров.
– Не литров. Центнеров. Это рюкзак-пятитонка. Советую складывать вещи в том порядке, в каком они будут нужны. Рыться в нём потом трудно. Попробуй найди среди пяти тонн грузов, допустим, чайную ложку. Огнедышащий Мамай! Бесполезное занятие, скажу сразу!
– А если на травку осторожно вытряхнуть?
– Все пять тонн?! Можно, конечно, и на травку. И обратно по одной вещичке складывать.
С новым рюкзаком Ева быстро закончила сборы. Вошло абсолютно всё, включая десяток толстенных учебников по ветмагии, зоомагии и магической биологии, которые не так давно дал ей Звенидраг. И весил он не больше, чем любой неплотно набитый рюкзак на пятьдесят литров.
Ева вышла в тёмный двор. Сырость лезла в рукава. Горел тусклый жёлтый фонарь, выхватывающий тёмные сучья деревьев. Только кому он светит? Деревьям? Самому себе? Рядом с фонарём в небе висела луна. Она тоже путалась в ветвях, тоже светила самой себе, и неясно было, где луна и где фонарь.
Ева подумала, что и во времена Чехова всё было так же уныло. Тусклые газовые фонари, морось дождя, тёмные силуэты извозчиков на Садовой. И надо было жить, и надо было куда-то стремиться. И впереди была большая война, революция и ещё одна война. И круглая луна таращилась на землю, похожая на газовый фонарь.
От всех этих философских мыслей Еву отвлёк холод. Она стала вспоминать, где у неё тёплые вещи, и спохватилась, что они уже в рюкзаке-пятитонке, причём
