Генерал без армии - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глеб поймал себя на мысли о том, что сам он тоже не шевелится, тайком наблюдает за этим человеком.
«Какое тебе дело до того, что творится в генеральских умах? Проще надо быть, товарищ старший лейтенант».
Он лег на свою лежанку и через минуту уже посапывал, зарывшись в прелый мох.
Глава 10
Утро, как и ночь, выдалось без осадков. Но тучи клубились над головой, словно дым. Все низины были затянуты туманом. Заспанные люди вырастали из них как привидения, взлохмаченные, страшные.
Власов был бодр, настроен на борьбу.
– Вставай, замшелая команда! – покрикивал он. – Поднажали! Возможно, и дойдем сегодня до наших!
Глеб не стал его переубеждать. Он знал, что дойти до своих, учитывая все крюки, можно только через сутки.
На этот раз генерал шел во главе колонны, помахивая пистолетом, прямой как шпала, уверенный в себе.
За два часа они прошли не больше километра. Чащоба уплотнялась, колючие кустарники сползали в овраги. Энтузиазм заметно поубавился, колонна ползла со скоростью черепахи.
Шубин тщательно скрывал раздражение. Со своими разведчиками он двигался бы в три раза быстрее. Ушел вперед передовой дозор.
Вскоре вернулся Бердыш, известил, что впереди просвет, а что в нем – черт бы его знал, товарищи военачальники. Но лучше всей толпой не лезть.
Костромин и Глинский заступили дорогу штабистам, вынудили их остановиться. Выдвинулись вперед Жмаков и Сидоренко, вооруженные карабинами.
– Лейтенант, следи, чтобы все на месте были, не разбегались. А мы своими силами выясним, что там за лесом, – сказал Глеб.
На опушку они выползли со всей осторожностью, и правильно сделали. Немцы находились практически под носом! Это было небольшое подразделение связистов, человек восемь. Ими командовал молодцеватый обер-лейтенант в фуражке с лихо задранной тульей. Они находились метрах в тридцати, разбрелись вдоль дороги.
По ней ехал бронетранспортер, явно не боевой, приписанный к связистам, пулемет снят, пушка отсутствовала. На корме приварены стальные рамы с катушками провода. Два солдата с засученными рукавами вытягивали его, иногда кричали водителю, чтобы тот сделал остановку, возились с проводом, что-то зачищали, чинили. Несколько человек курили в поле, двое справляли малую нужду.
Офицер сидел на бугорке, разглядывал какие-то фотографии в портмоне. Он встал, чтобы размять ноги, походил кругами и снова сел.
– Товарищ старший лейтенант, и долго их ждать? – возмущенно прошептал Ленька Пастухов. – Сидят, как у себя дома, того и гляди, пикник устроят. Они же никуда не торопятся. Им спешить некуда.
– Лежи и наблюдай! – огрызнулся Шубин. – Все ждут, а ты у нас самый нетерпеливый, да?
Маскировка не подвела, немцы их не видели.
Транспортер проехал еще немного и встал. Водитель заглушил мотор, выбрался на броню, стащил шлем и закурил. Связисты оставили в покое провод и тоже потянулись к сигаретам.
Шубин чуть с досады не сплюнул. Работнички, называется.
Офицер не обращал внимания на подчиненных, перебирал свои карточки и загадочно улыбался, совершал мысленное путешествие в милый сердцу фатерлянд.
За спиной у Глеба раздался треск. Там кто-то шел, хрустел хворост под ногами. Сердце Шубина сжалось, он чуть не выругался в полный голос. Какого дьявола?! Старший лейтенант резко обернулся.
К опушке крался сержант Сидоренко с белым от напряжения лицом, причем так, что вся округа была в курсе.
Шубин привстал, замахал рукой. Ложись! Зашипели остальные разведчики. Ведь русским языком было приказано всем оставаться на местах! Кто же знал, что этот парень окажется такой дубиной?
Сидоренко встал. Он вертел головой, облизывал губы, медленно опустился на корточки, привалился к стволу.
Теперь уже поднялся и побежал подполковник Муратов. Все дружно махали ему. Назад! Подполковник повалился в траву, сломалась под ребрами сухая ветка.
Не пронесло! Связисты, находившиеся поблизости, насторожились, повернули головы. Прозвучал предупредительный крик. Солдаты разбежались, присели на корточки, выставили автоматы.
Слетел с кочки обер-лейтенант, сделал стойку на полусогнутых. Приподнял голову механик-водитель в шлеме, выплюнул сигарету.
Два связиста как-то крадучись подошли к лесу, сделали сосредоточенные лица. Их пальцы поглаживали спусковые крючки. По лбу молодого здоровяка стекала полоска пота, сорвалась на переносицу, побежала дальше. Напарник был худосочнее, как-то изящнее, носил очки. Он вытянул зачем-то голову, стал принюхиваться.
«Здесь Русью пахнет, урод», – подумал Глеб.
Маскировка не подводила, но ему казалось, что очкарик смотрит ему в глаза. Впрочем, стекла запотели, что он мог увидеть?
– Господин обер-лейтенант, здесь, кажется, никого! – прокричал очкарик.
– Убедитесь, Хольман!
Оба солдата открыли огонь по лесу, не раздумывая, без прелюдий. Автоматы выплевывали короткие, но частые очереди. Лица их оставались невозмутимыми, но потоотделение усилилось. Они стреляли на уровне груди в чащу леса. Взять ниже им в головы не приходило. Летели ветки и листья.
Кончились патроны в магазинах. Солдаты дружно сделали шаг назад, с непроницаемыми минами стали заряжать оружие.
– Уходите оттуда! – крикнул офицер.
Прозвучал протяжный стон, повалилось тело. Сидоренко!
Немцы глухими не были, присели от неожиданности, передернули затворы. Остальные тоже почуяли недоброе, залегли. Офицер пробежал несколько метров, укрылся за бронетранспортером. Механик-водитель собрался нырнуть в люк, забросил в него ноги, но замешкался, выжидал.
Связисты всматривались в лес. Неужели они не догадывались, что жить им осталось недолго?
Шубин ударил практически в упор, удерживал палец на спусковом крючке. Автомат мгновенно перегрелся, обжигал руки, но Глеб терпел.
Связисты повалились как подкошенные. Очки сползли с носа владельца и разбились. В поле начались галдеж и суета.
– Разведка, на позицию! – гаркнул Шубин, откатываясь за дерево, чтобы сменить магазин.
Он сделал это за несколько секунд, быстро глянул через плечо. Подтянулись его ребята, залегли рядом и сразу открыли огонь. Остальные благоразумно остались в лесу, хотя и не все, черт возьми!
Таращил выпуклые глаза сержант Сидоренко. Он лежал ничком, подогнув колени, вывернув шею. О мертвых плохо нельзя, но этот кретин все испортил! Чуть дальше, зарывшись в мох, лежал подполковник Муратов, такой же мертвый. Из раскроенного черепа текла кровь.
От нещадного грохота у Глеба заложило уши. Разведчики самозабвенно вырабатывали боезапас.
Немцы не успели занять оборонительные позиции. Их осталось шестеро, не считая обер-лейтенанта и водителя транспортера. Впрочем, уже пятеро. Один лежал в траве, раскинув руки.
Еще один помчался к дороге, рассчитывая укрыться в водостоке. Пуля срезала его
