Умри, если сможешь (СИ) - Лучан Борисов

облепленная грязью с головы до ног и с залитым кровью лицом. Она с вымученной улыбкой цеплялась за косяк двери.

— Ой, Жанка… мне так плохо, что кажется сейчас я сдохну, — и с этими словами она рухнула на пол.

Первым делом Жанна схватилась за телефон.

— Ординаторская, второй этаж! Реанимационную бригаду. Живо!

Затем она бросилась к Ксении и, перевернув её на спину, оказала ей первую помощь. Массаж сердца и искусственное дыхание увенчались успехом. Сердце забилось, и девушка начала дышать самостоятельно.

«Слава богу!» — переводя дух, Жанна прикрыла глаза. Паника отступила. Чтобы понять, почему подруга осталась жива, она попыталась снять вязаную чёрную шапочку с её головы, но засохшая кровь не дала ей этого сделать. Она хотела оставить это дело до прибытия реанимации, которая отчего-то запаздывала, но тут заметила подтёк зелёной жижи у неё на лбу. Перед её глазами сразу же возникла картинка, как Ксения, отвечающая за сохранность запасного чипа, сначала суёт его в нагрудный карман, но затем заявляет, что в случае чего он не должен попасть в руки вражин и засовывает его за этикетку, пришитую на отвороте шапочки.

«Это как раз то место, куда угодила снайперская пуля», — отстранённо подумала Жанна.

Догадка оформилась в уверенность. Каким-то образом чип защитил Ксению и она, не зная, что делать с этой шпионской штучкой, снова взялась за телефон. Увы! У Андрея и Лапочкина было либо занято, либо они сбрасывали её звонок. Родители уехали, и она по опыту знала, что в машине с ними не связаться, нужно было ждать, когда они приедут домой. Тем не менее подписка о неразглашении обязывала, хотя от чипа практически ничего не осталось, несмотря на его секретность. Делать было нечего, и она позвонила Рябову.

— Кирилл, извините за беспокойство, но у меня непростая ситуация. Помните, мы с вами недавно разговаривали? Вас кое-что интересовало. Так вот, мне есть что добавить к нашему разговору. Если можете, то поспешите. Пожалуйста! Я всё там же, где мы встречались.

— Уже иду! Ждите, никуда не уходите.

Рябов вопросительно глянул на помощника и, когда тот кивнул, обещая его подменить, поспешил к Жанне.

— Что случилось? — спросил он, войдя в ординаторскую.

— Вот! — Жанна убрала ширму, прикрывающую Ксению. — Она жива, несмотря на пулю во лбу. Выжила благодаря чипу, который каким-то образом сумел её остановить. Пуля застряла в черепе, но это не фатально. Ткани мозга не задеты, насколько я могу судить. Разве что сильнейшее сотрясение. Всё равно ума не приложу, как она в таком состоянии сумела добраться сюда…

«Я тоже. Как же она в таком виде прошла посты охраны? — у Рябова ёкнуло сердце. «Проклятье! Неужели парней поубивали из-за моего бездействия? Ну, всё! Я не я буду, если не найду этого гада Белозёрского и не вытрясу из него его подлую душу! Предатель! И я тоже хорош, развесил уши как последний лох», — расстроенно подумал он.

— Подождите, Жанна, я должен позвонить, — перебил он девушку, которая продолжала что-то говорить, и схватился за телефон, но тот зазвонил до того, как он набрал нужный номер.

— Кирилл, скорей на пост охраны, — сказал помощник каким-то странным голосом.

— Что случилось? — спросил Рябов, преисполненный самых недобрых предчувствий.

— Сам увидишь, — уклонился помощник от ответа.

Событие действительно было из ряда вон, но, вопреки опасениям майора, обошлось без трупов. Охранники, находящиеся под действием газа, схожего по воздействию с его веселящим собратом, с блаженными улыбками на лицах таращились куда-то вдаль, при этом ничего не видя и не слыша.

Тем не менее Рябов не стал медлить и позвонил Лапочкину и, когда они встретились, он рассказал ему всё без утайки. После этого он был готов ко всему, вплоть до ареста, но генерал внимательно его выслушал, а затем смерил оценивающим взглядом и сказал, что он поступил правильно — правда, не уточнил почему он так считает. Как бы то ни было, майор хоть и чувствовал себя по-прежнему виноватым, но это чувство было уже не столь острым.

«Неужели Михаил Николаевич тоже поверил этому гаду Белозёрскому?» — недоумевал Рябов по пути домой. Лапочкин отпустил его пораньше, сказав, что справятся без него и ему нужно отдохнуть. Тогда он ещё не знал, что похитили не только Белозёрского. О том, что Слоневский и Раменская сбежали он узнал только на следующее утро, когда ему поручили допросить их дочь Жанну Слоневскую.

На этот раз допрос был куда жёстче, чем накануне, — ведь Жанна была не только свидетелем, она была подозреваемой.

Выведенная из себя намёками на предательство, девушка едва не дымилась от раздражения, тем не менее Рябову ни разу не удалось поймать её на сколь-нибудь значимых противоречиях. «Либо действительно ни в чём ни виновата, либо её хорошо подготовили», — холодно подумал контрразведчик

И всё же, в душе он не верил, что Жанна замешана в дела родителей. Тем не менее опыт предостерегал его от скоропалительных выводов.

После тщательной проверки Рябов был вынужден признать, что зацепиться ему не за что, кроме того, что она дочь предателей. Тогда он купил шампанское и цветы и пошёл к Жанне, хотя знал, что эта встреча может выйти ему боком.

— Как прошла операция? — спросил он, когда она вошла в ординаторскую.

— Хорошо, — неприязненно буркнула девушка и ушла за ширму, чтобы переодеться. — Ну? Что ещё вам нужно? Кроме моего чистосердечного признания, что я враг народа? — сердито вопросила она, шурша одеждой, что будило в нём отнюдь не джентльменские чувства.

— Вы не поверите, но я хочу извиниться, — отозвался он.

Когда Жанна вышла, он смерил её восхищённым взглядом. Несмотря на скромную одежду, состоящую из тёмной юбки и простой футболки, выглядела она великолепно.

Рябов напустил на себя виноватый вид.

— Жанна, вы же знаете, что у меня такая работа. Что я мог поделать?

Жанна смерила его взглядом и поневоле смягчилась. Внутреннее чутьё подсказывало ей, что он искренен в своём раскаянии.

— Только это вас и спасает. Думаете, иначе я бы с вами сейчас разговаривала?

— Давайте так, — воодушевился Рябов, — вы не злитесь на меня, а я…

— Ага, сейчас! — перебила его Жанна. — Ваши издевательства вам даром не пройдут. Будете, как положено, кровью искупать свою вину.

— Что? — опешил майор.

— Что, что! — фыркнула Жанна. — У Ксении редкая группа крови. Из всех, кто есть в госпитале, ей подходит только ваша.

— Слава богу! А я уж было подумал, что вы натуральный вампир.

— Кто бы говорил, — вздохнула Жанна и посмотрела на нарядный пакет, стоящий на столе. — Что там у вас? Небось конфеты и шампанское?

— Ну да, — признался Рябов.