Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Я кинулся к Осси. Воительница успела убить одного нападавшего, пронзив тому грудь и живот. А вот с другими двумя у неё явно назревали проблемы. Пока я подбегал, она получила кулаком в лицо и ногой в живот. Она устояла, крепкая баба, но клинок одного из воинов полоснул ей грудь.

Я испугался, ускорился. На бегу обрушил копьё в «кровокожа», поднявшего меч для смертельно удара по воительнице. Он всё же ударил. Кровавое лезвие черкануло по наплечнику Осси, не причинив вреда, а затем владелец меча рухнул на алую гладь с дырой в груди. Второго напавшего Осси добила сама, первым ударом отколов огромный кусок запёкшейся крови с шее, а вторым — воткнула лезвие в обнажившуюся плоть.

Мы перепрыгнули лежащие на луже моей крови трупы и бросились к Дрюне.

Дрюня давал достойный отпор, но нужно признать, шансы на победу у него невелики. Одним широким взмахом ужасной секиры, ему удалось отбросить от себя трёх «кровокожих» и повалить на спины, но не причинив им смертельных ран. Дрюня вновь замахнулся, пытаясь отогнать оставшихся двух. Воздух разорвало невыносимым давлением. Раздался хлопок, но не более. Секира лишь кончиком своего содранного лица прочертила еле заметную чёрточку на доспехе одно из «кровокожих», а второй подался вперёд, почти в плотную подобравшись к Дрюне, открывшемуся на короткое мгновение.

Нашему другу повезло. Осси отразила смертельный удар, устремивший лезвие в живот, прямо в кишки, где обитало само отвращение и мерзость, созданная этим миром. Я отразил второй удар, летевший Дрюне в шею. Оба кровокожа получили от нас по ответному удару. А уродливая секира добила их, раскроив одному голову пополам, а второму — вывернув наружу рёбра.

Хейн расчистил возле себя поляну, раскидав десяток «кровокожих» по лесу и убив тех, кто угрожал Дрюне. Тучное тело уставилось на меня выпученными глазами, умолкнув. Он ждал новой команды. Ждал нового сражения.

Не все кровокожи обратилась в пыль. Как оказалось, даже вывернутые наружу рёбра не гарантировали смерть. Те, что не обратились в прах, — медленно регенерировались, и не факт, что каждому хватит собственного запаса крови на полное восстановление.

Перешагнув обугленный труп, готовый осыпаться залой в любой момент, я кинул взгляд на поредевшую стену из несколько десятков воинов в кровавых доспехах. Они не сражались с людьми, и не разбегались в разные стороны от страха. Они обернулись и, вскинув мечи, смотрели на нас, когда другие бросились в лес, преследовать убегающих людей.

Как жаль, что мы не сможем договориться. У меня не было иного выбора, как кивнуть Хейну и обозначить стену из кровавых воинов следующей целью.

Глава 9

Я испытывал смешанные чувства, поглядывая в сторону корчившихся на алой глади «кровокожих».

Этих ублюдков мне не было жалко, но и что-то внутри меня сдерживало мою руку, не давало ей опустить копьё и добить. Мне не хотелось размышлять о природе этих сомнений, с каждым днём всё больше и больше поглощающих мою холоднокровную сущность, но получить ответы на вопросы, от которых зависит моё существование, рано или поздно придётся. И ответы мне точно не понравятся. И если я раньше мог только подозревать, что в моё поведение вклинивается что-то из вне, то сейчас я был окончательно уверен, что ЭТО — и есть разум Инги. В этом теле он хозяин. А я лишь паразит, подавляющий его. Временно? Рано или поздно Инга победит? Быть может — да.

Моё поведение изменилось.

Мои решения стали какими-то мягкими и неуверенными.

Моя рука дрожит, держа занесённое над грудью «кровокожа» копьё, потому что внутри моей головы голос Инги требует милосердия.

Глупая девочка.

Какая же она глупая девчонка! Она даже понятия не имеет, что её милосердие может породить завистников и поселит в сердца милосердных ненависть, только за то, что с ними так поступили. За то, что их подвели к этой черте.

Они не заслуживают милосердия. За свои гнусные деяния и бесчеловечные преступления они заслуживают казни.

Сжимая пальцами в кровавой корке оружие правосудия, я сполна ощущал себя палачом. И не тем, что с трибуны громко выкрикивает обвинительный приговор с наказанием — смерть. Нет-нет-нет. Это так скучно, брызгать слюной, вопя на бедолагу в кандалах. Оглядывать взглядом трибуны со зрителями в ожидании их ликующего улюлюкания, лишь стоит с губ сорваться слову «смерть».

Сжимая пальцы в кровавой корке на оружие правосудия, я карал ублюдков, возомнивших из себя олицетворение правоты и власти.

«Кровокож» с проломленной грудью валялся в моих ногах и выглядел очень плохо. Некоторые его друзья восстанавливались от полученных ранений очень быстро, стоило им упасть наземь, и его раны тут же затягивались. А некоторые так и валялись, корчившись от боли и холодной смерти, медленно ползущей под их доспехом к сердцу. Этот сумел победить смерть, в дыре на его груди я видел, как лёгкое срослось, как раздробленные кости вновь приняли форму целых рёбер, как связались между собой разорванные мышцы. Видимо, у этого «кровокожа» имелся достаточный запас внутренней крови, чтобы восстановиться.

Я наступил ему на горло и надавил, чтобы он не сильно дёргался. Когда окровавленная плоть на его груди начала обретать гладкость без каких-либо шрамов, которые должны были остаться после смертельной раны, я опустил копьё ему на грудь. Костяной наконечник пронзил совсем свежий слой доспеха, начавший формироваться на излечившейся плоти, и вошёл в сердце. Моя нога тут же провалилась, смяв шею. Тело «кровокожа» обратилось в прах.

Это сражение не я начал! Я лишь хотел его остановить. И если они хотят быть остановленными — так тому и быть.

— В лес! — гаркнул я. — За остальными!

Под лезвием Дрюниной секиры появилась кучка грязной пыли, которую тут же подхватил ветер и понёс серым облачком по алой глади прямо на деревья. Огромный воин в гнилистом доспехе издал рык и кинулся вперёд, в гущу леса. Осси и я ломанулись следом, и каждый хотел обогнать его, ворваться первым в битву.

Спины двух дюжин кровокожих появились очень быстро. След из праха и человеческих изувеченных тел стал для нас хорошим ориентиром в густом лесу с пушистыми кронами, чья листва силилась изо всех сил, чтобы не допустить на влажную почву не единого лучика солнца. Моя лужа крови подступила к ногам кровокожим, и разлилась вперёд. Я почувствовал еще живых людей.

Первый кровокож обернулся, когда услышал биение моего плаща о воздух. Хлёсткий звук человеческой кожи, обращённой в жуткую накидку, был заглушён треском кровавого доспеха. Я пробил кровокожу