Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

третьем взводе первой роты. Три десятка горластых, вечно голодных мальчишек — это и есть взвод под командой дядьки-воспитателя с бритым лицом и вислыми усами. У многих на шее серебряная гривна, за храбрость даденная, висела, и почти у всех дядек то рука была порублена, то глаза не было, то нога гнулась плохо.

— Закончить завтрак! — заревели дядьки, а потом засвистели в дудки.

— Построение! — ткнул Лаврик княжича в бок локтем. — Бегом! Меня держись, деревня глухая. Быстрее, на построение нельзя опаздывать! Накажут!

Святослав стал рядом с этим мальчишкой, который в Сотне был уже третий месяц и, казалось, уже позабыл прошлую жизнь. Тут и некогда ее вспоминать было. День от подъема и до отбоя был расписан поминутно. И Лаврику эта жизнь, непривычно сытая, простая и понятная, нравилась.

— Взвод! Равняйсь! Смирно! — скомандовал дядька. — Левое плечо вперед! На занятия, шагом марш!

— Азбука сейчас будет, потом математика, — шепнул Лаврик, который шагал рядом со Святославом. — Потом география и история.

— А потом? — спросил княжич, который ничего еще не понимал в местной жизни.

— Потом обед, сон, а потом физуха, — со знанием дела ответил Лаврик. — Потом ужин, свободное время — час, а потом отбой.

— Ясно, — кивнул Святослав. Он не был слабаком, с ним занимались дома. И буквы он знал почти все, ему мамка показывала.

— Когда старше будем, там еще языки учат, — рассказал Лаврик. — Латынь и греческий. А греческий я и так знаю, хоть тут облегчение.

— А оттуда знаешь? — удивленно раскрыл рот Святослав.

— Так я родился там, — не менее удивленно посмотрел на него Лаврик. — Греков вокруг полно было. Мы с мальчишками из ромейских деревень коз пасли рядом, так и научился. О! Пришли! Со мной садись.

Круглый, словно колобок, учитель Клавдий, вкатился в класс, а мальчишки встали, приветствуя его. Римлянин из Бургундии вполне обжился в новгородских землях, женился здесь и родил детей. Он уже и говорил почти без акцента, а затейливую словенскую грамматику и вовсе знал назубок. Школы в землях франков закрывались одна за другой, и центрами учености становились монастыри. Учитель Клавдий в монастырь идти почему-то не захотел и приехал на жительство в эти земли.

— Дети, повторим азбуку. Итак, воин Хуги, начинай…

Уроки пролетели быстро, а обед уже пошел в охотку. Скудный завтрак сказывался. Святослав наворачивал за милую душу уху с полбой, хлеб и кашу из овса. Он изрядно проголодался, оказывается. Чуть тарелку не облизал, а кусок судака, что попал ему, съел без остатка, обсосав косточки. Разморенные после еды мальчишки пришли в казарму и упали на топчаны, уснув раньше, чем их щеки коснулись подушки. Впереди была физподготовка, сил еще понадобится много.

Неделю спустя

— Сильнее мети! Переделывать заставят! — опытный Лаврик заглянул под кровать. — Тут Айсын спит, косоглазая рожа. Он неряха, вечно сор под топчан бросает. Они обры, все такие. Привыкли за юртой срать. Хотя, чего это я плету? Наши лесовики ничем не лучше. Тащи метлу, Дражко!

— А часто тут эти наряды бывают? — поинтересовался княжич, который до этих пор как-то иначе представлял себе воинскую службу. Но он, сжав зубы, скреб метлой земляной пол, утоптанный мальчишескими пятками до каменной твердости. Неужели на все восемь лет это?

— Не! — махнул рукой Лаврик. — В седмицу раз пока. Старшие роты чаще ходят. И рыбу ловить пошлют, и дрова колоть, и стражу нести. А если господин учитель увидит, что учишься нерадиво, то еще и класс убирать будешь. Перед самым отбоем, когда отдыхают все.

— Во, попал! — расстроено пробормотал Святослав.

— Ась? Чего сказал-то? — не расслышал Лаврик и, не дождавшись ответа, спросил. — Странный ты какой-то. Еда тебе не та, сортир раньше видел, буквицы знаешь. У нас по первости в сортир никто не ходит, все за углом навалить пытаются. А их в наряд за это! Вот смеху-то! Ты, Дражко, из каких будешь-то?

— Из дедошан я, — неохотно ответил княжич. — Отец старостой у меня.

— Богатенький, значит, — завистливо протянул Лаврик. — Не бойся, я никому не скажу.

— А чего мне бояться? — удивился Святослав. — Я не украл ничего.

— Тут богатеньких не жалуют, — пояснил Лаврик. — Могут и бока намять, если нос задирать будешь.

— Не буду я нос задирать, — вздохнул княжич. — Было бы из-за чего. Батя всего-то староста, не жупан даже. Я и корову пас, когда дома жил.

— Видишь! Корова своя есть! — поднял палец Лаврик. — Не простой человек твой отец, я это сразу понял.

Вечером, после отбоя, Святославу не спалось. Он пялился в дощатый потолок, пересчитывая сучки на нем. Над ним, он уже знал, были засыпаны для тепла опилки, перемешанные с известью. Казарма первой роты в центре имела огромную печь, которую сейчас, зимой топили так, что пальцем не прикоснуться. Она медленно, всю ночь отдавала тепло, пока ребятишки, утомленные за день, спали на топчанах вповалку, прижавшись друг к другу боками. Подушка, набитая соломой и колючее одеяло из сукна мамкину постель не напоминали ничем. Как там батя говорил: не вырастет воин под беличьим одеялом. Да, долго он еще беличьего одеяла не увидит. Это Святослав уже усвоил крепко. Глаза его стали слипаться, усталость все же брала свое.

Глава 12

Апрель 629 года. Окрестности Шалона-на-Соне. Бургундия

Король Хлотарь объезжал огромный лагерь, раскинувшийся на тысячи шагов. Армии двух королевств были здесь. Двух с половиной, если быть более точным. Аквитания, которая была частью Бургундии, пока осталась под его властью и тоже дала свои отряды. Войско нужно было срочно уводить отсюда, оно уже обобрало все окрестности дочиста. Диковатые васконы[325] ежились на холодном ветру. В их краях, в предгорьях Пиренеев, было куда теплее, чем здесь. Наемникам-саксам холод был нипочем. Они горланили свои песни у костров, где ели то, что отобрали у местных селян. Отряды франков привели старосты-центенарии[326], ставшие на время похода сотниками. Зажиточные хуторяне имели доброе оружие и даже железные шлемы. Впрочем, те, кто победнее, обходились кожаной шапкой, под которой волосы на макушке были собраны в хвост. Какая-никакая, а защита от удара. Все лучше, чем ничего.

Пришли отряды аквитанской знати, пришли тюринги, замирившись на время с сербами, с которыми резались почти безостановочно. Пришли алеманны из Эльзаса, которые были злы на нового короля за ту бойню, что он учинил над их братьями в Заюрских землях. Пришел и герцог Баварии Гарибальд, удивляя роскошью вооружения своей дружины и простых франков, и обоих королей. Хлотарь длинным задумчивым взглядом окинул его воинство, размышляя, сколько же денег в сундуках у его ненадежного вассала. Тысяча отборных баварских