Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закинув на плечо уродливую секиру, Дрюня подошёл ко мне и встал напротив, показывая всю серьёзность.
— Ты точно знаешь, куда идти?
— Точно. Я уже сказал, и можешь в этом не сомневаться, — я посмотрел на его каменное лицо, не способное выдавить ни единой эмоции, и задёрнул бровку в наигранном сомнении. — Или ты боишься потеряться в этих землях?
— Потеряться я не боюсь. Но кое-что меня действительно беспокоит.
— Я весь в внимание.
— Ты проткнул копьём девке грудь, выпотрошил ей брюхо. И она точно была мертва, когда мы к ней подошли. Но ни она, ни всё это, — Дрюня взглядом окинул весь окружающий нас лес и литры крови, стелящиеся под нашими ногами ровным полотном, — не обратилось в пыль. Почему?
— Потому что эта девка не умерла…
— Что⁈ — с удивлением протянул Дрюня.
— Она жива. И жива её магия. Глянь сюда.
Пальцем я указал на свою талию, поверх которой был опоясан узловатый канатик.
Днюня хмыкнул.
— Это то, что я думаю? — булькнул он.
— Да, её кишки.
— Мерзость…
— Да, но зато я нашёл способ, как избежать разрушение магии.
— И теперь вся эта кровь, затопившая лес… он что, твоя?
— Да. Всё что под нашими ногами, каждая капля, каждый ручеёк крови, уходящий в глубь леса — всё моё.
— И это болото будет следовать с нами?
— За нами, если так тебе будет комфортно.
— Плевать. Я хочу быстрее покончить со всем этим, и быстрее предаться разврату, распитию холодного пойла и безграничного кутежа в кругу своих друзей-уродцев, — он вдруг гортанно расхохотался, похрустывая сочленениями гнойного доспеха.
Не теряя времени, мы двинули в сторону восходящего солнца. Что там нас ждало — никто не мог знать. Но я был уверен, путь мой лежит именно туда, и там он явно не закончится. Словно в подтверждение моих мыслей за нашими спинами дуб вспыхнул с новой силой. Зелёное пламя перекинулось с ветвей на огромный ствол с такой жадностью, что древесина в тот же миг затрещала и испустили в воздух пахучий запах гари и ливень крохотных иск, сгинувших на фоне огненного шара, всплывающим над горизонтом.
Новый день — новые свершения.
Кровавая гладь стелилась под нашими ногами, став главной дорогой, которую строили мы, прокладывая себе путь вперёд. И часто наш непростой путь прокладывался через людные деревеньки. Стоило нашему отряду появится рядом с околицей старой деревушки, как тут же молва о нас неслась сильнее ветра, вздымая с дороги зернистую пыль прямо в уши любопытных стариков.
— КРОВОКОЖИ!
Это название звучало подобно грому в ясный день. Проклятье, заставляющее людей прятаться в домах за тонкими дверями. Они тряслись, шептались и боялись увидеть мой взор на своих лицах. А когда мы проходили мимо домов, люди с изумлением припадали к грязным окнам и, не веря своим глазам, изумлялись, и открывали рты, заметив огромную тушу Хейна, тяжело шагающую по изливающейся на их пыльную дорогу крови.
По ночам мы спали, или пытались воссоздать в голове что-то похожее на сон, но наш организм, прибывающий в вечном здравии, не испытывал усталости и не давал прикрыть глаза. Чуть солнце разгоняло тьмы, мы выдвигались дальше в путь.
Третий день к ряду всё повторялось, как и в первый. Словно мы кружили вокруг леса, прохаживаясь по одной и той же тропе. Всё те же деревья, однотипные деревни и однообразный страх людей, заставляющий их прятаться. Забиваться в угол, словно перепуганные крысы. Происходящее вызывало во мне чувство гнева и раздражения, но я подавлял в себе острые разногласия, видя за окнами не только взрослых, но и детей.
Но в один из дней накопленная раздражённость и злость взяли своё. Я не сдержался, показал себя во всей красе. И мне не было стыдно. Я такой, каким меня создали, а не такой, каким хочет меня видеть общество.
Подол уродливого плаща, безмолвно шепчущего мне таинства сего мира, хлестал горячий воздух над самой гладью из чистейшей крови, разлившейся под моими ногами. Мы уже минули центр деревни и собирались пройти насквозь, никого не трогая, когда я приметил женщину. Она стояла в дверях своей лачуги, не спуская с нас глаз. В её взгляде я сразу распознал презрение и ненависть. Её наглость меня взбесила. Я не удержался, и бросился в её сторону.
— На что ты пялишься, женщина! — прорычал я на неё, стоило мне встать перед ней.
Вместо ответа она плюнула мне в лицо. Горячая слюна, пахнущая тухлятиной, растеклась по щеке и капнула на руку. В тот же миг я схватил её за шею и оторвал от земли. Грязные ботинки из серой ткани заплясали в воздухе, в попытке зацепиться за истоптанную почву, скрывшуюся под слоем крови, стоило мне приблизиться. Женщина захрипела. Гладкая кожа на лице быстро посинела, глаза выпучились и налились слезами. В мою ладонь вцепились пальцы с поломанными ногтями, в них есть сила, жгучая, полная ненависти, но разве это можно назвать сопротивлением? Нет! Гордость — вот её адекватное сопротивление.
Я разжал пальцы.
Её обувь коснулась кровавой глади, но ноги не удержали тело. Женщина рухнула на пол, вовремя подставив руки, и зарычала, глядя на меня исподлобья. Серая косынка сползла набок, вывернув наружу несколько сальных прядей волос чёрного цвета.
— Проклятый «кровокож»! — процедила она сквозь нездоровые зубы. — Вам мало? Забрать моё дитя вам оказалось мало!
Женщина у моих ног заревела. Стукнула кулаком о гладь, в которой видела своё отражение. Слюни и сопли текли по её молодому лицу и впитывались в пыльную рубаху с длинным рукавом. Длинная тряпичная юбка была вспорота по боковому шву до самых трусов.
— Встань! — гаркнул я.
Вертя головой и продолжая реветь, она неуклюже поджала под себя ноги и встала на колени. Покрасневшие от усталости и бесконечных слёз глаза уставились на меня с тенью иронии.
Её дом был пуст. За окнами — угнетающая душу тьма. За порогом на деревянном полу стояли пару женских ботинок из грубой кожи и детские сандалии. Дух ребёнка выветрился, как и запах одежды и звон смеха, наполнявший когда-то стены этого дома.
— Встань с колен, — повторил я более мягким тоном.
— Зачем? Чтобы ты могла унизить меня? Растоптать, как таракана…
