Группа риска - Сергей Майоров

В кабинет заглянул Петров:

— Мужики, вы еще долго? Все вас ждут!

— Сейчас идем! — Костя опять потянул Даниленко за рукав. — Пошли. Бесконечный это разговор. Можно до утра спорить, только что нам друг другу-то доказывать? Мы это и так все видим… Пошли?

— Пошли, — кивнул Даниленко. — А с чего мы начали-то?

— С тебя.

— С меня? Хм… И верно, с меня. А чего обо мне-то говорить?

Гера подошел к открытому окну, перегнулся через подоконник и посмотрел вниз, на белую крышу своего кособокого старенького «Москвича».

Ковалев сел на стол и взялся за телефон. Ответили сразу, как будто давно ждали звонка.

— Алло, Вика, привет! У нас тут попойка маленькая организовалась… Да, конечно, есть повод! У нас он каждый день есть! Я час-полтора еще здесь буду, а потом приеду… Нет, дорогу найду. Ага… Хорошо! Ну все, пока!

Пока он разговаривал, Даниленко вышел, а спустя минуту в кабинет опять заглянул Петров:

— Ты где застрял? А, понял, извини! Привет передавай.

Домой Марат так и не вернулся. Бараев-старший, возвратившись из гаража и обнаружив отсутствие сына, принялся упорно размышлять, периодически названивая своим знакомым, как оставшимся в системе МВД, так и гражданским, и, в конце концов, пришел к определенным выводам, которые и высказал Марату, когда тот позвонил домой, чтобы разведать обстановку. Естественно, всей широты картины Владимир Юрьевич представить не мог, да и не хотел, но этого и не требовалось. Сын-преступник никак не может служить хорошей рекламой адвокату, а сын-преступник, имевший неосторожность попасть в руки милиции и сесть, и вовсе напрочь рушит с таким трудом выстраданную репутацию. Оценивая ситуацию трезво, а не так, как он привык делать это со своими клиентами, Владимир Юрьевич пришел к неутешительному для себя выводу: он вовсе не был уверен в том, что его профессиональные навыки и деловые знакомства смогут изменить ситуацию к лучшему. А потому он предложил Марату немедленно встретиться, чтобы обсудить создавшееся положение, подразумевая, что Марату надо из города исчезнуть, и намекая на свою помощь в этом щекотливом вопросе. Но перепуганный Марат никаких намеков не понял и поспешил повесить трубку. Владимир Юрьевич вздохнул, сознавая, что ему остается надеяться только на то, что у сына хватит ума и сообразительности выкрутиться самому. Лишь бы не попался, а подозревать его могут сколько хотят, никого эти подозрения, кроме оперов, волновать не будут, не пойман — не вор.

Первую ночь Марат провел в своей машине. Рассмотрев свое положение со всех сторон, он пришел к неутешительному для себя выводу: в одиночку ему не справиться. Нужен Олег. Он сможет придумать что-нибудь такое, что позволит им уехать из города и осесть где-нибудь в спокойном месте, пережидая, пока все утихнет. Весь свой криминальный талант Марат вложил в организацию того неудавшегося налета на квартиру, и теперь, сколько ни думал в этом направлении, ничего стоящего в голову не приходило. В какой-то степени Марат даже позавидовал Толе, у которого хватало смелости грабить пьяных прохожих и приторговывать марихуаной, сам он на такое не смог бы пойти даже в самом пиковом случае. По складу характера Марату гораздо ближе были красивые недоказуемые мошенничества, но витая в облаках теории, ничего практического он выдать не мог и оставалось, опять-таки, уповать на Олега. Но Марат даже примерно не знал, где искать Олега, а Олег, в свою очередь, теперь не мог связаться с ним.

На следующий день Марату немного повезло, он случайно встретил приятеля, тот отдал ему ключи от своей комнаты в коммунальной квартире, которой временно не пользовался, проживая у подруги. Комната оказалась грязной и захламленной кучей ненужных вещей, но Марата, в его нынешнем положении, такие мелочи не волновали, и он с удовольствием завалился на продавленную скрипучую тахту.

Пока он спал, Толя, уже успевший забыть тревоги и переживания последних дней, пришел за «травкой» к Саше Озимову. Саше было двадцать пять лет, но выглядел он на неполные восемнадцать, никогда не смотрел собеседнику в глаза и говорил почти шепотом. Два года он отсидел за квартирную кражу. Сидел он плохо, и вспоминать об этом крайне не любил, а вернувшись с зоны домой, долго сводил с пальцев позорные татуировки. Последнее обстоятельство в свое время привлекло к нему внимание помощников Серого, и вскоре Саша стал одним из основных распространителей наркоты в районе. В основном, через него шли марихуана и гашиш. Саша имел в своем распоряжении несколько постоянных продавцов и нескольких, работающих время от времени. Почти всегда товар на распространение Саша давал, не требуя никакой предоплаты, но «кинуть» его никто не решался. Те несколько смельчаков, которые попытались затянуть расчет, мотивируя это плохим качеством товара или тем, что их «обтрясли» менты, впоследствии очень убедительно отговаривали остальных от подобной авантюры, и им почему-то верили. Раньше Толя несколько раз брал у Саши «травку» и всегда успешно умудрялся ее продать, благо покупатель на такой товар есть и даже особо искать его не надо. Исключением явился тот несчастливый день, когда Николаев задержал Толю с коробком марихуаны, оставленной для собственного употребления. Если бы они повстречались хотя бы на час пораньше, когда еще не весь товар был продан, то вполне возможно, что Толя не был бы отпущен на подписку о невыезде. Это уберегло бы Толю от новых преступлений, но на весьма ограниченный срок, и конечного итога все равно бы не изменило.

Дверь в квартиру Озимова была металлической, с глазком «рыбий глаз» и многочисленными хитроумными замками. За прошедшие после отсидки два года Саша обзавелся кое-каким имуществом, которым дорожил, а так как контингент посетителей был довольно своеобразным, то меры предосторожности лишними не были. Кроме того, такая дверь могла хоть немного помочь в случае, если милиция решит вторгнуться в его личную жизнь, что, как ни горестно было это сознавать, рано или поздно должно было случиться. Печальный пример нескольких коллег по ремеслу, весело севших около месяца назад, заставлял Сашу все чаще разглядывать на пальцах оставшиеся от татуировок шрамы и нерадостно вздыхать.

Озимов долго смотрел на Толю в глазок. Не обнаружив подвоха, он приоткрыл дверь, не снимая цепочки.

— Давно тебя не видел. Где пропадал-то?

— Да так, дела были, — отозвался Толя. — У тебя сейчас есть?

— Для себя или для других?

— Для других.

— Мне отдашь по двадцать пять за пакет. Устроит? Всего, значит, двести пятьдесят. Когда рассчитаешься?

— Вечером.

— Подожди.

Саша закрыл дверь и прошел в комнату. В спинке дивана был устроен тайник, который, конечно, был бы обнаружен при обыске, но поверхностный досмотр должен был выдержать наверняка. Товар был заранее расфасован в аккуратные бумажные конвертики. Озимов отсчитал десять штук и вышел в коридор. Опять приоткрыв дверь на цепочку, он бросил пакет с конвертами под ноги Толе.

— Я весь вечер дома буду, но лучше сначала позвони. У рынка и около кинотеатра вчера ментов много было, двоих поймали, так что лучше туда не ходи! Удачи!

Толя рассовал конверты по карманам и вышел на улицу. Особого страха перед милицией он не испытывал, чувствуя, что сегодня ему будет везти, а о более позднем времени старался не думать вообще.

Четыре дозы он без труда продал своим знакомым, а еще две у него взяли «косившие» под бандитов ребята из кафе «Ноктюрн». Пару конвертов Толя с удовольствием оставил бы себе на вечер, но денег было мало, и он поступил по-другому. Найдя в одном из домов открытый чердак, он устроился там и распотрошил четыре оставшихся конверта. Из каждого он отсыпал совсем немного, но на донышке спичечного коробка образовалась щепотка марихуаны, вполне достаточная на один «косяк». Хотелось закурить прямо сейчас, тем более что папиросы с собой были, но Толя переборол это приятное желание, привел конверты в товарный вид и отправился торговать дальше.

Подойдя к кинотеатру, он некоторое время стоял в стороне, наблюдая за окружающей обстановкой. В бывшем помещении касс разместился зал игровых автоматов. Публика там собиралась довольно своеобразная, почти всех Толя неплохо знал. Их образ жизни и род занятий мало в чем отличались от его собственных, и в зал их далеко не всегда приводила любовь к азартным играм. Посторонних, вроде бы, не замечалось, и Толя направился к кинотеатру. Уже подходя к дверям, боковым зрением он заметил, как из-за угла кинотеатра вынырнул незнакомый молодой мужчина в джинсовом костюме. В голове у Толи коротко звякнул сигнал тревоги, и он, плавно изменив траекторию движения и не убыстряя шаг, миновал гостеприимно распахнутые двери зала игровых автоматов, скользнул взглядом по рекламным щитам и стал удаляться прочь. Вспотевшая левая рука сжимала лежащие в наружном боковом кармане оставшиеся конверты и коробок, готовая моментально их выкинуть. Но применять аварийное катапультирование не пришлось — Толя спокойно удалился от кинотеатра, сделал несколько кругов по ближайшим дворам и вышел обратно, но только с другой стороны.