Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков. - Ирина Молчанова

Девушка ощутила, как к глазам подступило непривычное тепло, она хотела произнести, как счастлива видеть его, как скучала по нему, но слова точно застряли в горле.

А когда он тихо сказал: «Ну вот, мы снова вместе, разве не замечательно?!», ее прорвало, она выложила ему все, что случилось с тех пор как они виделись в последний раз. Рассказывала и рассказывала: о фонтанах, о корабле, про Тео, Каридад и сатану, про Лайонела и платья, про остров Кровавых маков, про рассвет и закат, про Орми и Нев, про чертовы качели и то, как все закончилось…

Девушка с мальчиком переместились на кровать, он сидел перед ней, стискивая ее руки своими маленькими горячими ладонями, и слушал, не перебивая. Катя не могла выговориться, насмотреться в его живое, такое родное лицо. Они словно век не виделись, и этот век вдруг показался таким невыносимо длинным и страшным. Она впервые со дня своего обращения почувствовала время как что-то живое.

Катя моргнула.

— А какое сегодня число?

— Первое июля, — ответил мальчик.

— Всего лишь, — только и смогла изумленно вымолвить она, а потом резко выпрямилась: — А где же Кира? Она в Тартарусе?

Вспомнив о девочке, умеющей предсказывать будущее, ей захотелось немедленно ее увидеть и задать главный вопрос.

Но улыбка исчезла с лица Йоро, он опустил глаза.

— Нет.

— А где же она? — в нетерпении передернула плечами Катя.

— Когда я видел Киру в последний раз, ее увел с собой Павел Холодный.

— Этот… — задохнулась от отвращения девушка, скомкав от волнения покрывало. — Но как же… Я завтра же поговорю с Цимаон Ницхи, уверена, он пошлет кого-нибудь за ней! Страшно представить, что делает там… этот подонок!

Видя, что мальчик совсем сник, она обняла его, взмолившись:

— Прости, прости, я не должна была говорить… Оборотень спокойно взглянул на нее.

— Она все знала, но не сказала мне, потому что верит, что менять судьбу нельзя.

— Да… я помню.

Они помолчали. Девушка вспомнила о чертенке и обвела комнату взглядом. Но нигде того не обнаружила. Она привстала, позвав: «Олило, где ты?» — Затем пошла к двери в ванну, поинтересовавшись у Йоро: — Вы уже познакомились?

Не получив ответа, девушка обернулась, поймав странное выражение на лице мальчика. Она уже видела такое, в тот раз, когда Йоро хотел предупредить ее о том, что видел Лайонела с Анжеликой в доме Моргана Нориша, но не смог.

— Что?

Оборотень помотал головой.

— Ничего. Наверно, он в ванной.

Катя удовлетворенно кивнула. Олило она нашла сидящим на бортике ванны-бассейна. Малыш, грустно склонив головку, смотрел на отражение в воде и болтал в ней мохнатыми ножками.

— Вот ты где! — сказала девушка.

Чертенок не отозвался.

Тогда она присела рядом.

— Как дела?

Огромные зеркальные глаза обратились на нее. «Ты меня больше не любишь», — печально заявил чертенок.

— Что ты! — Она провела рукой по его рожкам. — Я…

«Я видел». — Олило отвернулся.

Катя растерянно молчала, прокручивая в голове сцену встречи с Йоро и то, как грустно стоял в сторонке Олило, дожидаясь своей очереди, да так и не дождался.

— Я очень давно не видела Йоро и соскучилась по нему, — нашлась девушка и пощекотала чертенку бок. — Не обижайся, ладно?

Олило отвернулся.

Девушка не сдалась, продолжая щекотать черный бок и лукаво вопрошая:

— А кто тут самый смешной? А кто тут самый веселый?

Она не видела, как в дверном проеме бесшумно показался Йоро, и чертенок, заметивший его, в мгновение ока повеселел, повернулся к девушке и, смеясь, тоже стал ее щекотать.

Оборотень незаметно отступил вглубь комнаты, продолжая внимательно наблюдать.

— Ты хотела видеть меня, дитя? — вместо приветствия поинтересовался Цимаон Ницхи. Янтарные глаза оценивающе, с явным неодобрением скользнули по ее джинсам, подкатанным до колен и белой майке.

— Я хочу попросить, — поравнявшись со старейшиной, выпалила Катя. На балконе дворца они находились одни. Утреннее солнце нежно освещало улицу, еще не такую ослепительную, как днем, когда ярчайшие лучи превращали город в радугу красок.

— Проси, — милостиво позволил Создатель.

— Пошлите когда-нибудь в Петербург за девочкой…

Создатель повернулся к ней и, взяв за плечи, улыбнулся.

— Ну конечно, милая.

Катя облегченно вздохнула, с неуверенной улыбкой пояснив:

— Эту девочку зовут Кирой, она внучка одного ученого, ее забрал к себе Павел Холодный…

Цимаон Ницхи ее не слушал, щурясь, точно кот, он посмотрел на солнце и сказал:

— Хорошо-хорошо, дорогая, а ты порадуй старика… — Он кивнул вниз, где по лестнице спускался Вильям, одетый в тонкую тунику и сандалии. — Один поцелуй. От тебя не убудет, правда?

— Вы больны! — резко констатировала Катя. — А вас мне не поцеловать, от меня же не убудет!

Цимаон Ницхи провел сморщенной рукой, украшенной перстнем с гербом города по перилам, на секунду взгляд его затуманился, а когда прояснился, Создатель негромко промолвил:

— Говорят, Павлу Холодному нравится та девочка по утрам без четверти девять, перед завтраком. — Он причмокнул губами. — Пожалуй, если прямо сейчас побежишь к Вильяму, мой слуга успеет снять Холодного с нее.

Катя смотрела на двух летучих мышей, изображенных на перстне старца и перед глазами у нее стоял черный комок, втоптанный в песок. Нев — один из символов города, безжалостно уничтоженный Создателем.

В животе, в медленной неге, родился огненный шарик ярости.

Только Цимаон Ницхи не позволил ее гневу разрастись, коснулся плеча и шарик, уменьшившись, исчез.

— Сколько тебе лет, что ты до сих пор веришь, будто кто-то делает что-нибудь за просто так?

Его слова неожиданно уязвили ее. Она уже была готова послать его куда подальше и вернуться в свою комнату, но, вспомнив, что там ее ждет Йоро, который надеялся на нее, промолчала. Вспомнились ей и болезненные прикосновения Павла Холодного, обжигающие кожу. И то, какая маленькая и невинная еще Кира, несмотря на свой почтенный возраст.

Катя сильно закусила губу. Эта девочка была нужна не только Йоро, но и ей самой, очень нужна.

— Вильям, — негромко окликнула Катя.

Молодой человек остановился и обернулся, подняв на нее изумрудные глаза.

Она же с ненавистью глянула на стоящего рядом Создателя, на чьем лице замерло удовольствие и, прошипев: «Отлично», выбежала с балкона.

Девушка решительно спустилась по лестнице, приблизилась к Вильяму и, обвив его шею руками, потянулась к губам. Молодой человек резко отпрянул.

Тогда Катя развернулась лицом к дворцу, где на балконе все так же стоял Цимаон Ницхи и развела руками. Говоря тем самым, что пыталась.