Людовик XIV - Франсуа Блюш

Уже 5 сентября Людовик уверял, что ему эта работа нравится. Он писал королеве-матери: «Я уже начал получать удовольствие от самостоятельной работы»{252}. От Бартелеми Эрвара, генерального контролера, он потребовал два миллиона ливров в письме, написанном в ультимативном тоне, в котором последний почувствовал авторитет короля и угадал советы Кольбера. Эрвар, у которого хватило ума быстренько раздобыть два миллиона, номинально сохранит свой титул до 1665 года, но не станет хозяином налоговой системы.

Отныне государственные финансы управлялись — по крайней мере, в принципе — коллегиально. Согласно постановлению от 15 сентября (черновик составил Кольбер){252} был образован новый правительственный отдел: королевский совет финансов (в дальнейшем, в порядке сокращения, будет называться королевским советом). Предполагалось, что он будет работать под председательством короля, который зарезервировал за собой исключительное право «подписывать единолично все распоряжения, касающиеся подотчетных и специальных расходов», а также ведомости по распределению средств, счета Казначейства и грамоты о тальях. Тем же, кто мог подумать, что это сказано для красного словца, канцлер Поншартрен ответил, забегая вперед, что «король пишет больше, чем наемный писатель»{116}. Тем, кто мог бы подумать, что опала Фуке ничего не изменила в финансовом устройстве королевства, Людовик ответил, смело взвалив на себя «всю огромную бумажную волокиту»{116}. Королевский совет состоял из короля, главы совета финансов, трех советников: Кольбера, Этьена д'Алигра и Александра де Сева. Но с самого первого заседания все поняли, что Кольбер, несмотря на свой скромный титул интенданта финансов, был главной пружиной нового механизма. Он, кстати, лично сам составил касающуюся его статью: «Интендант финансов, который будет иметь честь состоять в вышеназванном совете, будет ведать Гсударственным казначейством и, следовательно, будет вести запись всех приходов и расходов, но никому не сообщит о них без особого разрешения Его Величества»{252}. Король хотел, чтобы совет финансов собирался три раза в неделю, по вторникам, четвергам и субботам. Но с 1665 года и до конца правления Людовика XIV частота собраний будет сведена к двум. Правда, с этого года Кольбер, получивший звание генерального контролера, стал выполнять вместе с Людовиком основную часть финансовой работы, ставя потом королевский совет перед свершившимся фактом.

В сентябре 1664 года Кольбер добьется от короля разрешения на образование четвертого государственного совета, королевского совета торговли, которому надлежало стать новым инструментом в руках этого сильного министра, призванного решать все вопросы общей экономики (ибо в это время торговля — синоним экономики, в то время как индустрия считалась лишь одной из ветвей торговли). Но на практике часто было непонятно, к чьей компетенции относится то или другое дело: совета торговли или совета финансов, что самому Кольберу скоро надоело. Четвертый отдел просуществовал не более трех-четырех лет, ив 1676 году он прекратил окончательно свое существование.

Эта примеры показывают, как королевская власть при Людовике XIV далека от абстрактного подхода к делам. Совет торговли просуществует очень недолго, так как король не любит болтовни и не стремится к коллегиальности ради коллегиальности. Его интересует в первую очередь эффективность. А вот королевский совет будет играть все большую и большую роль, отодвигая на второй план совет депеш. Но проявление эмпиризма на этом не закончится. В июне 1700 года Людовик создаст простую чрезвычайную комиссию по торговле при частном совете, а на самом деле намного более важный организм, чем бывший королевский совет торговли. Она просуществует до 1722 года. Этот новый совет и подготовит знаменитый эдикт 1701 года о сохранении дворянского достоинства (Статья 1: «Чтобы все наши подданные, дворяне по происхождению, по должности или в силу других обстоятельств, за исключением тех, которые в данный момент облечены должностными полномочиями, могли бы свободно заниматься различной оптовой торговлей как внутри, так и вне королевства, работая как на себя, так и занимаясь посредничеством, не отступая от принципов поведения дворянства»). В этот совет войдут трое государственных советников, государственный секретарь по морским делам (Жером де Поншартрен), генеральный контролер финансов, шесть докладчиков, вскоре произведенных в интенданты по делам торговли, два откупщика, наконец, тринадцать депутатов от торговых палат. Привлечение компетентных людей короля и представителей свободной экономики будет одним из плодотворных новшеств, характерных для монархии эпохи Людовика XIV.

Еще одним удачным новшеством было развитие работы короля: организация технических аудиенций, призванных, с одной стороны, подготовить работу совета, а с другой — осуществить выполнение его решений. Это позволяет Людовику быть в курсе всех дел и контролировать их в широком объеме. Он может также, сохраняя министров второго эшелона, сильно влиять на дела, усиливая de facto авторитет лучших своих управляющих делами. Такая работа способствует созданию атмосферы непринужденности в отношениях между Людовиком XIV и его сотрудниками, что редко наблюдалось при старом режиме и чему Франция давала благодаря своему королю если не уникальный, то, по крайней мере, достойный подражания пример.

Такие порядки достаточно долго защищали страну от двойной опасности: от произвола всевластного хозяина и от министерского деспотизма, что не менее страшно. Итак, двигаясь вперед вполне человеческим темпом, абсолютная монархия, едва достигнув вершины, начинает постепенно превращаться в монархию административную.

Министры и «министерские соколы»

Создается впечатление, что Людовик XIV управляет при помощи крохотной команды сотрудников из шести человек. Если фактически во Франции существует только одна большая канцелярия, один общий контроль финансов и только четыре государственных секретаря, на самом деле король использует других начальников ведомства и других лиц, непосредственно входящих в состав правительства и высшей администрации.

Каждому свое. Государственный совет, или «верхний совет», или совет министров, число членов которого колеблется между тремя (1661 г.: Кольбер, Летелье, Лионн) и семью членами (1709 г.: Монсеньор, герцог Бургундский, герцог де Бовилье, маркиз де Торси, канцлер Поншартрен, Демаре и Вуазен), не состоит только из членов «банды шести». С 1691 по 1714 год в него включат герцога де Бовилье, министра без портфеля. Он также будет открыт Дофину, потом герцогу Бургундскому. Справедливости ради, нельзя забывать об этих трех «министрах».

Рангом выше стоит начальник королевского совета финансов. Король всегда предоставляет это место какому-нибудь большому вельможе, пользующемуся его доверием, — обоим маршалам де Вильруа, герцогу де Бовилье. Начальник королевского совета наследует начиная с 1661 года почести бывшего суперинтенданта финансов: в это время интендант Кольбер, ставший чуть позже генеральным контролером, готовится унаследовать власть суперинтенданта финансов.

Далее следуют люди, которых герцог де Сен-Симон шутливо называет «министерскими соколами». Как и государственных секретарей, их допускают «в связку», то есть в команду, работающих с королем. Самые крупные из них руководят настоящим ведомством. Таков, например, суперинтендант королевского строительства (в 1661 году — Антуан де Ратабон, в 1699 году — знаменитый Ардуэн-Мансар). Таков суперинтендант почт и почтовых станций Франции (в 1661 году он еще безвестный Жером де Нуво де Фромон, а в 1668-м — Лувуа). Позже к группе прибавится еще генеральный директор фортификаций. К величайшему негодованию Сен-Симона, занимающий эту должность Лепелетье де Сузи допускается в команду работы с Его Величеством, он может ночевать в Марли и, как настоящий министр, являться к королю с «палкой в руке и без плаща»{94}.

Для непосредственной работы с королем выделяются еще три важные персоны. Духовник, который всегда является членом ордена иезуитов (в 1661 году это Франсуа Анн&), работает с Людовиком XIV утром по пятницам. Эта серьезная беседа называется «духовным советом». Цель беседы: подобрать кандидатов для вакантных бенефициев. Его Преосвященство архиепископ Парижский будет привлекаться либо к участию в «духовном совете», либо король будет принимать его отдельно. Эти двое могут рассматриваться как «соколы» некоего невидимого министерства церковных дел Франции; третьим был в 1661 году Генего, а в 1669 году — Кольбер, то есть государственный секретарь, совмещающий руководство делами Парижа и королевского дома с делами духовенства.

В 1667 году, когда создадут генеральное наместничество парижской полиции, его начальник, Габриэль Никола де Ларейни, частично вышедший из-под опеки министра Парижа, будет также допущен в команду, работающую непосредственно с королем.