Сердце дикарки - Кэрол Финч

Она могла удрать самостоятельно, так, чтобы он ничего не знал о се намерении.

Одинокий Зимний Волк поднял глаза и улыбнулся.

– Переодевайся, Алекса. Думаю, тебе будет удобно в этом платье.

Она согласно кивнула, не в состоянии сопротивляться его мягкому обращению. Когда он вышел, Алекса поднялась на ноги и закачалась. Она стянула свою рубашку, натянула через голову платье из оленьей кожи и нахмурилась. Столько усилий потребовалось, чтобы одеться и не упасть… Да что это с ней? Или она полностью лишилась сил после ужасных событий дня, завершившихся ее пленением?

Одинокий Зимний Волк вошел внутрь и довольно улыбнулся. Алекса была просто очаровательна в этом индейском наряде. Оно сидело на ней плотно, как перчатка, подчеркивая полноту грудей и стройность талии и бедер, а загар на лице делал ее похожей на настоящую осейдж. Ее глаза… он уныло вздохнул. Глаза были таинственными, загадочными… Как он желал обладать этой женщиной. Он прекрасно понимал, почему Прямая Стрела отказался торговаться с ним. Но мысль об Алексе, лежащей в объятиях Прямой Стрелы, казалась невыносимой. Ему хотелось стереть с ее щек желтую краску и сделать Алексу своей скво, а не собственностью Прямой Стрелы.

Он невольно сделал шаг к ней и провел пальцем по ее щеке. Когда же Алекса качнулась ему навстречу, закинув руки ему на грудь, он счел этот жест приглашением. Губы его прижались к ее губам и жадно выпили медовый поцелуй. Ноздри наполнились неповторимым женственным ароматом.

Алекса и правда ощущала себя странновато. Она будто оцепенела, не обращала внимания на происходящее вокруг нее. Потом ее оцепенение прошло, губы приоткрылись в ленивой, обольстительной улыбке, когда индейский воин поднял голову и с любопытством посмотрел на нее.

– Сегодня днем твое поведение предупредило меня, что надо ступать осторожно, а теперь ты прямо таешь у меня в руках.

Она не ответила, потому что он проговорил эти слова на родном языке, но когда уже была готова снова упасть в его объятия, он сердито отстранил ее.

– Спи, – приказал он и попятился. – Я должен сейчас идти.

Алекса поникла на мягких шкурах, выстилавших хижину, чувствуя, будто парит на пушистом облаке. Каждое движение требовало таких усилий, что она осталась лежать на боку, ресницы опустились, приветствуя долгожданный сон… И сны пришли – сны о счастливых днях, когда жизнь была такой простой, когда она жила среди своей семьи.

Одинокий Зимний Волк расхаживал по лагерю и буквально кипел от ярости. Алекса и раньше днем позволила поцеловать себя, но весьма неохотно. Он знал совершенно точно, что именно сделало эту прелестную маленькую кошку податливой и отзывчивой на ласку, как котенок. Прямая Стрела щедро приправил ее ужин пейотом[1] и афродизиаком[2]. Он собирался вернуться в свою хижину и взять Алексу, несмотря на строжайший приказ По Хью Ска оставить ее на время в покое. В нормальном состоянии Алекса постояла бы за себя, но Прямая Стрела позаботился, чтобы она не была такой же упрямой, как тогда, когда угрожала искромсать его на кусочки своим ножом.

И Одинокий Зимний Волк, проклиная Прямую Стрелу за коварство, скрылся в собственной хижине.

Алекса, погруженная в туманный, путаный сон, слегка зашевелилась. Мужская ищущая рука двигалась по ее телу, вызывая на губах мечтательную сонную улыбку. Она обхватила руками мужскую шею и вгляделась, но увидела лишь темноту и маячащее где-то вдалеке лицо. Прохладные губы коснулись ее, и Алексу наполнили приятнейшие ощущения, которые возросли, когда ласки переместились на ее грудь. Потом прикосновение стало настойчивым, требующим.

Алекса слабо застонала, сдаваясь и уступая нежной ласке этих рук, этих губ. Она что-то бормотала, но смысл слов ускользал от нее.

Ее ласкали настойчивее, смелее, прикасаясь к ней так смело, что она дрожала от возбуждения и растущего желания. Потом его губы снова накрыли ее рот, лишили возможности дышать, но Алекса не жаловалась. Она упивалась восхитительными ощущениями, поглотившими ее. И когда ощутила холодок, прокравшийся вслед за настойчивыми руками и губами, то тоже не протестовала – поняла, что с нее сняли мешающую одежду. Алекса безропотно уступила теплу накрывшего ее тела, заставившего ее задрожать от новых, еще более острых ощущений, унесших ее еще дальше от берега сознания в океан чувств.

Алекса гладила руками выпуклые мышцы широкой спины, приветствуя своего властителя, принимая его в себя целиком, упиваясь его мощными, энергичными толчками, умирая и оживая в одни и те же мгновения. Она затаила дыхание, когда новое, исступленное, бесконтрольное ощущение опалило ее до самой глубины, и неистово прильнула к единственной опоре в бешено вращающемся мире сладострастия.

В ее ушах отдалось эхо его стона, он содрогнулся и прижал ее к себе еще крепче. Она удовлетворенно вздохнула, закрыла глаза и поплыла на пушистом облаке к далекому горизонту. Через мгновение Алекса уже ничего не видела, не слышала, не чувствовала – она свернулась в его объятиях, как доверчивый младенец, прижалась щекой к его голой груди и безмятежно заснула.

Яркий луч солнечного света проник в хижину, Алекса подняла тяжелые веки и прищурилась, чтобы разглядеть стоящего над ней высокого мужчину, ощупывающего ее жадным взглядом. Внезапно поняв, что лежит совершенно голая, она задохнулась от ужаса и поспешила прикрыться первой подвернувшейся под руку шкурой.

Чувствуя себя так, будто ее окатили ведром ледяной воды, Алекса подтянула колени и села, прижимая к себе шкуру. Взгляд ее выражал осуждение и невыносимое отвращение. Так, значит, Прямая Стрела действительно обольстил ее! Это был не сон! Он усыпил волю к сопротивлению наркотиками! И потом, когда прокрался к ней в темноте и взял ее, у нее не было сил помешать… Алекса кипела от ярости. Будь она в сознании, она полоснула бы ножом по ненавистному горлу и либо освободилась, либо умерла бы, защищаясь. Будь он проклят!

– Не подходи, ты, гадина! – буквально выплюнула Алекса и выхватила нож, который прятала в своих вещах. Прямая Стрела не побеспокоился забрать его после того, как Одинокий Зимний Волк прервал их стычку накануне.

Одетая в мокасин нога тяжело опустилась на запястье Алексы. Прямая Стрела уже был готов упасть на нее и осуществить свое намерение, если бы его не прервали. Он обернулся и сверкающими от ненависти глазами взглянул на вошедшего Одинокого Зимнего Волка.

Сдерживая свой гнев, сын вождя схватил Алексу за руку, рывком поднял на ноги, поставил рядом с собой и взял ее платье из оленьих шкур. Для него не составило труда понять, что именно хотел Прямая Стрела от белой пленницы.