Генеральские игры - Александр Щелоков

— У прапорщика Рушникова?

— Да.

— Поинтересуйтесь. Его сегодня арестовали, и завтра я его буду допрашивать.

Блинов сделал непроизвольное глотательное движение, но во рту пересохло. Подобное волнение он пережил однажды, когда на рыбалке заплыл далеко в море, а отбойное течение стало уносить лодку от берега. Греб что было мочи, но справиться с волнами и ветром не мог. Близилась ночь. И тогда Блинов понял: греби не греби — конец. Он сложил весла и ощутил, как ужас давит сердце жестко и холодно.

В кромешной тьме его обнаружил и взял на буксир пограничный катер. Теперь такого буксира не было и в помине.

— Может быть, на сегодня хватит? — Блинов спросил так, словно речь шла о дружеской встрече, которую можно и продолжить, но в силу обстоятельств лучше прервать. — У меня заболела голова. Знаете, бывает такое… Я отдохну, подумаю…

Гуляев бросил взгляд на часы.

— Хорошо, Геннадий Корнеевич, хотя у меня ещё много вопросов, я их задам позже. Сейчас последний: где вы были в ночь взрыва? В гарнизоне вас не оказалось…

— Это настолько интересно, что ответ не терпит отлагательства?

— Нет, просто может потребоваться проверка, поэтому вряд ли есть смысл тянуть.

— Я был у женщины. В городе.

— Кто об этом знает?

— В гарнизоне? Никто. Такие вещи не афишируют.

— Кто эта женщина?

— Отвечать обязательно?

— Это в ваших интересах.

— В интересах мужчины не называть женских имен.

— И все же?

— Она директор магазина «Белый парус». Ариадна Сергеевна Лосева. Может быть, не стоит её тревожить? Она замужем…

— Не беспокойтесь, Геннадий Корнеевич, мы не нанесем ущерба чести и достоинству госпожи Лосевой.

— Спасибо. Я могу идти?

Гуляев встал:

— Простите, но вам придется у нас задержаться.

Блинов вскочил. Мертвенная бледность легла на его лицо. Руки тряслись.

— По какому праву?

— Мы подозреваем вас в причастности к организации пожара и взрыва в хранилищах. На большинство вопросов вы отвечали неискренне. Прокуратура считает возможным прибегнуть к вашему задержанию…

Блинов понуро опустил голову.

«Красный директор» казино «Уссури» дородная Зоечка, проверив свои записи, выдала Леночке отгул на три дня. Тампаксы и прокладки — это, конечно, хорошо и удобно: с ними можно и светлое платье носить и свободно двигаться — реклама тут не обманывает, — но «эскортного» сопровождения и общения с клиентами строгие правила в женские «красные» дни календаря не допускали.

Леночка походила по городу, зашла в ювелирный магазин, в фирменной лавке купила видеокассету «Унесенные ветром» и отправилась домой. День стоял погожий, солнечный. За ветреную ночь с улиц выдуло густой запах бензиновой гари, и прогулка казалась удовольствием.

Чтобы срезать дорогу домой — Леночка теперь снимала квартиру на Спасской, — она двинулась тихой узкой улочкой, тянувшейся к хлебозаводу. Интенсивного движения здесь не было, и потому звук резко притормозившей машины заставил Леночку обернуться. Она увидела большую волосатую руку, высунувшуюся из-за опущенного стекла темно-малинового «Мерседеса». Рука тянулась с явным желанием схватить за ремень сумочку, висевшую на левом плече.

Леночка отпрянула, из машины раздался громкий хохот.

— Э, душа, нэ боис! Садыс к нам, погулаем!

— Гуляй без меня, кацо! — Леночка с ужасом подумала, что зря в этот день не надела на руку часы-сигнализатор. Они напоминали ей о работе, и носить их в свободное время не хотелось.

— Э, зачэм так? — Небритая физиономия выглядела свирепо. — Я хочу, ты поедеш со мной.

Леночка в отчаянии оглянулась.

Когда Рубцов вышел из Колокольного переулка на Спасскую, сразу же увидел машину и мужика в ней, который пытался схватить молодую женщину в светлом платье.

Рубцов прибавил шаг. В темно-вишневом «Мерседесе» с тупым новомодным задком сидели регочущие в жеребячьем восторге грузины. Их было трое. На заднем сиденье слева виднелась голова рыжеволосой женщины. Лихие кавказские джигиты охотились за дамами.

Рубцов догнал светлое платье. Поравнялся. Спросил негромко, не поворачивая головы к машине:

— Вам помочь?

Женщина бросила благодарный взгляд.

— Если сможете.

Рубцов шагнул к машине, схватил руку, торчавшую наружу, и нажал на нее, работая на излом через ребро дверцы.

Из машины раздался крик, полный боли и злости.

— Ну, собака! Сэчас узнаэш!

Машина резко тормознула, выскочил водитель — грузин в темно-бордовом пиджаке с клювом кондора над ниткой черных усов. Он размахивал руками, демонстрируя агрессивную свирепость.

Скользящим движением кавказец сунул руку в карман. Сверкнуло лезвие.

Рубцов с облегчением вздохнул. Нападающий ставил себя в невыгодное положение.

— Брось нож!

Рубцов приказал это спокойно и в то же время с предельной категоричностью. Впрочем, он знал, нельзя словами остановить человека, уверенного в своей безнаказанности, опьяненного чувством собственной силы и власти. Рубцов понимал и то, что нож — только пугающий аргумент. Если сейчас отступить и побежать, лихой кавказец не бросится в погоню. Для него куда важнее преподать урок, испугать, заставить противника обнаружить свою ничтожность перед представителем ночной власти.

— Заражу тэбя, потом брошу, — пообещал Кондор Кавказа, скаля блестящие белые зубы.

«Как хочешь», — подумал Рубцов. Левша от рождения, он носил пистолет под мышкой справа. Ему нравилась кобура немецкого производства Х-88, которую он приобрел для себя за свой счет. Она позволяла быстро выхватить оружие, удобно размещалась под рукой справа и слева. Кондор ещё не обошел капот, а Рубцов уже держал в руке «ПСС» — самозарядный бесшумный пистолет с прицельной дальностью, в два раза превышавшей «Макарова».

У людей, далеких от пользования оружием, бытует представление, что глушитель создан для удушения звука в чисто криминальных целях. Это далеко не так. Лучшие глушители для боевых образцов оружия — винтовок, пистолетов, автоматов — созданы на оружейных заводах совсем с иной целью. Огневые действия спецслужб в тесных замкнутых пространствах домов, в ангарах, подвалах, канализационных коллекторах оберегают слух стрелков от влияния громких звуков. Оглушенному собственным выстрелом стрелку труднее ориентироваться в обстановке боя, а стрельба очередью вообще надолго глушит человека, доставляя ему крайние неудобства.

Пистолет бесшумной стрельбы «ПСС-6-П-28», созданный русскими конструкторами для бойцов спецслужб, стоит в ряду лучших мировых образцов молчаливого оружия. Его система глушения не уступает, а в ряде случаев превосходит известные зарубежные образцы так называемых «сайленсеров». При выстреле стрелок и посторонний наблюдатель слышат только лязганье движущихся частей пистолета.

Рубцов быстро двинул рукой. Из простреленной шины переднего правого колеса со свистом попер сжатый воздух.

Увидев оружие, грузин замер в нерешительности. Но его друзья, сидевшие в машине, ещё ничего не поняли. Хлопнула дверца, и на подмогу Кондору выскочил тот, который приставал к женщине.

Ударом левой ноги Рубцов вогнал его туда, откуда он появился. Тот схватился руками за пузо, переваливавшееся бурдюком через брючный ремень, стукнулся затылком о проем двери и опрокинулся на сиденье.

Рыжеволосая пассажирка, на время оставшаяся без присмотра, стремительно выскочила и, пригибаясь, словно под бомбежкой, побежала на противоположную сторону улицы.

Рубцов выстрелил в правое заднее колесо. И опять засвистел воздух, вырывавшийся из принудительного заточения. Правой рукой Рубцов вынул из кармана трубку телефона сотовой связи.

Два свидетельства большой крутости — пистолет и телефон «Джиэсэм» — заставили Кондора оцепенеть. Надо же им было напороться на такое крутое яйцо местной варки. То, что это мог быть представитель закона, Кондор даже не думал. Кто из «серых рубах» — ментов — будет стрелять днем на городской улице? Такие улаживают дела с Кавказом на даш-баш. Твоя власть — наши деньги, и разошлись, будто друг друга не видели. И потом кто из них врежет грузину в бордовом пиджаке по пузу от полного сердца, когда рядом маячат два свидетеля?

— Дарагой! — Кондор приложил левую руку к груди. — Нэ званы своим. Нэ надо. Мы нэ правы… Нэ званы, дорогой! Пожалуста.

Герой «верийского квартала» Тбилиси, занесенный ветрами перемен и жаждой наживы из родных солнечных мест в край далекий, но «нашенский», чувствовал, что может произойти, если по звонку сейчас сюда накатит местная крутизна, со стволами и всяким таким…

Рубцов убрал телефон. Взглянул на часы.

— Три минуты. И — бегом!

Два рослых бугая и третий маленький, тщедушный сын Кахетии с берегов реки Иори, сидевший на переднем сиденье справа, выражая покорность, лихо толкнули обезноженный «мере» и покатили его на руках подальше от злополучного места недоброй встречи.