Жулик: грабеж средь бела дня - Сергей Зверев

– А как насчет еще одной палочки? – Голенкова просительно взглянула в глаза любовника.

– Хорошего понемножку. Не последний день, надеюсь, живем, – бросил правоохранитель и, растерянно глядя на золотую монету, уточнил: – Так, говоришь, Эдик ничего не заметил?

– Ни о чем меня не спрашивал. Я все его вещи перетрясла, но больше ничего не нашла.

– Значит, таких монет у него очень много… Если он их даже не пересчитывал, – резонно заключил мент.

Наташа равнодушно передернула плечами.

– В последнее время он вообще ведет себя как-то странно. Уезжает рано, возвращается за полночь. И наглый-то, наглый такой стал! Как будто весь мир ему должен, – наябедничала она.

– Если заметишь за ним что-нибудь необычное… Мне сразу же сообщай. Как в прошлый раз. Хорошо?

– Мы же договорились! – подобострастно улыбнулась Голенкова.

В милицейском кармане мелодично зазуммерил мобильник.

– Подполковник Коробейник слушает, – приложив трубку к уху, представился он.

Абонент был не слишком многословен, однако сообщение его донельзя взволновало начальника ОБЭПа. Лицо его в одночасье сделалось суровым и сосредоточенным, глаза заблестели тревогой.

– Как? Точно? Где, где, говоришь? Так это же… А кто обнаружил? Никаких официальных бумаг, никаких опознаний и понятых, никаких лишних людей, понял? Дебила участкового гони на хрен, не его ума дело. В протоколе пока зафиксируй как неизвестных. Оставайся на связи. Выезжаю. Все на месте… Что? А-а-а, ты насчет этого? Спасибо за поздравления, уже в курсе. Проставлюсь, не волнуйся. Кстати, этот Точилин из Генпрокуратуры… Нигде не светился? Напомни козлам из ГИБДД, чтобы «Волгу» его не тормозили. Все, еду, жди.

Едва Коробейник закончил переговоры, как в дверь постучали. Наташа запахнула халат и, бегло осмотрев себя в зеркале, щелкнула торчащим в замке ключом.

На пороге стояла желто-смуглая блондинка с длинными распущенными волосами: высокая, стильная и кинематографически хорошенькая, в огромных, на пол-лица, очках. Заметив маминого гостя, Таня Голенкова совершенно не удивилась. Высокопоставленный милиционер бывал тут нередко.

– Мама, мне сегодня репетитору по английскому платить, – объявила Таня. – Ты обещала…

Спрятав мобилу, Коробейник плотоядно взглянул на вторичные половые признаки девушки, рельефно вырисовывающиеся под тонкой ажурной блузкой. К сожалению, первичные признаки скрывала длинная юбка. Милиционер давно мечтал отодрать дочь своей стационарной любовницы, и лишь боязнь скандала, который непременно закатила бы Наташа, удерживал его от решительных шагов.

– Что же ты, Танечка, со мной не здороваешься? – приторно спросил Юрий Васильевич.

– Здрасьте, – неприязненно молвила девушка и многозначительно покосилась на полурасстегнутую ширинку милицейского офицера.

– Сколько тебе денег надо? – быстро спросила Наташа и, не получив ответа, протянула дочери кошелек. – Хватит? Слышь, Танька, ты только папке нашему ничего не говори. Хорошо? Вот, держи еще… Ты там косметику какую-то хотела. Так не скажешь?

– Не скажу, – печально вздохнула девушка, и в этом вздохе явственно прозвучало: «мол, если я никому не нужна, то вы мне – и подавно».

– Ну все, иди, после уроков зайдешь. – Выставив дочь из медпункта, Наташа закрыла за ней дверь. – Юрочка, что там у тебя произошло?

– Да так… дела, – отмахнулся милиционер, доставая из кармана ключи от машины. – Так, говоришь, Эдик совсем обнаглел?

– Ну, узкоглазый-то этот… Нгуен в свой Вьетнам свалил, вот мой козел в кабаке за главного. Крутым себя возомнил. Юра, а ты за мной сегодня заедешь?

– Заеду, наверное.

– А по поводу чего это ты проставиться собираешься? – уточнила медсестра чуточку ревниво. – Уезжаешь, что ли?

– Наоборот. Повышают меня. Скоро ба-альши-им начальником буду! – Поцеловав Наташу в подставленную щеку, Юрий Васильевич направился по коридору к черному ходу.

Роскошный «Линкольн Навигатор» был предусмотрительно припаркован в соседнем квартале; Коробейнику совершенно не хотелось светить приметный джип рядом с местом работы любовницы.

Усевшись за руль, милиционер закурил и пробормотал со значением:

– Значит, песчаный карьер – два человека… А интересное кино получается!.. – заключил он и потянулся к мобильнику…

Теплый ветер, пахнущий мазутом и хвоей, теребил занавеску на вагонном окне. Ритмично стучали колеса на рельсовых стыках. За толстым стеклом оранжево золотились пролетающие стволы сосен. Огромное зеркало сдвижной двери купе отражало сидевших за столом пассажирок: аккуратную седую старушку и толстую тетю с крашеными кудельками.

Железная дорога нередко располагает женщин к длинным беседам. А уж если между спутницами обнаруживается общность интересов, то беседа становится не только долгой, но и задушевной.

– …а мой Васька целыми днями на диване лежит, – возмущенно басила толстая тетя, – ничего в жизни не интересует! Хоть бы когда из дому вышел!

Седенькая старушка понимающе вздохнула.

– Может, заболел чем-нибудь? – сочувственно предположила она.

– Ага – «заболел»! Жрет, как не в себя… Да только абы что кушать не будет. Привередливый! Раньше все куриную печенку требовал. Ну, купила я ему, приготовила… На, говорю, лопай! А он морду свою наглую воротит… Купила ему рыбы, отварила, наваляла полную тарелку. Что вы думаете? Отказался!

– Так что же он, бедный, хочет? – всплеснула руками бабушка.

Поезд с грохотом пролетел по мосту. Внизу мурзатый буксир тянул по речной глади караван барж.

– «Ви-и-искас» ему подавай… – наконец протянула возмущенная пассажирка. – А пенсия у меня маленькая, не могу его каждый день «Вискасом» кормить!

– А вот мой Тасик все кушает, – мягко улыбнулась бабушка и, откинув лежащую на коленях кофту, нежно погладила огромного черного кота с антиблошиным ошейником и длинным тонким поводком. – Тасенька, Тасенька… Сыно-очек!..

Кот пружинисто поднялся и, выгнув спину, приязненно замурлыкал.

– Тасик, говорите? Странное, знаете ли, имя, – поджала губы толстая котофилка.

– Тасик – это Тайсон. Мой сыночек всем соседским котам уши пообдирал… Вот его и назвали в честь негритянского боксера, – с нескрываемой гордостью объяснила хозяйка.

– Так вы, значит, в Москву? А почему с котиком?

– Я-то одна живу… Оставить Тасика не на кого, – вздохнула старушка и, механически почесывая кота за ушком, печально призналась: – Больше-то у меня никого нет…

…Александра Федоровна Сазонова редко выбиралась из города, а если и выбиралась, то лишь по крайней нужде – как, например, теперь. Два дня назад Лехина мать получила из Москвы срочную телеграмму: в столице объявился дальний родственник, о существовании которого она почти забыла. Настойчивый родственник во что бы то ни стало хотел с ней встретиться. К телеграмме прилагался денежный перевод на билеты и дорожные расходы, и это решило все. Повздыхав, старушка засобиралась в дорогу – со свояками надо дружить. Да и от недавних потрясений следовало развеяться. Александра Федоровна до сих пор не могла отойти от беседы с беременной шантажисткой.

Естественно, любимый котик составил хозяйке компанию: мать особо опасного рецидивиста не представляла себе жизни без четвероногого друга, а оставить его было действительно не на кого…

Поезд постепенно замедлял ход. Железнодорожные пути разветвлялись – раскатанные нити рельсов заблестели по обе стороны вагона. Видимо, состав подходил к какой-то станции.

Неожиданно в дверь постучали.

– Войдите! – толстая тетя разрешающе возвысила голос.

Дверь купе медленно отъехала в сторону. В проеме стоял невысокий стройный блондин в элегантном песочном костюме. Дорогие солнцезащитные очки от «Гуччи» и изящная широкополая шляпа частично скрывали верхнюю часть его лица. Солнечный луч, сверкнувший из-за спины вошедшего, на мгновение ослепил Александру Федоровну, и она близоруко прищурилась.

– Вам что, молодой человек? – прикрывая лицо ладонью, спросила старушка.

При виде вошедшего кот задрал хвост трубой и узнавающе замурлыкал. Блондин шагнул в купе, задвигая за собой дверь.

– Мама! Неужели ты меня не узнала? – немного растерянно спросил он и, не дождавшись ответа, обнял старушку…

…Спустя десять минут поезд остановился на небольшой станции. Спрыгнув на перрон, Жулик заботливо помог маме выйти из вагона.

– Мне же в Москву надо! – растерянно сказала Сазонова. – Дядя Витя срочной телеграммой вызывал, деньги специально перевел!

– Это я тебе дал телеграмму. Проследил на вокзале, в какой вагон ты войдешь, сел в соседний и проехал две станции, – спокойно сообщил Леха и, подхватив чемодан, кивнул в сторону привокзальной площади. – Пошли, мама, нас ждут.

– Так это ты дал телеграмму из Москвы? От имени дядя Вити? Ты же мне в последний раз… откуда-то из Франции звонил! – Александра Федоровна никак не могла поверить в реальность происходящего.