Пастиш - Ричард Дайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспоминая о тоскливых понедельниках, ожесточенно повторяя «ты получишь», сводя любовь к тому, чем «придется довольствоваться» за неимением лучшего, номер снижает эмоциональный накал, что идет вразрез с радостной музыкой, которая в какой-то момент начинает звучать истерически. Возможно, томление по будущему в любовной песне всегда окрашено страхом.
Четыре финальных сольных номера основываются на чувстве реализации чего‑то, что подразумевается, но часто не признается, в форме пастиша. Номер «Схожу с ума» — в наименьшей степени пастиш и в наибольшей прямое высказывание, мог бы с тем же успехом исполняться в рамочном нарративе и очень часто записывался. Джеффри Блок указывает на «Человека, которого я люблю» Джорджа и Айры Гершвинов как на «вероятного предшественника», особенно учитывая то, как он повторяет его мелодический рисунок [Block, 1997, p. 281]. Если же рассматривать тексты, мизансцену и название шоу, то другой очевидной отсылкой будет жанр сентиментальных песенок, исполнявшихся в ревю в стиле «Безумств». Самый известный пример такой песенки — номер «Мой мужчина», который исполняет Фанни Брайс в «Безумствах Зигфелда» 1921 г. и Барбра Стрейзанд в роли Фанни Брайс в киноверсии мюзикла о жизни последней «Смешная девчонка» (1968). Хотя это и сценический номер, в фильме он передавал реальные чувства Брайс, от которой ушел муж, и его эффект подчеркивался крайней простотой постановки: Брайс/Стрейзанд в черном платье с треугольным вырезом на фоне черного занавеса. Очень похоже работает «Схожу с ума». Салли сказала своему мужу Бадди, что уходит к Бену, которого всегда любила, но теперь, когда начинается номер, она знает, что Бен не готов уйти от жены и что для него «все было кончено много лет назад». На ней элегантное вечернее платье («прилегающее, серебристое, расшитое стеклярусом»), она стоит на фоне занавеса, раздвинутого «ровно настолько, чтобы взять ее в изящную рамку» [Goldman, Sondheim, 2001, p. 77]. Как и «Мой мужчина», «Схожу с ума» несет на себе груз отношений с нарративом тем больше, чем в нем меньше декораций, отвлекающих внимание. Этот номер не только признает выразительность материала, который он пастиширует, но и сохраняет ее даже в акте пастиширования.
Три версии номера Филлис играют на идее расщепления личности: разбогатевшая бедная девочка Харриет («Центр и окраина»), чистая, юная Люси, желающая быть как зрелая, сексуальная Джесси, и наоборот («Люси и Джесси») и безымянная леди, которая была «умной, провокативной/сухой как мартини», но «в душе… чистое золото» («Но в душе»). Этот номер, более легкомысленный и парадоксальный, чем номер Филлис в рамочном нарративе, все равно отражает ее характер. Остроумные реплики очень похожи на слова песни, которой она бросает вызов Бену, «Могла бы я бросить тебя?», хотя в них меньше горечи. Танец с мужским кордебалетом (изображающий стриптиз в «Но в душе») придает номеру фривольность, которую мы уже видели (флирт с официантом) и о которой слышали (когда она вспоминала любовную историю и пела Бену о радостях «валяться в траве с парнем вдвое моложе себя») в рамочном нарративе. В то же время в этом номере Филлис предстает сложным, противоречивым персонажем, а не просто выступает в знакомом образе повидавшей жизнь дамочки, отпускающей остроты. В версии «Люси и Джесси» она дает понять, что помимо любви и романтики, желала обыкновенного брака. В версии «Но в душе» уже не до веселья: леди не только умирает, но слова песни, исполняемые на мелодию для стриптиза в рваной и резкой оркестровке, говорят о том, что она понимает безнадежность своего положения:
No one ever glimpsed her potential But when stripped down to the essential — Mind you, this is confidential — Way down underneath… Sometimes when the wrappings fall, There’s nothing underneath at all. Никто не разглядел ее потенциал, Хоть и разделась догола — Но это строго между нами — И даже глубоко в душе… Порой, когда спадают тряпки, В душе нет ничего.И «Схожу с ума», и различные версии песни Филлис указывают на потенциал для выражения чувств и характера в «Безумствах» — то, что они выражали их раньше и все еще могут выражать. С другой стороны, номера Бадди и Бена работают на подрыв пастишированного стиля. «Блюз Боже-почему-ты-меня-не-любишь» подчеркивает болезненную, истерическую сторону, которая уже присутствовала в такого рода номерах. В центральной части
