Рассказы, изданные на бумаге. Проза - Филичкин Александр Тимофеевич

На голове у него был новомодный мягкий картуз с небольшим козырьком. Рука холёного барина небрежно лежала на подлокотнике, обёрнутом бархатом. В правой ладони он крепко сжимал тонкую чёрную трость, украшенную массивным золотым набалдашником.

Стройная графиня, София Михайловна находилась рядом с дородным супругом. Она сидела с совершенно прямой, напряжённой спиной, словно кол проглотила. Хозяйка была неподвижна, как статуя, и удивительно хмуро смотрела вперёд.

Огромная белоснежная шляпа с вуалью украшала богатую женщину. Тонкая ткань закрывала лицо от жаркого яркого солнца. Руки у дамы были в тонких лёгких перчатках, достигавших почти до локтей. Над головою парил маленький зонтик, сшитый из полупрозрачных гипюровых кружев.

Коляска катилась между рядами замерших слуг. Они все тянулись, словно солдаты на царском параде. Все мужики, как один, были без головного убора. Стоило экипажу сравняться с очередным человеком, как тот немедленно кланялся в пояс, и стоял так, согнувшись, пока грозный барин двигался мимо него.

Иногда Александр Анатольевич лениво поднимал левую руку. Не глядя на раболепных холопов, он небрежно махал расслабленной кистью. Таким хитрым образом, граф приветствовал всех встречающих разом и никого по отдельности.

Выбор служанки для барина

София Михайловна не утруждала себя даже столь малым проявлением чувств. Она хмуро вперила взгляд в конец бесконечных шеренг. Дама пыталась увидеть тех юных служанок, что находились возле крыльца. Её волновал один очень важный вопрос: – Нет ли среди многочисленной челяди красивых особ?

Жена графа знала, что её полный муж питал огромную слабость к смазливым молоденьким девушкам. Он никогда не упускал удобного случая, чтобы прижать симпатичную горничную в пустом коридоре. При первой возможности, мужчина пытался утащить её в спальню.

Наконец, коляска доехала до высокого большого крыльца. Кучер оглушительно выкрикнул: – Тпру! – и потянул на себя крепкие вожжи. Горячие кони недовольно всхрапнули. Перебирая ногами, животные чуть потоптались, и застыли, как вкопанные.

Дорогой экипаж немного качнулся вперёд и замер на месте. Первым на землю спрыгнул весьма пожилой управляющий. Фридрих Карлович Браун встал у колеса с тонкими спицами и вытянулся, как часовой на посту. Затем, обернул свою правую кисть новым платком из батиста и, чуть согнувшись, подал руку хозяину.

Опираясь на драгоценную трость, сиятельный граф неспешно поднялся с сидения. Брезгливо взялся за протянутую ладонь управляющего, и устало спустился на мостовую, выложенную из серого камня.

Александр Анатольевич вскинул круглую, коротко стриженную, полулысую голову. Он устремил вперёд заинтересованный взгляд и с особым вниманием осмотрел ряд служанок, застывших у мраморной лестницы. Цепкий взгляд бонвиана прошёлся по горничным. Вернулся обратно и задержался на молоденькой Маше.

Девушка оказалась весьма хороша. Среднего роста. Красивая, стройная и гибкая, словно тростинка. С хорошо развитой, высокой, соблазнительной грудью. Длинными ножками и крепкими бёдрами, которые отлично угадывались под простым коричневым платьем.

Густые и тёмные, сильно блестящие волосы были подняты кверху и едва умещались под маленькой крахмальной наколкой. Яркий румянец смущения, залил её нёжную, бархатистую кожу.

Хозяин отвёл алчный взгляд от привлекательной горничной и шагнул на большое крыльцо. Он поравнялся с напряжённой Пелагий Кондратьевной и тихо шепнул: – Эта, – он кивнул головой в сторону Маши: – будет прислуживать мне.

Экономка склонила давно поседевшую голову и едва слышно сказала: – Слушаюсь, барин!

Забыв о всех прочих слугах, тянущихся в струнку, Александр Анатольевич двинулся дальше. Хозяин никогда не считал, что нужно проявлять уважение к верным холопам.

Он не обернулся назад, чтобы взглянуть на послушную челядь и отослать её взмахом руки. Погруженный в мечты об аппетитной особе, он даже не вспомнил о своей некрасивой, сорокапятилетней жене.

Не дожидаясь, пока супруга сойдёт с коляски на землю, граф вошёл в распахнутые настежь высокие стеклянные двери. Сделав пару шагов, он оказался в во внушительном холле, обшитом панелями из драгоценного морёного дуба. Затем, пересёк очень богатую и большую гостиную, увешанную портретами многочисленных предков, и повернул к личным покоям.

Фридрих Карлович помог и графине спуститься из экипажа на землю. Пожилой управляющий, склонил плешивую голову и замер, ожидая приказов хозяйки.

– Спасибо, голубчик. – презрительно кивнула София Михайловна. Она подобрала подол длинного летнего платья и, стараясь не наступить на него, поднялась на крыльцо из белоснежного мрамора. Вельможная дама удивительно сухо поздоровалась с немолодой экономкой и твёрдым тоном сказала: – Проводите меня в мою любимую спальню.

Не добавив больше ни слова, она направилась внутрь помещений. За ней семенила смущённая Пелагия Кондратьевна. Следом тянулись все горничные и прочие слуги.

Фридрих Карлович подождал, пока закроются двери дворца. Управляющий облегчённо вздохнул. Размашисто перекрестился на домовую церковь и лишь после этого, надел высокую голландскую шляпу.

Старик повернулся к холопам, всё ещё стоящим на вытяжку, и громко гаркнул, словно германский фельдфебель: – Живо все по местам! Предупреждаю! Кто не успеет сделать работу, отведённую ему на сегодня, с того шкуру спущу!

Люди молча склонились перед придирчивым немцем и, словно напуганные кем-то кузнечики, бросились в разные стороны.

Графская ласка

Ступая по плашкам паркета, Маша неслышно направилась к спальне хозяина. Она осторожно постучала в филёнку, покрытую тёмно-коричневым лаком, и напряжённо прислушалась. Какое-то время, внутри было тихо. Потом, послышался приглушенный голос мужчины, сказавший: – Войдите!

Девушка переложила поднос в правую руку и прижала его острый край к высокой груди. Левой ладонью она повернула золочёную ручку. Замок тихо щёлкнул. Тяжёлая сворка бесшумно открылась.

Не поднимая глаза от толстого шерстяного ковра, горничная тихо шагнула в просторную, очень светлую комнату. Маша закрыла высокую дверь. Повернулась к владельцу имения и поздоровалась: – Доброе утро, Александр Анатольевич.

Сделав почтительный книксен, она двинулась к столику, стоящему у широкой кровати. Маша поставила на него блюдо с напитками и кое-какими закусками. Повернулась, направилась к выходу и почти что наткнулась на дородного графа.

Одетый в богато расшитый, турецкий халат, полный мужчина стоял возле девушки. Он с большим интересом смотрел на зардевшуюся от смущенья красавицу и открыто посмеивался.

Не успела, Маша хоть что-то сказать, как хозяин крепко обнял её за тонкую талию. Внезапным рывком он притянул служанку к себе. Крепко сжал в тесных объятиях и стал целовать в шею, щёки и аппетитно припухлые пунцовые губы.

Маша упёрлась в жирную грудь господина, обросшую чёрными волосами, как у макаки. Девушка напряглась, как пружина и начала вырваться из рук похотливого графа. Однако, такая попытка не увенчалась успехом.

Несмотря на почтенные годы, ведь сорок семь лет это тебе братец, не шутка, мужчина был достаточно крепок. Даже одышка и изрядная тучность не умерили сильную тягу к прекрасному женскому полу. Он был ещё хоть куда.

Всю свою жизнь Александр Анатольевич не занимался каким-либо полезным трудом, и даже простой физкультурой. Однако, мужчина имел очень сильные руки. Кроме того, сказывалась многолетняя практика укрощения красивых служанок. Эти полезные навыки он нарабатывал с далёких отроческих лет, и постоянно их совершенствовал.

Небольшая бородка «узким клинышком» и лихие усы больно кололи тонкую, нежную кожу молоденькой девушки. Да и пахло от богатого барина весьма неприятно. Можно сказать, от него густо несло коньяком, дымом вонючих сигар и резким одеколоном из Англии.