С привкусом пещерной соли - Юлия Шолох

    Тут кстати тоже всплывает интересный вопрос. Если умершей занимаются загадочные Отражения, то где и чем занимается Гонза? Если он и правда связан с местной системой самозащиты, как Наташка считала раньше, почему не принадлежит к числу этих самых Отражений, ни одного из которых, к слову сказать, Наташка ни разу не видала? Или принадлежит, просто внешне никаких отличий во внешности или поведении нет?

    Однако чутье подсказывало, что отличия есть, причем очень даже немалые.

    А ведь местная молодежная фея упоминала об Отражениях. Она совершенно точно намекала, что они видят и знают гораздо больше, чем способны увидеть обыкновенные аквели. Они чувствуют с помощью своих способностей нечто скрытое в человеческих головах и подземных коридорах. Пусть даже не видят будущее, но явно считаются способными читать чужие мысли. Мда-а... Полуослепшие без дневного света, чахоточные и дрожащие всевидящие и всезнающие супер-люди. Неинтересная, заезженная байка для воскресного выпуска.

    И еще один момент, не вызывающий никаких сомнений. Женщина умерла насильственной смертью. Об этом говорили в столовой, но кроме того, Наташка прекрасно помнила свой поход по пещерам, так что ни секунды не сомневалась - смерть женщины просто обязана иметь отношение к твари, которая бродит там, в темноте, шумно дыша и с трудом переставляя ноги. Или, скорее, лапы.

    И Наташка собиралась выяснить, что это за тварь такая и что вообще происходит вокруг Ракушки.

    После обеда они с Полиной отправились купаться. На берегу встретились с огненоволосой Оксаной, которую сопровождал инертный мужчина с сонными глазами. Это кстати была единственная пара гость-сопровождающий с совершенно неожиданными для Наташки отношениями. Оксана первое время настойчиво подкатывала к своему сопровождающему, но тот ее полностью в этом плане игнорировал и та вскоре поскучнела, поблекла и честно говоря до сих пор оставалась одна, что для типажа раскрепощенной одинокой женщины за тридцать вообще дело удивительное. Наташка решила, что она как раз одна из тех, кто приехал за развратом и к своему удивлению, полностью обломался. Сейчас Оксана сидела на небольшом расстоянии ото всех остальных, с привычной расстроенной миной лица, которая стабильно возникала у нее при виде Михаила Петровича с его нимфеткой, Полины, никак не реагирующую на внимание Рафы и даже Галины Сергеевны, которая свои занятия пор изучению подземных легенд отлично совместила с обществом одного из аквелей, причем не являющегося ее сопровождающим. Очередное доказательство, что некоторые отношения в среде аквелей ничем не отличались от обычных человеческих, разве что были больше на поверхности, потому что народу меньше и тайны банально труднее скрыть.

    Сопровождающий Оксаны, скользнув взглядом по своей подопечной, как пустому месту, прицепился к Полине с Наташкой, довольно навязчиво предлагая присоединиться к его жизнерадостной компании до тех пор, пока Рафа или Гонза не освободятся от дел и не вернутся к исполнению своих обязанностей. Наташка, не обращая никакого внимания на его настырность, сто раз подряд отказала. Чего-чего, а говорить Нет (как и игнорировать Нет, сказанное другими) она вполне себе умела.

    Потом появились еще аквели. Один из них передал сообщение, что Рафа с Гонзой явятся к ужину. Наташка кивнула, внимательно посмотрела в бледное и безучастное лицо соседки по комнате и план действий из крошечной темной точки распустился яркими лепестками, как цветок на кадрах ускоренной съемки.

    Конечно же, к ужину она почувствовала жуткую слабость, вероятно, соскучилась по друзьям и родственникам, а может витамина Д не хватало, а может приступ клаустрофобии, но так или иначе, аппетит пропал и Наташка осталась в комнате.

    Именно это Полина должна была передать их неподкупным и бдительным сопровождающим. Конечно, Наташка не рассчитывала, что ее легенде безоговорочно поверят. Нет, просто она собиралась уйти за полчаса до ужина и вернуться раньше, чем он закончится (ведь вряд ли голодные Гонза и Рафа побегут проверять, где она до того, как по-человечески поедят). А ей нужно всего лишь быстро спуститься на нижний уровень и посмотреть, что там интересного.

    И правда, в этот раз, зная дорогу вниз, Наташка передвигалась куда быстрее и вскоре оказалась на спуске.

    Тут впервые вышла задержка.

    Потому что прямо за поворотом располагался коридор, куда она свернула в тот памятный прошлый раз. Прямо за поворотом жилая, светлая и безопасная Ракушка соединялась с бесконечными подземными пещерами. Что и говорить, разумом Наташка понимала, что требуется просто сделать шаг мимо, не тратить драгоценного времени и не обращать внимания на эту навязчивую мысль, пронизывающую голову на манер тонкой, практически безболезненной, но очень ощутимой иглы. Вроде не мешает, но никак не отмахнешься.

    Но еще она помнила, что там, в подземной глубине разум непроизвольно способен отключиться и отказаться работать так же просто, как глаза, не способные видеть в темноте. Этот рубильник, переключающий режим работы в режим бездействия находится в руках (или лапах?) кого-то другого, кому Наташка совсем не была готова отдать права распоряжаться своей единственной и неповторимой жизнью.

    Она сделала осторожный шаг вперед. Осталось не так много времени, поэтому никто и ни что, ни собственный страх и никакая неизвестная подземная тварь не заставит Наташку отступить.

    Попавший в поле зрения узкий выход в естественные пещеры уже не казался таким зловещим. Наташка разочаровано пожала плечами и быстро направилась вниз.

    Технические помещения Ракушки располагались немного иначе, чем жилые, не квадратами, а единым круговым коридором. Найти холодильный склад оказалось довольно просто - на дверной табличке была нарисована синяя снежинка.

    Наташка оглянулась по сторонам, хотя оглядываться уже было поздно, однако вокруг никого живого не заметила. И даже звуков живого. И даже присутствия живого - новое понятие, введенное в ее лексикон после возвращения их пещер.

    Кто бы ни были эти Отражения, в округе они отсутствовали.

    Дверь, как и большинство дверей Ракушки оказалась не только не заперта, но и без замка. Жаль, она предпочла бы запереться изнутри.

    Помещение было небольшим, стены по обе стороны заставлены холодильными ячейками, каждая как квадрат со стороной примерно в полметра и с отдельной дверцей.

    Зажглось освещение, холодное и неяркое. Облитый светом серо-голубой метал холодильников превращал помещение в камбуз какого-то космического корабля. Вокруг царила такая же вселенская тишина, пустота и стерильность.