Женатые холостяки - Эльмира Нетесова

— Никита, ты прикалываешься? Твоя дочь взрослая женщина, у нее появится своя личная жизнь, друзья, хахали, мне это беспокойство вовсе ни к чему. Вдобавок у нее ребенок, значит, будет шум, гам, крики, зачем мне морока? Купи ей трехкомнатную квартиру, обставим мебелью, и пусть живет дочка рядом с нами.

— Это ее просьба или твоя фантазия?

— Какая разница, чья идея? Или ты не хочешь, чтоб родная дочь жила с тобою в одном городе? Неужели позволишь ей мучиться на чужбине в одиночку?

— Она не ребенок! Уехала, не советуясь со мной.

— Ты отказываешься помочь своей дочурке?

— Да! Я не буду потакать ее прихотям.

— Ты, не отец! Пещерный зверь!

— Прошу больше никогда не звонить и не беспокоить. У меня своя семья. Я жду ребенка! Надеюсь, что хоть теперь ты поймешь и отвяжешься навсегда! — хотел положить трубку и услышал:

— Ребенка? Своего?! Ха-ха-ха! А ты уверен, что он твой? Вспомни о своем возрасте! Беременность от тебя — нереальная мечта! Тебя нещадно охмурили и наставили рога! Ты будешь растить чужого, а истину узнаешь перед смертью…

— Дура! Распутная баба! Ты всех меряешь по себе! Негодяйка!

— Желаю тебе соседских выблядков! Рогоносец! Забыл, что у тебя в штанах один свисток остался! Старый отморозок и козел!

Никита оборвал разговор. Он вышел на балкон, чтобы хоть немного забыться, погасить вскипевшую ярость.

Человек закурил, слушал неспешный разговор мужчин во дворе:

— Марат! Глянь мою машину, что-то зажигание барахлит! — попросил Агваняна Александр Петрович Порва.

— Дай ключи!

— Возьми у жены! Скажи, что на холодильнике лежат, на кухне. А я пока твою дочку гляну. Что-то мне ее кашель не нравится! — посадил рядом с собой пятилетнюю девчушку. Та залезла в карман куртки врача, выудила конфету, сунула в рот, сказав короткое:

— Мерси!

— Ишь ты! Уже по-французски лопотать учится! — разулыбались люди. А девчурка, обняв врача за шею, перебралась к нему на колени.

Сколько родни осталось у них в Армении! А прижились в России и возвращаться в Ереван не думают. Здесь друзья, соседи, они стали ближе и родней родни. Они никогда не бросали в трудную минуту и не подвели. Они не обижали его детей и не гнали их от своего порога. Здесь не смотрели на национальность, уважали в человеке человека.

— Мужики! Давайте новый кофе попьем! Купила сегодня баба, ей понравился! — предложил Петька.

— А может пиво? Я рыбу взял к нему. Сейчас принесу! — встал Коля.

— Не надо пива! Давай по кофе!

— На ночь давление подскочит! — напомнил Порва.

— Хрен с ним! Давление нам бабы качают. Вон сегодня, вертаюсь, а Светка вся в соплях сидит. Спрашиваю, с чего траур развела? А она в ответ:

— Мама звонила, в гости просится, плачет. Ну, как ей откажу? Единственная родная душа!

— Я и ответил, если примет Дрезину, я навсегда из дома уйду! — поделился Толик.

— Да мы эту лярву во двор не пустим!

— Ну, и падла! После всего в гости просится!

— По соплям Светке вмажь, чтоб не базарила с той кобылой? Пусть сама к ней уходит! Тебя не отпустим!

— И бабу заменим в тот же день! — вставил свое слово Иван Кузьмич.

Светка, стоявшая на балконе, все слышала и поспешила уйти в комнату.

— Молодцы мужики! — невольно похвалил соседей Никита. Он радовался, что в этом доме никогда не бывает ссор, живут люди спокойно, дружно.

— Никита, ты сможешь побыть со мной завтра на защите диплома? Так боюсь! — призналась Динка краснея.

— Кто же тебя одну отпустит? Само собою! — согласился человек, выхватив из кармана заоравший телефон. Звонила Наташка, из Америки:

— Ты что? Вправду отказался от меня?

— От покупки квартиры! Ты дочь, от тебя не отрекаюсь. Но… У меня другая, своя семья. Я не могу быть вечной дойной коровой. У меня свои заботы и проблемы. Ты уже взрослая. Привыкай к самостоятельности. У меня скоро появится малыш! Свой, второй ребенок! Я не могу разорваться на части!

— Я думала, что мама пошутила! Оказывается, ты банально впал в детство! Подумай, ведь ты уже дед! О каком отцовстве говоришь? Это просто глупо! Мы добьемся опеки над тобой! — закричала заполошно.

— Значит, когда деньги требуете, я нормальный. Как только отказал, враз недееспособный! Так вот, волчица моя импортная, чтоб больше не звонила мне! Я не хочу ни знать, ни слышать ни тебя, ни твою мамашу! Нет вас у меня!

— Одумайся! Еще не поздно! — но человек отключил телефон.

…— Я никогда не рассказывал тебе о своей родне. А ведь она у нас многочисленная. Где только ни прижились наши корни. От самого севера до юга, от запада до востока! Веришь, даже дипломатом в Китае родственник работает. В торговых представительствах пяти государств — родня! И поверишь, никакой связи нет долгие годы. Никто никому не нужен. Не переписываемся, не звоним. Хотя, возможно они неплохие люди. Но отмерло родство, нас ничего не связывает. И так у многих. Я хорошо помню лишь одного, своего деда, он отец матери. Его с детства любил. Жил человек на отшибе от всей родни. Сам себе такой удел выбрал. И когда похоронил свою жену, другую хозяйку в дом не привел, не захотел. Жил в лесу на заимке, охотился, держал хорошую пасеку. И никогда не только не просил, но и не принимал никакой помощи от детей. И всегда отвечал:

— Помогают кони! Детей рожаем себе в радость. Как цветы, чтоб глаза и душу радовали. А хлеб каждому Господь дает. Только трудись и не греши.

— Я помню, как ходил с ним в лес. Он учил меня разбираться в грибах и ягодах. Убеждал, что всякая травинка для человека пользу имеет. И все убеждал не обижать ближнего. А я в детстве задиристым был. Ну, первый забияка. Многие от меня носили синяки и шишки. Доставалось и самому. Как дед ни уговаривал, никак не мог отучить от драчливости. Но потом нашел ключ и крепко напугал. Сказал, скольких я обижу, столько сам получу, но уже в старости, когда не станет сил защитить себя… Перепугался я тогда, ведь лет двенадцать было и деду верил как никому другому. Враз прыть к дракам отшибло, смирным стал. Дед это враз приметил, перестали люди жаловаться, что детвору колочу. Вот так-то сидим с ним вечером у печки, дедуня любил спину погреть жаром углей, да и говорит мне задушевно:

— Нынче весь люд посбесился. Кажный в науку бегит. Что ни дурней, то главней всех стать старается. А сам болван балбесович. И бабы туда ж. С мужиками вровень хотят встать. Будто та наука всех их разом осчастливит! Во, глумные! Учились бы они от земли, у природы нашей. Возьми пчелу к примеру! Нет у них одиночек, разводят и сирот. Нет милиции и начальства. Единым роем живут. Дружные трудяги. Свово в обиду в жисть не дадут. Все заботливые и об нас! Им не надо приказывать, указывать, сами без дела не сидят, не отдыхают по курортам и санаториям. Чуть солнце, они уже трудятся. Для всех. И не спрашивают, что за это поимеют! От мала до стара нас кормят и лечут. Истинно Божье создание, работящее, доброе, умное. И без науки обходятся. Там у их нету алкашей, негодяев. Все нужные! Вот бы люди так жили. Нужными, хорошими и добрыми, на это никаких дипломов не надо. А и зачем? Разве человеки хуже или глупей пчел? Нет, внучек мой, вся беда от людской гордыни, всякому охота над другим возвыситься. Не стремись к тому Никитушка. Не надо тебе больших званиев. Одно сбереги — человека!

— А ведь совсем простым стариком был. Родня его не признавала, брезговала. Как же, он никто, вроде черной кости. А он был очень счастливым и светлым человеком. Наши именитые родственники жили по-царски, но редко кто дожил до шестидесяти лет. Иные от страшных болезней, в авариях, от несчастных случаев умирали. Других убили, случалось себе пули в лоб пускали, какие под суд попали. Конечно, большинство и теперь живут кучеряво. Некоторые в гости звали. Я отказался. Потому что родня в радости, как мухи, слетаются на жирный пирог. Случись беда, никого не дозовешься. Потому что в прорухе помогать надо. На такое не все способны. А если честно, никто. Сосед скорее выручит. Он поверит и поймет. А вот свои под опеку норовят взять, если по их не вышло, — осекся Никита. И помолчав, продолжил:

— Как-то весною решил я навестить могилу деда. Пошел лесом к его заимке. Вижу, муравейник вешними водами подтопило со всех сторон. Чтоб на сухую

полянку перебраться, ручеек одолеть надо. Так старые муравьи живым мостом пролегли, зацепились за лапки друг друга, чтоб молодые муравьи по ним как по мосту на сухое выбрались и спаслись, чтоб жизнь продолжить. Ведь старые не выжили. Держались до конца переправы, а потом, едва вода поднялась, лапки ослабли, смыло старых козявок, погибли, утонули. Но, своею смертью, а они знали, что им не спастись, дали выжить молодым. Вот это самая великая мудрость, жить ради жизни. Жаль, что у людей такое утрачено. Родня в горло вцепится за копейку. И даже если не будут нуждаться, станут хапать впрок. Как Нонка с Наташкой. Им сколько ни дай, все мало. Ненасытные хищницы! Зачем живут, не знаю! Но их все больше становится. Потому мужики не хотят жениться, заводить семьи. Знают, бабы только до росписи покладистые, потом живого в могилу загонят. Тебя это не касается. Я о другом. Не доверяй родне, если не хочешь сплетен, пересудов и зависти. Держись своей семьи. Ведь у нас уже есть дочка, свой маленький муравышка. Нам ради нее надо жить и крепко держаться друг за друга.