Отсекая лишнее (СИ) - Брюханов Данил

Они прошли внутрь. Как только пара оказалась в фойе, с кресла в холле подпрыгнула красивая блондинка и бросилась им навстречу. Да, та самая, с которой на том черном берегу, коварная синеглазая бестия обнималась и не только.

— Ты куда пропала?! Я места себе не нахожу, жду тебя! — сходу пошла блондинка в атаку.

— Хельга, дорогая, ну что ты здесь делаешь, почему не спишь?

Юки посмотрела на Илью, тот с выпученными глазами глядел на нее. Первый раз за вечер бескомпромиссно дерзкая до этого девушка выглядела смущенно.

— Подожди-ка! — начал Бельштейн, — Хельга, та самая? Но ведь ты сказала…

Юки лишь несколько секунд опустив глаза смотрела в пол, потом резко вскинула голову и с обезоруживающей улыбкой ответила:

— Спасибо тебе, мой рыцарь, за то, что сопроводил даму до ее замка! С вами было очень приятно проводить время!

Затем, начисто забыв, как показалось, о существовании Ильи, подошла к своей подруге, взяла ее подбородок в свои тонкие пальчики, после чего мокро, долго и сочно поцеловала в губы. Отпустив рот Хельги, Юки чуть отстранилась и понизив голос почти прошепптала:

— Но ты же не сердишься на меня, дорогая?

После этого уже Хельга взяла в свои ладони голову японки, девушки легко коснулись лбами, блондинка что-то прошептала на ухо подруги в ответ, и они обнявшись удалились в глубь холла.

Илья стоял, казалось, вросши ногами в блестящий мраморный пол. Сказать, что он был сейчас в глубоком шоке — значило не сказать ничего. Голова не понимала с какой же именно мысли начать гневаться и крыть наглую сучку матом. От обиды и ярости хотелось прямо сейчас что-нибудь разнести. Однако, уже очень скоро развитые префронтальные области коры головного мозга интеллектуала, взяли контроль и предотвратили обрушение хакера в бездну обезьяньей агрессии. Он набрал полною грудь воздуха, медленно выдохнул, нарочито неспешно развернулся и улыбаясь своей наивности, равно как и завышенным ожиданиям непонятно чего, покинул дорогой отель.

Медленно пошел он обратно к себе в сказочный терем через прибрежный город, такой яркий и разноцветный. Именно на этом колорите пытался сконцентрироваться бедный фрилансер, но с каждым шагом досада на сердце, почти физически ощутимая, умножая сама себя, все глубже погружала его в унынье. Взрослого дядьку обманули и поиграли им. Совсем как тем силиконовым изделием, которым скорей всего будут играть или уже играют две молодые, насколько непохожие, насколько же и красивые девушки.

Нельзя быть постоянно на пике. Акции растут и падают; лето, топя мир в жаре, рано или поздно хмурится и плачет серыми дождями, подъем всегда сменяется спадом. Точно так же и эйфория Ильи Марковича от маленькой северной страны сменилась разбитостью и печалью обманутых ожиданий. Но когда он дошел до своего дивного лесного убежища, поднялся по лакированный лестнице наверх, в свой номер с косой стеной, с белоснежной кроватью, то лишь усмехнулся, умылся и с улыбкой лег спать. Это был хороший день.

Глава 9. Углубление

Утро разбудило Илью яркими лучами, бившими сквозь шторы, которые он ОПЯТЬ забыл задернуть. Казалось, с каждой секундой, солнце разгорается все ярче и ярче — это чувствовалось даже сквозь закрытые веки. Илья отвернулся к стене, зарылся в подушки, чтобы перекрыть доступ света к глазам, и, если бы не птицы, осатанело щебетавшие за окном, возможно, удалось бы поспать еще какое-то время.

«Странно, что есть какие-то птицы, предпочитающие местную зябкость и сырость теплым краям», — подумал хакер. Мысль эта первой смогла пробиться через густой похмельный заслон. С другой стороны, в таком птичьем поведении не стоило искать что-то совсем уж удивительное. Ведь подобно местным пичугам, есть люди, которые несмотря на целиком открытый перед ними мир и богатые возможности, предпочитают те же самые холодные широты совершенно осознанно. Один из таких людей как раз сидел сейчас на краешке белой кровати, массируя виски под перепутанными длинными волосами, упавшими на лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Ничего-ничего!» — подбодрил себя фрилансер, — «Еще не из такого состояния выбирались. Нужно только умыться».

Сказано — сделано, и волосатый, несвежий мужик в трусах нетвердо направился в ванную со склоненной максимально вниз головой, ведь смотреть на пробивающееся в номер солнце было решительно невозможно. Погрузив свою проспиртованную тушу в душ, Илья немного посомневался, но все же резко открыл холодный кран. Задохнувшись в первые секунды от шоковой перемены температур, уже скоро Бельштейн лишь весело фыркал и охал, чувствуя, как холодные плети воды своим напоров вымывают из него мерзкий ядовитый дух. Когда студеные струи практически перестали чувствоваться, а в голове не осталось и следа вчерашних спиртов, хакер закрыл кран, открыл кабинку, вышел и принялся интенсивно растирать себя новеньким белым полотенцем.

Ну вот! Всего пара минут, скажем так, умерщвления плоти, и с той стороны зеркала на Илью Марковича глядел уже совершенно новый человек! Закончив в ванной, он оделся, спустился в холл, прошел в смежную кухню и поздоровался с Астрид, которая отвечала за завтрак. Попросил он себе лишь чашечку кофе покрепче — есть не хотелось от слова «совсем». Выходя с кухни и помешивая ложечкой горячий напиток, Илья посмотрел на улицу через стекла той самой уютной веранды. Можно было конечно остаться здесь, расположиться в теплом кресле и не спеша насладиться кофе, но что-то неумолимо тянуло его на улицу. Устав удивляться этой спонтанной импульсивности и, решив оную по возможности просто не замечать, Илья схватил местный плед, накинул его на плечи и направился к выходу. Оказавшись снаружи, он свернул с отсыпанной дорожки на тропинку, прошел по ней сквозь маленькую рощицу невысоких хвойных деревьев и оказался за зданием отеля, напротив тех самых окон веранды, через которые недавно взирал наружу. Можно было бы здесь и остановиться, но хотелось пройти еще дальше, туда, к скальному обрыву, откуда должен открываться восхитительный вид на город. Подходя к намеченному месту, хакер увидел расположенную практически на самом краю обрыва одинокую деревянную лавочку. Но вот незадача! Лавочку уже кто-то оккупировал! С левого бока на ней, чуть сгорбившись, сидел человек в красной ветровке с капюшоном. Немного постояв в нерешительности, Илья наконец переключил тумблер своих мыслей в положение «позитив» и уверено пошел на сближение.

«Ну и что такого?», — подумал он, — «может утренняя непринужденная беседа оно даже и лучше. Кто-то из местных тоже решил полюбоваться видом — нельзя, в конце концов, его в этом винить». С такими мыслями фрилансер и приблизился к лавочке, сел на противоположном краю и обернувшись к фигуре в куртке с легким кивком сказал:

— Здрастье!

— И тебе не хворать, — ответила Юки, убирая выпавшую челку обратно под капюшон, — совсем замерзла ждать тут тебя!

От неожиданности Илья чуть было не пролил весь кофе на себя.

— Ты? — только и сумел вымолвить он.

— Я. А ты, как будто бы, и не рад, — девушка изучающе, сощурив один глазик, сверлила им Бельштейна, — Или не ждал? Так или иначе, я могу уйти, если тебе моя компания стала вдруг некомфортна.

— Зачем же, я тебя не гоню! — поспешил возразить Илья, тут же разочаровываясь своей мягкотелости. Все-таки ему полагалось быть обиженным на японку хотя бы за ее беспричинное вчерашнее вранье.

Он отхлебнул кофе поспешно, неловко. Обжег губу и добрую половину рта. Ну вот! Теперь весь вкус пропадет, будто его и не было…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ммм-да? — недоверчиво протянула Юки, — а выглядишь ты так, будто совсем не рад мне.

— Я тебя просто не ждал! Это правда. Да и с чего бы, — теперь он все-таки посмотрел прямо в глаза собеседнице, — разве стоит ждать человека, который предпочел обмануть тебя в самом начале вашего знакомства?

— Ты это про Хельгу что ли? — Юки с легкостью выдержала его прямой взгляд.

Илья продолжал смотреть в глаза девушке, буквально заставляя себя напустить во взгляд как можно больше холода и безразличия. И это, как ни странно, сработало. Спустя несколько секунд таких вот гляделок ультрамарин Юки потеплел, выражение широких раскосых глаз сменилось с привычного: дерзкого и оценивающего на дружеское и, какое-то, по-женски мягкое. Перемена эта произошла будто бы с радостью, готовностью и даже с облегчением. Словно Юки ждала какой же будет реакция мужчины на ее появление, и удовлетворившись этой реакцией, позволила себя расслабиться. Но, разумеется, глупо было бы исключать возможность, что Бельштейн просто придумал все это сейчас, а непостижимая женская душа так и осталась сумрачной непознанной тайной. Юки тем временем продолжила: