Пятиозерье - Виктор Точинов

Горловой недоуменно смотрел на связку ключей на длинной серебрящейся цепочке.

— Вадим Васильевич, давайте, я быстренько все соберу. — Ленка вынырнула из дальнего угла крыльца Старого дома, где о чем-то вполголоса переговаривалась с Пробиркиным и Светой. — Спальное белье тоже брать?

Эскулап молча кивнул головой.

09 августа, 15:48, комната СВ

Замок лязгнул несмазанным затвором, Ленка торопливо шагнула в комнату СВ.

Она никогда здесь не бывала, но не удивилась ничему, именно так все ей и представлялось: узкое помещение с узким окном, шкаф, над кроватью с панцирной сеткой — бра казенного вида и маленькая полочка с книгами, к названиям на переплетах Астраханцевой присматриваться было некогда...

«...Так, халат... есть тут у нее какой-нибудь пакет?., отлично, этот подойдет... теперь белье... шкаф заперт... зачем запирать шкаф в запертой комнате... а вот этот ключик на связке... ага, оно... значит, ночнушку, и простыню... а это что?..»

Ленка медленно наклонилась над конвертом, из которого выпали несколько фотоснимков. Конверт оказался старинный, из черной бумаги, и столь же давнишние лежали в нем фотографии, напечатанные на старой, зернистой бумаге. Бесконечно-долгую минуту Ленка смотрела на них, сжав губы в тонкую ниточку... Затем решительно стала шарить в глубине полки.

С таким количеством снимков СВ стоило завести альбом. Но она держала свой архив в конвертах: и в древних, похожих на первый выпавший, и в новых, с фирменными надписями «Kodak» и «Konica». Астраханцева торопливо перелопатила все, отобрав штук тридцать фотографий — и старых, черно-белых; и новых, цветных, глянцевых... На цвета и качество Ленке было наплевать.

Ее заинтересовали сюжеты.

09 августа, 15:59, главные ворота

Володя, восседающий в своей будке, выглядел внушительно: камуфляжная куртка (на рукаве эмблема — два скрещенных кортика и надпись «Охрана») и такое же кепи; темные очки прикрывали похмельные глаза и придавали лицу сурово-непреклонное выражение. А тот факт, что нижняя половина тела секъюрити облачена в вытянутые на коленях тренировочные штаны и резиновые шлепанцы, открывался посторонним взглядам только в редкие моменты, когда он выходил открыть-закрыть ворота, пропуская очередную машину.

«Скорая» выехала из лагеря и осторожно запетляла вниз, направляясь к деревянному мостику через небольшую, в этот год вконец обмелевшую речку. Монтер-охранник проводил ее взглядом и завистливо вздохнул. За десять минут доедут до Полян... Из всех сосредоточенных там благ цивилизации больше всего Володя ценил магазин, точнее — его отдел, специализирующийся на продаже прохладительных и горячительных напитков.

Да и на велосипеде можно шустренько сгонять туда-обратно...

Но Володя опасался покинуть пост — заметил, как мрачный начальник прошел к себе, в административный корпус. А из кабинета Горлового прекрасно видно, есть ли кто в будочке у ворот...

Володя совсем уже затосковал, когда узрел приближающегося Степаныча, явно кого-то или чего-то искавшего, медленно идущего со стороны котельной и внимательно поглядывающего по сторонам.

Смутные намерения мгновенно сложились в простой, но продуманный план, и монтер-охранник устремился к Степанычу с заманчивым предложением. Но не успел ничего изложить, тот первым начал разговор (если про Степаныча вообще можно так выразиться).

«Чубайса не видел?» — прочитал Володя на сунутой ему под нос осьмушке плотной бумаги. Пачечку этих листков и огрызок карандаша Степаныч постоянно держал в кармане спецовки.

— Не видел. Ни Чубайса, ни Гайдара, ни Кириенку с Хакамадой, хе-хе... — Изысканным чувством юмора страж ворот не обладал. — Но у меня к тебе другой консенсус. Помаячь тут за меня недолго, часок, не больше... А я до лабаза быренько; и тебе затарюсь, если надо...

Степаныч с сомнением покачал головой. Показал на окна начальственного кабинета.

— Да ничего, тут главное, чтоб торчал кто-нибудь в будке, — постарался развеять его опасения Володя. — Натянешь мою куртку, и все путём... Чужих, главное, не пускай, а то Васильич живо мне хвост накрутит...

Ствпаныч согласно кивнул, он вообще редко кому в чем-либо отказывал. Обрадованный монтер стал расстегивать свою охранную спецодежду.

09 августа, 16:19, берег Большого озера

Доктор Пробиркин наконец закончил все хлопоты, вызванные прической Астраханцевой и внезапной болезнью СВ. Он заменил марлевый тюрбан на раненом пальце аккуратным кусочком пластыря и занялся давно лелеемыми личными планами.

Плаврук удалялся от лагеря тропой, огибающей Большое озеро — слева крутой склон, поросший непонятно как держащимися на нем вертикально деревьями; справа, в полушаге, зеркально-гладкая — ни волнения, ни малейшей ряби — вода.

Думы в голове Доктора бродили невеселые. Ему предстояло испытание, куда более страшное, чем сегодняшний «Орленок» и завтрашняя «Зарница»...

День Нептуна.

Дело в том, что инструктор по плаванию ДОЛ «Варяг» сам этим немудреным искусством не владел. Нет, он не передвигался вводе, как топор-колун, который плавает лишь по кратчайшему расстоянию от поверхности до дна, но...

Но и загадочный стиль, коим Пробиркин струдом мог преодолеть десяток-другой метров водной преграды, плаванием назвать было сложно — фонтаны воды, вздымающиеся от беспорядочно шлепающих конечностей, скорее вызывали ассоциации с брачными играми гиппопотамов.

Впрочем, трудоустроиться на должность плаврука Сергею сей тщательно скрываемый недостаток не помешал. Выученные наизусть упражнения из «Азбуки плавания» Доктор объяснял малышне с безопасной суши. Расхаживал по берегу в спортивном костюме со свистком на груди и секундомером в руке и бодро руководил процессом.

Тем не менее отлаженный за долгие годы алгоритм приобщения детей к воде не давал сбоев — в озеро выпускались только благополучно проплывшие туда и обратно тридцатиметровый дощатый «лягушатник». Но вот грядущий День Нептуна...

В этот день, один раз за смену, проводился чемпионат лагеря по водным видам спорта. Вожатые с воспитателями в нем тоже участвовали, и, естественно, от плаврука ожидали рекордного выступления.

От предыдущих Дней доктор сумел отвертеться.

Июнь выдался холодный, вода толком не прогрелась, и праздник, к его великой радости, отменили.

От прошлого, июльского, Дня Нептуна Пробиркин спасся, на редкость вовремя простудившись, но изобразить что-либо подобное теперь не стоило и надеяться — Нина Викторовна, школьный врач с тридцатилетним опытом, симулянтов чуяла за версту. И отнюдь не жаловала.