Цикл - Джереми Роберт Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люси оглянулась, несмотря на жуткий страх, что увидит вспышку из дула, а потом – пустоту. Она видела, как Брумке поднял винтовку и наклонился. Видела седан, едва поспевающий за машиной Люка Олсена, – из спущенной шины шел дым.
– Да! Машина умирает!
Вот что Люси чувствовала: машина была животным; оно хотело убить и съесть их, но по чистой случайности получило ранение, и теперь смерть угрожала ему. Она видела очертания подростков, которые превратились в рабов своих худших желаний и побуждений, и надеялась, что машина вспыхнет и они сгорят заживо в животе порабощенного зверя, которого они вывели на охоту.
Уличный фонарь в двадцати ярдах от них взорвался – и Брюэр с Люси вздрогнули.
– Почему он не стреляет в нас? – спросил Брюэр.
– Не знаю. Развлекается? Может, ему это нравится или дает облегчение от того, что у них внутри. Пока осторожничают, но как только доберутся до нас, как только убьют, то пойдут дальше. У них все предохранители слетели, им нужно больше людей.
– Может, они думают, что мы знаем, где есть еще люди?
– Может быть. Они совсем с катушек слетели, так что как знать. Мы точно сможем доехать до «Дабл Д»?
Брюэр покачал головой:
– Бензин на нуле. А еще…
Под грузовиком раздался громкий лязг металла, в унисон с тарахтением мотора.
– Тогда какой план?
– Может, в центр города поедем? – Люси пришла в голову одна идея, но она решила, что Брюэру ее будет сложно объяснить, учитывая его инстинкты. – Проверим парковку полицейского участка.
– Ага, ворвемся к ним, а они подумают, что мы заражены. И пристрелят.
– Ну… может быть. По крайней мере, они говнюков позади тоже пристрелят.
И Люси поняла, что Брюэр тоже в шоке, потому что они оба закивали и, должно быть, подумали: «К черту все. Умрем так умрем. Но обязательно утащим за собой кровожадных монстров. А потом все закончится».
Брюэр свернул налево на следующем перекрестке – у огромного бронзового медведя, которого Люси очень любила, когда жила в мире, где еще можно было остановиться и полюбоваться скульптурой. Еще два квартала пролетели мимо. В свете фар знакомые улицы теперь казались чужими: каждый закуток и тень таили угрозу, каждая возможность предсказывала неизбежную смерть, и Люси казалось, что ей больше никогда не удастся разжать челюсти и зубы сотрутся в пыль. У нее была теория, что у людей есть предел пробега, после которого уже не выдерживает сердце и разум, и она приближалась к своему со скоростью света.
Если от «инцидента» в школе у меня развилось посттравматическое расстройство, то что будет после всего этого? Что будет, если эта травма никогда не закончится? И даже если закончится, то что останется от мира? Что останется от меня?
Яркий свет фонарей заставил Люси заморгать – они въезжали в центр с кучей магазинов. Фонари якобы установили в качестве защиты от угонов по настоянию бизнес-комиссии Тернер Фоллс; альтернативная версия гласила, что их установили для дезориентации пьяных водителей, поскольку те из-за искусственного света постоянно забывали включать фары. Обе версии Люси считала правдоподобными, но обе причины в свете последних событий стали совсем незначительными.
Ваши яркие огни не в силах остановить то, что грядет.
Она оглянулась: легковушка устала и полностью развалилась. Четверо парней – или девушек? – да какая разница – выскочили из нее, начали запрыгивать в кузов машины Люка Олсена; но авто рвануло в погоню еще до того, как последний пассажир оказался на борту. Парень не успел крепко ухватиться и свалился с кузова, ударившись головой о бордюр. Даже издалека Люси поняла, что угол удара можно назвать только смертельно неправильным. Подросток не шевелился, но Люси представила визг, исходящий из его шеи.
Небо за «фордом» менялось, приобретая светло-фиолетовый оттенок, который подсвечивал горы. Наступал новый день, и Люси скользнула глазами от восхода солнца к «форду» и обратно. Она спросила себя, может ли солнце положить конец кошмару или только сделает все более реальным?
Доброе утро, Тернер Фоллс! Отряды убийц, военные блокады и убивающие разум трансляции подпортили вам утро? Отправляйтесь в центр города, чтобы попробовать новейшую услугу: пуля от полицейского!
Умирать, нам, конечно, не обязательно…
– Бакет, что у тебя под курткой? Старая футболка?
Бакет надевал облегающую белую футболку с нагрудным карманом почти на каждую вечеринку. Эшли Йоргенсон – упокой, Господи, ее кровожадную, забитую камнем душу – однажды сказала Бакету, что ему эта футболка очень идет. Даже спросила, давно ли он качается. Поэтому, естественно, Бакет носил ее на все тусовки.
– Да. Счастливая футболка. А что?
– Можем сдаться. Дадим копам знать, что пришли с миром.
Бакет расстегнул молнию толстовки.
– Черт.
Вся верхняя часть была залита кровью – то ли его собственной, то ли Эшли, то ли Джейка, то ли всех сразу, – но нижняя часть осталась девственно-белой.
Можно обернуть окровавленную часть вокруг гаечного ключа. Скрыть пятна.
– Думаешь, помашем свернутой футболкой – они успокоятся и опустят пушки? – спросил Брюэр.
– Очень вероятно. Они увидят наш белый флаг, потом заметят группу дрожащих придурков с винтовкой, и, может быть, всё поймут.
– Это полиция Тернер Фоллс все поймет?
Неверие Брюэра имело веские основания – полицейское управление Тернер Фоллс настолько плохо делало свою работу, что в начале 90-х они фактически возглавили список маленьких городков с наибольшим количеством нераскрытых убийств, над чем даже Джей Лено в своей вечерней программе пошутил: «Если вам нужно кого-то убить, отправляйтесь в Тернер Фоллс, штат Орегон». Зрители захохотали, и Люси подумала, что семьям убитых здесь шутка вряд ли зашла.
– Знаю. Может, и не поймут. Есть идеи получше? Тогда затк…
Знак «Стоп» в нескольких ярдах впереди их грузовика сложился пополам, испещренный серебристыми кратерами. Звук выстрела раздался ближе, чем раньше, заставив всех, кроме Джейка, вздрогнуть и оглянуться.
Перегруженный грузовик Люка сокращал дистанцию между машинами.
Они почувствовали, что мы что-то затеваем?
Брюэр сказал:
– Хорошо. Давайте попробуем.
– Это моя любимая футболка, ребята.
– Бак, мать твою! Я тебе новую куплю. Кроме того, кровь не отстирается. Поверь мне.
Брюэр знал, каково это – иметь дело с окровавленной одеждой, и Люси это понравилось.
Боже. Когда я успела превратиться в пещерного человека? Мой первый поцелуй и мое первое убийство случились в одну и ту же ночь. Такое дерьмо без последствий для мозга не пройдет.
