Небесное испытание - Ольга Погодина

– Лосса, – вздохнул Илуге. – Мою мать звали Лосса.

Глава 7. Слива и персик

Этот год начался пренеприятно для господина Хаги. Едва закончились новогодние празднества и в воздухе появился первый неуловимый запах весны, как ото-ри из самой столицы принес ему послание, после которого господин Хаги ходил мрачнее тучи: Шафрановый Господин посылает в Нижний Утун достойного судью Гань Хэ для расследования обстоятельств смерти сиятельного господина Фэня, который соизволил столь неудачно умереть в Нижнем Утуне осенью.

Хвала Девятке Богов, господин Хаги не имеет к этому никакого касательства, и его никак невозможно обвинить в причастности к гибели стратега, который сейчас, после своей смерти, был возведен неожиданно сменившим гнев на милость императором в ранг величайших полководцев древности. Но грядущий приезд судейского чиновника может преследовать не одну цель. И даже скорее всего это так. Дворец Приказов, где судьи получали свои чины, славился своим коварством и двух-трех– и даже четырехуровневыми интригами, становившимися известными только после того, как их цели оказывались достигнуты.

Одно хорошо: почтенный судья должен будет вначале посетить Восточную Гхор, а это, стоит надеяться, займет его на несколько месяцев. Однако напряженность повисла в воздухе и не отпускала. Господин Хаги стал требовательным и раздражительным, замучил своих подчиненных приказами, стал с утра ходить на службу и возвращаться поздно вечером: к приезду чиновника следует быть готовым. Из архивов доставались дела, которые были заброшены туда годы назад; ревизия подсчетов уплаченной провинцией подати, внезапно произведенная по приказу господина Хаги, выявила значительные упущения; прекращенное из-за отсутствия средств строительство моста через ручей Цу, получив неожиданный приток за счет конфискации имущества чиновника, пойманного на неверных подсчетах, получило свое продолжение.

Поскольку содержание письма было секретным и господин Хаги никому о нем и словом не обмолвился, то окружающим оставалось только недоумевать о причинах неожиданно охватившей главу сонной маленькой провинции жажды деятельности. Особенно доставалось домочадцам господина Хаги. Обе женщины, которых тот обычно баловал и позволял им беспечно щебетать о нарядах и безделушках, выпрашивая их и надувая губки, теперь не покидали своей половины, проливая слезы и напрасно ожидая своего господина. Госпожа У-цы, а вместе с ней и изводившаяся от беспокойства Ы-ни, не имея возможностей сделать верные выводы, но следуя женской привычке обо всем составить собственное мнение, проводили долгие дни в предположениях о причинах происходящего. Поскольку видимых причин не наблюдалось, госпожа У-цы предполагала сверхъестественное. А в планах Ы-ни на эту весну значилась собственная свадьба – еще бы, ей уже сравнялось семнадцать, все знатные девушки уже бывают к этому возрасту выданы замуж, ее могут счесть залежалым товаром! Поскольку еще каких-то пару месяцев назад все шло к всеобщему удовлетворению, как тут не предположить проделки злых демонов!

Под страшным секретом госпожа У-цы рассказала дочери о проделанном ей заклинании «Легкий путь в гору Иань», не раскрывая, впрочем, его подробностей. А поскольку составленные гороскопы тоже были на редкость благоприятными, навалившееся несчастье можно было считать только чьим-нибудь наговором или поселившимся в доме злым духом. На женскую половину дома господина Хаги зачастили гадатели по костям и бродячие жрицы-шэ, дорогие занавеси пропитала вонь сожженных гадальных костей. Но все предсказания были либо благоприятными, либо такими запутанными, что женщины не могли найти в них никакого утешения.

Время проходило, но ничего не менялось. В Нижний Утун пришла весна, однако в доме господина Хаги отменились все праздники, а на просьбы жены и дочери господин Хаги как-то сказал вовсе удивившую их фразу о том, что деньги кончились. Как такое могло случиться?

Вместе с тем обе женщины, разочаровавшись в предсказаниях, решили сами обратиться к магическому искусству, тем более что одна из гадалок углядела на запястье госпожи У-цы «магическую жилку». Правда, другая об этой же жилке сказала, что такая жилка предвещает желчную болезнь, но госпоже У-цы больше приглянулась первая версия, и она со временем полностью уверилась в ее достоверности. Более того, это оказало на госпожу У-цы сильное влияние. Она начала приобретать в дом различные амулеты, магические травы и снадобья и пытаться изготавливать их самостоятельно. Теперь госпожа У-цы одевалась в темный шелк, который, по ее мнению, придавал ей величественность, и говорила только шепотом, делая загадочные и неожиданные паузы между фразами. Господин Хаги как-то соизволил заметить перемены в жене и велел ей выбросить «эти глупости» из головы, из чего госпожа У-цы только сильнее уверилась, что душой ее мужа завладел злой демон.

Ы-ни не слишком разделяла увлечения матери, но делать было решительно нечего: господин Хаги теперь не поощрял ни одно из запланированных ими увеселений и дал понять, что разорительный прием гостей также нежелателен. Мать и дочь несколько раз сходили в гости, но без ответных приглашений. Обе чувствовали себя неловко: дом господина Хаги славился своей щедростью и большинство их подруг из числа знатных дам Нижнего Утуна были разочарованы.

Так или иначе, Ы-ни научилась составлять несложные гороскопы, прочла «Книгу Гаданий» и «Календарь таинственных примет», и могла теперь, не моргнув глазом, препарировать лягушку с целью извлечения у нее сердца, входящего в состав средства от порчи. Последним она, пожалуй, слегка гордилась и жалела, что ей не с кем поделиться этим весьма заслуживающим внимания событием.

Месяц Слив отшумел над Нижним Утуном, осыпав сады пеной бело-розовых лепестков. В саду господина Хаги наступил сезон цветения пионов – любимых цветов Ы-ни. Как, впрочем, и господина Хаги, который не жалел денег на покупку воистину редких сортов. В его великолепном саду, заложенном более двухсот лет назад предками семьи Хаги, роскошно цвел темно-красный махровый сорт «Триумф Юга», названный так в честь победы в Первой Южной войне, и еще более редкий немахровый «Вишни в саду Иань» отличавшийся огромным белым цветком с изысканным чуть розоватым оттенком. Еще два сорта он пытался вывести сам, надеясь добиться сиреневого отлива цветка, и терпеливо скрещивал сорта.

В этом году «Вишни в саду Иань» расцвела первой, и домочадцы собрались полюбоваться ею в молчании. Расцвели сразу девять цветков, и это было действительно прекрасно. Однако стоило дамам заикнуться об организации скромного домашнего праздника по случаю цветения пионов, как господин Хаги резко оборвал их: