Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Вцепившись в поручень, Янг с ужасом наблюдал сквозь огромную дыру, как плавно удаляется толстое правое крыло, поворачиваясь то верхней, белой стороной, то нижней, выложенной защитными черными плитками.

Киль с двигателями крутился ниже, сталкиваясь с проклятым грузом, так и не отцепившимся от днища и огрызка левого крыла. Инвертор брызгал лиловыми вспышками, как при коротком замыкании, плавился и распадался, вздувая сразу десяток мелких бледно-синих пузырей, а посреди всего этого чудовищного разгрома барахталась мелкая человеческая фигурка — на том конце натянутого фала, как пойманная рыба на леске.

— Роберт!

— Тут я… — запыхтело в наушниках.

— Скафандр хоть цел?

— Да вроде…

— Сейчас я тебя вытяну!

— Сам сначала привяжись…

Янг последовал мудрому совету, и вцепился в фал. Перехватываясь, он подтягивал Криппена, моля бога, чтобы пилота не задело кувыркавшимся килем и гроздью маршевых ЖРД.

— Цепляйся!

— Сейчас…

— Руку давай!

— Сам держись…

Выловив Боба, Джон всхлипнул от натуги. В этот самый момент три дюзы, увязанные какими-то кольчатыми кишками, наподдали по кабине.

«Смахивают на рождественские колокольчики…» — мелькнуло у Янга.

— Хватайся!

— Да что толку? — горько вымолвил Криппен, держась за мягкий пояс спального места. — Этот гадский инвертор… Видел такие… пузыри? Это энергосферы. Всё, что в них попадает, меняет знак — и аннигилирует! Спонтанная хроноинверсия! Понял? Что ты на меня смотришь⁈ — скривился он с досадой. — Ну, да, да! Я тебе ничего не рассказывал. Потому что не мог! «Тop secret»! А сейчас… Какая, к дьяволу, разница? — пилот вяло повис. — Помню, на ранчо у деда осаживал смирную кобылу… Только вот лошади можно снова дать шенкелей, и скакать, а тут… Затормозишь — и орбита сразу вниз…

— Хватит мне из небесной механики читать! — раздраженно буркнул Янг. — Сколько еще мы продержимся? Ну, хоть примерно?

— Мы снижаемся, Джон, — спокойно ответил Боб. — А потом начнется баллистический спуск. Продержимся! — хмыкнул он с прежней горечью. — Мы не доживем даже до утра по земному времени. Войдем в плотные слои — и в уголь! В дым!

— Лезем на полетную палубу! — непримиримо рявкнул Янг. — Попробуем связаться с Землей!

— А толку? — безразлично пожал плечами Криппен. — Нам жить осталось… Два витка, от силы…

Тот же день, немного раньше

Околоземная орбита, борт ДОС «Алмаз-4»

— Я их вижу, — спокойно сказал Кубасов, отнимая лицо от нарамника перископа. — Летят чуть выше — у нас на траверзе, как говорят флотские. Дальность — шестьдесят семь километров, и мы потихоньку догоняем «Колумбию»…

— Тесно стало на орбите, — криво усмехнулся Почтарь.

— Да уж… — сгорбившись, бортинженер глянул в мощную оптику. — Ага! Они делают «полубочку» — и раскрывают створки!

— Всё! — выдохнул командир. — Больше ждать нельзя! На следующем витке они пройдут над Сибирью… Всё! — повторил он. — Будем считать, что вышли на позицию!

Решительно оттолкнувшись пальцами ног, Почтарь подплыл к пульту ракетной установки. Шаттл очень четко вырисовывался на экране локатора.

«Цель захвачена».

Лизнув губы, Павел откинул колпачок с красной кнопки, и вдавил две клавиши.

— Пуск! — отдал он шепотом приказ, и вжал кнопку.

Станция даже не вздрогнула — две ракеты вынеслись, плавно скользя, пыхнули стартовыми ускорителями, и пропали, сверкнув вдали парой искорок. А время потянулось, как вязкая смола, бередя душу тревогами, да сомнениями.

Хоть «Колумбия» и рядом, «подарочки» долетят не сразу. А если промах? Тогда придется повторить атаку на следующем витке.

«Ага, — насупился Почтарь, — когда амеры сами отстреляются! Хорошо, если по тайге, а если по Норильску?»

— Есть! — хрипло воскликнул Кубасов, вжимаясь в нарамник. — Попадание! Цель поражена! И еще! Обе попали!

Повеселев, Павел приткнулся к здоровенному телескопу. Самолетный контур шаттла безобразно расплылся — киль с гондолами медленно кувыркнулся назад, путаясь в двигателях; одно крыло ухнуло вниз, словно пытаясь взмахнуть напоследок, другое отпало вместе с кабиной экипажа…

Корпус с грузовым отсеком страшно корежило — смялась створка, бессильно задралась «механическая рука», а инвертор разваливался, сверкая ярко-лиловыми сполохами.

Почтарь сжал губы. Все-таки скреблось на душе… Да, враги. Но космонавты… Они-то тут причем? То есть, астронавты…

— Houston, Houston, we have a problem! This is «Columbia» STS-1 speaking! — неожиданно прорвало эфир. — Houston, hear us?..

Кубасов медленно повернул бледное лицо.

— Они… Они выжили!

— Это ненадолго, — сухо вытолкнул Павел, ощущая полный раздрай.

И что ему делать теперь? Хорошо было деду в войну! Подбил танк — и всего делов! Ах, выжили фрицы? Полезли из люков, как тараканы? А в упор их! Раздавить гадину!

«Что, тоже связаться с Землей? — подумал Почтарь, и зло сощурился. — Хочешь всю ответственность на ЦУП переложить? И какой с тебя командир тогда?»

— Валерий Николаевич, остаетесь на хозяйстве! — резко заговорил он. — Американцы, конечно, редиски, но не добивать же!

— Подобрать хочешь? — просветлел Кубасов.

— Да, — сухо обронил Павел, и замялся. — Только… это… вернуться у меня не получится — на маневр тупо не хватит топлива. Сниму этих — и на посадку.

Бортинженер успокоительно махнул рукой.

— Мне запасов хватит на месяц, а на той неделе стартует «Союз»! Забыл? Так что… Летите, голуби, летите!

Там же, чуть позже

Околоземная орбита, борт ТКС «Луч-3»

— Говорит «Орион-1». Проверьте герметичность, — сказали наушники голосом Кубасова.

— Принято, «Орион-2», — улыбнулся Почтарь. — Герметичность в норме, давление в норме.

— Дать команду на закрытие переходного люка.

— Даю команду.

Транспарант «Внешний люк открыт» погас.

— Понял вас, «Орион-1». Расстыковку разрешаю.

— Команда «Расстыковка» подана.

Легкий толчок — и ТКС отлепился от станции.

— Говорит «Орион-1». Прошло разделение… Визуально наблюдаю расхождение. «Алмаз» пошел слева от меня. Начинаю разгерметизацию…

Зашуршали СКД — сближающе-коррекционные двигатели — и Павел почувствовал слабенькое ускорение.

Освещенная Солнцем станция выглядела яркой и блестящей, как новогодняя игрушка, а внизу переливался Индийский океан — пассат морщил его светло-голубые воды.

— «Орион-2» вызывает «Орион-1», — сквозь шипение помех пробился ясный голос Кубасова. — Как слышишь?

— Нормально, — улыбнулся Почтарь.

Все же он принял верное решение — лететь. Потому и спокойно стало.

— Я связался с американцами… Спасибо, что в Хьюстоне поднатаскали, хоть и понимаю с пятое на десятое! В общем, их двое, оба живы и здоровы. Они в кабине! Пристыковаться не выйдет, сам понимаешь, пусть лезут к тебе «на ходу»… И будет просто замечательно, если снимешь их с первой попытки. Тогда сразу готовься к спуску! Как раз на Казахстан выйдешь…

— Не беспокойся, Николаич, — ухмыльнулся Павел. — У меня на вторую попытку ресурсов — йок! Справлюсь…

Он глянул в маленький круглый иллюминатор. Обломки летели гораздо ниже, и космонавт плавно развернул корабль. Выдал тормозной импульс — «Луч» пошел на снижение, одновременно догоняя кабину «Колумбии».

«Хорошо еще, не вертится…»

— «Орион-1» — «Ориону-2». Янки на связи?

— Так точно. Волнуются!

— Скажи им, пусть выходят! — прифыркнул Почтарь, чувствуя себя таксистом. — Вон, через люк…

— Сейчас передам!

Коротко прошипели крошечные движки корректировки. ТКС завис совсем рядом с кабиной-обломышем. Слабенький импульс, и корабль повернулся задом к «Колумбии».

— Николаич!

— Слушаю!

— Пусть с ж-ж… с кормы заходят! Люк не заперт, внутри вакуум! А то мне не разорваться, надо «Лучика» удерживать!