Отнять всё - Джейн Лителл

Он вздрогнул и произнес:

– Мы обязательно его вернем.

Маркус двинулся ко мне, словно желая коснуться, но я отпрянула и вернулась в кухню. У Билли недавно был день рождения, и повсюду, словно в насмешку, пестрели веселые открытки с малышами, зайчиками и мишками.

Полицейские все еще допрашивали Фрэн. Она сидела, сутулясь, и в ответ на вопросы о том, что она слышала, твердила сквозь слезы одно: ничего не слышала, смотрела телевизор, а Билли спал у себя. Входная дверь была заперта, и как кто-то мог войти в квартиру, она не знает.

– Да, я, когда уходил, сам запер дверь, – подтвердил Маркус.

– Вы никому не открывали? – снова спросил ее полицейский.

– Нет, конечно! Я же говорила! – простонала Фрэн.

И тогда я сказала:

– Я знаю, кто украл моего сына.

– Давайте на минутку выйдем, – попросил полицейский.

Мы перешли в гостиную.

– Это женщина по имени Хейя Ванхейнен. Она меня ненавидит, и она украла Билли.

Я металась по комнате. За окнами шумела буря. Где-то с крыши под напором ветра сорвалась черепица, со стуком поскакала вниз и разбилась.

– Произнесите имя по слогам.

– Он перепугается в такую бурю… Хей-я Ван-хей-нен.

Полицейский записал и спросил:

– Почему вы ее подозреваете?

– Я не подозреваю, я знаю!

– Ладно, ладно. Расскажете все следователю. А мы отвезем няню в участок для дальнейшего допроса. Ведь как бы то ни было, она находилась здесь.

Значит, он подозревает Фрэн.

– Она не виновата! Это все Хейя!

В дверь позвонили, и Маркус привел еще одного полицейского, в штатском. Тот кивнул коллегам и обратился к нам:

– Здравствуйте, я Ник Остин, следователь, Мэрилебонское отделение полиции.

– Я знаю, кто это сделал. Знаю, кто украл ребенка. – На Маркуса я не смотрела, но даже спиной ощущала его присутствие.

– Давайте присядем, – попросил следователь.

– Ее зовут Хейя Ванхейнен. Она несколько месяцев меня преследовала.

Я вызывающе оглянулась на Маркуса, словно ожидала возражений. Он молчал.

Заглянул полицейский.

– Следов взлома нет. У кого-то был ключ или ему открыли.

Ник спросил:

– Вас зовут Кэти, так? Что значит – «преследовала»?

– Она меня ненавидит. Нарочно устроилась ко мне на работу.

– Почему она вас ненавидит?

– У нее раньше были отношения с моим мужем. Ей невыносимо, что у нас ребенок.

Следователь оглянулся на Маркуса. Тот до сих пор не сказал ни слова, и его молчание я истолковала в пользу Хейи.

– Вот что, давайте по порядку. Мне нужны все подробности. Зачем ей, по-вашему, брать ребенка?

– Она хочет меня уничтожить!

Понимая, что я вот-вот впаду в истерику, и следователь перестанет мне верить, я взяла себя в руки.

– Несколько недель назад она сказала, что увольняется и возвращается в Финляндию, в Хельсинки.

– Она финка?

– Да.

– А почему вы думаете, что она здесь?

– Ее искал один друг. Это так странно, взять и сорваться с места… Вы же можете проверить, правда?

– Можем. Где она живет?

– У Блэкфрайарского моста. Она, видимо, все время была дома, выжидала, а сегодня забрала Билли. Она знала, что нас не будет. Потащила его в такую бурю… она его убьет!..

– Нет! Не говори так. – Маркус наконец-то обрел дар речи.

У меня от злости перехватило дыхание: он ее еще и защищает!

– Даже если ты так думаешь, не говори, а то мы оба сойдем с ума! – Он хрипел и едва выговаривал слова.

– Да она – чудовище! – выдохнула я.

Ник подался ко мне.

– Кэти, нам нужно выяснить все, что поможет найти Билли. Поэтому держитесь и расскажите мне все подробности, чтобы мы могли поскорее приступить к поискам. Ладно?

Лицо у него было открытое, на подбородке – шрам. Он явно хотел помочь.

– Ладно… Только она – ненормальная!

Ник оглянулся на полицейского.

– Няню уже допросили?

– Да, хотим забрать ее в участок.

– Согласен. Нужно точно определить последовательность событий.

Фрэн, когда ее уводили, с жалостью посмотрела на нас, но у меня не было сил ее пожалеть. И потом, от Хейи всего можно ждать. Вдруг она каким-то образом-то заставила Фрэн впустить ее в квартиру?

Хейя

Октябрь

Буря стихла. Я лежала в чужой мягкой постели. Поверх простыни я укрылась пуховым одеялом и ночью не замерзла, а под спину подложила четыре больших подушки. Билли спал рядом. В окно виднелся кусочек голубого неба, такого бледного, словно краску развели водой сверх меры. Пели птицы. После вчерашнего ужаса и смятения мир казался заново родившимся. Сигнализация больше не звенела. С дороги доносились шаги и голоса.

Моими мыслями владел Маркус.

Тогда, на Аланде, мы поссорились, потому что ему – я чувствовала, – нравилась Агнета, та шведка. Мы плыли всю ночь и утром, очень ветреным, добрались до Соттунги. Агнета предложила нам отправиться в более долгое плавание. Сказала, что мы настоящие моряки: если во время шторма нам не стало плохо, мы с чем угодно справимся. И предложила пойти в плавание вокруг островов на неделю.

Маркус сразу согласился, выжидательно глядя на меня. Я не ответила, просто встала и ушла. Он меня догнал, схватил за руку и стал кричать, что невежливо вот так уходить.

Что вдруг на меня нашло? Я вышла из себя:

– Не желаю ни минуты оставаться рядом с этой дрянью, которая так перед тобой и стелется!

– Опять твоя бешеная ревность! Ты сходишь с ума, стоит мне лишь заговорить с другой женщиной!

И мы подрались – быстро и злобно. Я сильно пнула Маркуса по ноге, так что у него дыхание перехватило от боли. А он бросился на меня и разорвал мою майку, оцарапав до крови шею. Я кинулась бежать домой, то есть туда, где мы ночевали.

Маркус крикнул вслед:

– Хейя, ты меня отталкиваешь своей ревностью!

В ярости я собрала вещи и уже тащила сумку к парому, когда прибежал Маркус. Мы помирились, вернулись к себе в комнату, легли в постель и весь оставшийся день занимались любовью.

Вечером сквозь занавески просочился закатный луч и упал на обнаженное тело Маркуса. Я положила голову ему на живот и погладила золотистые волосы в паху. Потерлась лицом, вдохнула запах его кожи. Как же глупо было ревновать! Маркус любит меня, только меня.

Билли проснулся и заплакал. Я взяла его и пошла на кухню. Руки и ноги ослабли после вчерашнего, малыш опять показался мне очень тяжелым. Я прижала его к себе и начала спускаться, держась за перила, потому что ступеньки были узкие и крутые. В кухне я расстелила на полу полотенце и посадила Билли, собираясь приготовить ему молоко. Он тут же перевернулся и на удивление быстро пополз в холл. Пришлось принести его обратно и закрыть дверь. День, похоже, предстоял нелегкий. Все тело ныло, мне хотелось отдохнуть, но сначала нужно было принести вещи из машины.

Покормив Билли, я сменила ему подгузник и переодела. Это получилось не сразу. Он изгибался и так и сяк, а я пыталась натянуть на него штанишки. Да еще пуговицы пришлось застегивать, а он дрыгал ногами. Потом я оделась сама.

Стоял погожий осенний день, в воздухе чувствовался запах моря. Оставив Билли на полу в гостиной с закрытой дверью, я прошла к машине, достала коляску, покидала в нее остальные вещи. К переднему стеклу прикрепила записку: «Я в коттедже Оверстранд».

Через некоторое время на дорожке перед домом раздались шаги. В дверь громко постучали. Моим первым порывом было спрятаться. Потом я вспомнила про свою записку, заперла Билли в гостиной и пошла открывать. На пороге стоял здоровенный рыжий парень в рабочей одежде.

– Здрасте. Это ваш «Вольво» на дороге?

– Да.

– Нам нужно распилить дерево и подогнать грузовик. Вы можете чуть сдать назад? Там есть где встать.

– Да, конечно.

– Ну вы и попали ночью.

– Да.

– Ничего себе, правда?

– Еще как.

– Ну, ладно, надо идти.

И он ушел. А вокруг уже кипела работа. Люди наводили порядок в садиках, собирали сломанные ветки, чинили заборы. Я отыскала в кухне веник и очистила дорожку от черепков и земли. Не хватало еще споткнуться и упасть. Потом пошла к машине. Над упавшим деревом трудились трое рабочих. Когда я подошла, рыжеволосый сказал:

– Мы тут несколько часов провозимся. Здоровенный ствол. Я вам скажу, когда закончим.

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Он широко улыбнулся и оглянулся на остальных.

Никакого от них покоя…

Я отогнала машину и вернулась в дом. Послушала радио. О похищении ребенка в новостях не говорили. Все сюжеты были о ночной буре. Она прошла по югу Англии полосой и вызвала немало разрушений. Погибло много старых деревьев. Группа экспертов обсуждала последствия для сельского хозяйства.

Отдохнуть не вышло. Раньше мне почти не доводилось иметь дело с маленькими детьми. Ни племянников, ни племянниц у меня не было. Я понятия не имела, что с ребенком столько хлопот. Стоило мне присесть, Билли принимался всюду ползать и все сшибать. То и дело плакал. Детский плач очень трудно не замечать; где-то я читала, что мы запрограммированы реагировать на плач ребенка. Я дала Билли печенье, но он не стал есть. От его непрестанного рева мне стало плохо. И тогда я просто взяла мальчика, отнесла его в верхнюю спальню и заперла там. Потом спустилась, заварила себе зеленого чаю и села посидеть в заднем дворике. После вчерашнего у меня все болело, правая нога была в синяках. Хотелось отдыха и покоя.