Дела минувшие - Николай Свечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Покажите тело.
В студеную покойницкую ввалились уже впятером, считая смотрителя. Ламзин отдернул клеенку:
– Вот.
Павел Афанасьевич обернулся к Зиммеру:
– Возьмите образцы воды из тела. Многое уже потеряно в процессе вскрытия, но уж постарайтесь.
– Ничего, – бодро ответил бывший хирург. – Найдем-с. В брюшной полости пошуруем и в легочных пузырьках, в веществе легочной ткани. И в пазухе клиновидной кости. Еще я вижу обильную пену в дыхательных путях, попробую ее абсорбировать.
Ламзин вспыхнул:
– По какому праву вы, ваше превосходительство, вторгаетесь в мое заключение? Для суда ваша бумага не будет иметь никакого значения! А моя – будет!
Услышав это, Лыков вынул распоряжение судебного следователя о повторном медико-полицейском вскрытии и показал его статскому советнику. Тот надулся и отошел в сторону, бормоча что-то себе под нос. К нему приблизился Зиммер и внушительно заявил:
– Я как директор Медицинского департамента и непременный член Медицинского совета МВД являюсь высшей инстанцией, заведывающей судебной медициной. И беру вас на заметку. Учтите это!
Два генерала начали разглядывать покойника с привычным холодным интересом.
– Давайте осторожно повернем его чуть-чуть на бок, – попросил сыщик бюрократа. – Ага! Синева по всей спине! И трупные пятна уже выступили. Господин Ламзин, чем вы это объясните? Откуда на теле утопленника могли взяться трупные пятна?
– Ударился, когда падал… – неуверенно ответил частный врач.
– Тут не кровоподтеки, тут другое.
– Хм. Плавал в канале, кровь и просочилась. Под действием силы тяжести.
– А почему она протекла к спине? Ведь трупы мужчин плавают обычно лицом вниз.
Статский советник молчал. Потом выдавил:
– Бывают исключения.
– Бывают, – кивнул вице-директор. – А бывают врачебные ошибки. Даже у докторов медицины! Алоиз Матвеевич, что на сей счет говорит закон?
Зиммер напряг память и воспроизвел дословно:
– Статья тысяча двести третья «Устава судебной медицины» заканчивается так: «Поелику открытие истины составляет главный предмет стараний судебного врача, то при составлении осмотра обязан он различать то, что никакому сомнению не подлежит, от того, что только вероятно. Посему, должен он в сомнительных случаях, где обстоятельства дела не совершенно открыты, лучше признаться в невозможности произвести решительное заключение, нежели затмевать и запутывать дело неосновательным мнением».
Благово назидательно повторил последние слова:
– Лучше признаться, нежели затмевать, ваше высокородие! Кто из нас прав, подтвердит анализ воды. Помогите вашему коллеге собрать ее в нужном количестве, а мы с моим помощником пойдем. Забор воды оформите как положено. Насчет тела: от имени директора Департамента полиции запрещаю выдавать его родственникам для погребения. Мы открываем собственное дознание. Честь имею!
Сыщики вышли на панель и стали прогуливаться вдоль здания. Оба при этом молчали. Алексей чувствовал, что происходит нечто важное и многим в столице это не понравится. Через четверть часа в дверях появился Зиммер, в руках он держал узкий вертикальный цилиндр из британика.
– Набрали достаточно. Что я должен с ней делать, Павел Афанасьевич?
– Доказать, что эта вода не из Крюкова канала, а из Невы. Химический анализ. Микроорганизмы и бактерии. Взвешенные вещества. Растворенные вещества, в том числе известковые и магнезиальные соли. И еще, я полагаю, вода в вашем цилиндре не просто из Невы, а из водопровода. Чуете, куда клоню?
Директор Медицинского департамента улыбнулся:
– Люблю такие сложные задачки!
– Справитесь, Алоиз Матвеевич?
– Придется попотеть, – ответил тот уже серьезно. – В Петербурге четыре водопровода. Я должен узнать, из какого именно взята вода, что убила несчастного?
– Очень желательно. Хотя, если вы просто докажете, что это Большая Нева, а не Крюков канал, мы их уже поймали.
Зиммер задумался:
– Могу я привлечь к делу Менделеева? Он хороший специалист и будет полезен.
– Привлекайте, – категорично ответил Благово. – Я вручу вам завтра отношение за подписью Плеве. Оплату работы отнесем на кошт Алексея Николаевича, он человек денежный.
– Так точно! – по-ефрейторски отчеканил Лыков.
Зиммер откланялся и уехал на том же извозчике, что доставил их в часть. А сыщики пошли своим ходом, поскольку из-за пасхальной суеты поймать другой экипаж было проблематично. По дороге они рассуждали.
Дело в том, что дальнейшему дознанию мешали два обстоятельства. Во-первых, именно сегодня первый вице-директор Департамента полиции Дурново отбывал в долгую командировку. Цель командировки звучала амбициозно и очень длинно. А именно: для ознакомления с устройством полиции в многолюдных городах Западной Европы и с теми приемами, путем которых достигается в них надзор за беспокойными и вредными элементами населения, для применения этих приемов в России с соответствующим изменением в устройстве полиции. Петр Николаевич должен был за два месяца объехать Париж, Берлин и Вену и представить свои соображения. Соответственно, на эти два месяца второй вице-директор Благово должен был исполнять, помимо своих, еще и его обязанности. Павел Афанасьевич крепился, но состояние его здоровья оставляло желать лучшего, а тут еще новые нагрузки. Вмешиваться в дела градоначальства в такой ситуации было безумием. Но он уже закусил удила и перешел на манежный галоп.
Во-вторых, быстрому ходу дознания мешали пасхальные праздники. Тут дополнительные обязанности на всю Светлую седмицу возникали у Лыкова. С 8 по 15 апреля дозволялось народное гуляние. Оно проходило в двух местах: на Царицыном лугу у амфитеатров и в Александровском парке. Там всю неделю должны были собираться десятки тысяч питерцев, находящихся на взводе. С поднятием флагов в двенадцать часов начиналось то, что начальство тактично именовало весельем… Лазанье на мачту, бег под ведром, хождение по бревну занимали публику в течение всего дня. Особенно лазанье, поскольку оно сопровождалось выдачей призов самым ловким. Первым призом являлся народный костюм: поярковая шапка, красная рубаха с поясом, плисовые штаны, безрукавка и сапоги. За такой в ближайшем кабаке давали червонец! Второй приз был скромнее: суконный кафтан и шляпа. За третье место вручали серебряные часы (тоже неплохо!), а за четвертое – самовар и фунт чаю. К вечеру отыскать в толпе трезвого человека было решительно невозможно. Согласно распоряжения Грессера, напившихся до бесчувствия доставляли в холодную для вытрезвления: женщин в Казанскую часть, мужчин в Литейную. Наружная полиция валилась с ног, городовые выбивались из сил. Алексея начальство делегировало в помощь сыскным, которые ловили в толпе специалистов карманной выгрузки. Значит, всю неделю ему будет не до мнимых утопленников…
Жизнь пошла своим чередом. За час до полуночи чета Лыковых прибыла к всенощному бдению в Зимний дворец. В этот раз гражданские чины попадали туда через подъезд Их Величеств и собирались в Гербовом зале. Члены Государственного совета ожидали в церкви, военные чины – в Николаевском, Аванзале и в Фельдмаршальском залах. Особы, имеющие право входа за кавалергардов, направлялись в Концертный зал. Варенька шутя пилила мужа: когда же ты выслужишь и мне такую честь? Она была особенно хороша в новом платье с бриллиантовой парюрой. Даже шестой месяц беременности ее не портил. Все оглядывались на госпожу Лыкову – и дамы, и кавалеры. Не зря в предыдущий рождественский выход государыня Мария Федоровна сказала ей: не были бы вы замужем, взяла бы фрейлиной!
Вернувшись домой уже под утро, супруги немного отдохнули и сели за стол. Явился веселый Благово и налег на пасху. Алексей атаковал жаркое, Варенька скромничала и довольствовалась куличом. Посидев за праздничным столом два часа, Лыков вздохнул, оделся и отправился на дежурство. И пропал на неделю.
Лишь 16 апреля, похудевший и с кругами под глазами, коллежский асессор появился в кабинете шефа. Тот хмыкнул и протянул ему бумагу. Это оказалось заключение статского советника Ламзина. Тот не убоялся «высшей инстанции, заведывающей судебной медициной». И по-прежнему утверждал, что крестьянин Архип Осташков умер от утопления после падения в воду, произошедшего ввиду несчастного случая, вызванного сильным опьянением. В заключении появился новый абзац: трупные пятна на спине покойного могут быть объяснены естественными причинами. Плавал вверх лицом, всякое бывает… Возможно, ударился при падении о водоплавные дрова[88] и провалялся на них несколько часов, прежде чем соскользнул…
– Упорствует? – констатировал Алексей.
– И не он
