Врата небес - Антон Карелин

— Мама!.. — воскликнула Элейни, указывая на Черных рукой; остальные, отшатываясь, начинали инстинктивно отступать, неспособные думать ни о чем, кроме бегства; лишь Иллам, казалось, свободный от внезапного ужаса, сковавшего волю остальных, озирался, стараясь отыскать наиболее верный путь к бегству.

Именно он первым заметил, что с самого рассвета, с вершины всхолмия, высящегося впереди, прямо наперерез Черным сбегают двое, облаченные в темно-красный свет восходящего за их спинами Солнца. Несмотря на стирающий детали свет, он понял, что это не Твари, а живые люди.

— Туда! — крикнул он, указывая в их сторону.

Венал, Маритта и Герт неуверенно двинулись в ту сторону, медлительные, как куклы на кривых ногах; Элейни, несмотря на ужас, застилающий глаза и пульсирующий в груди, способная сорваться с места и мчаться вперед, не могла бросить коротконогого Иллама и лишь беспомощно щурилась, едва сдерживая ненавистные ей слезы, но карлик, указав остальным направление, вдруг припустил навстречу бегущим с нежданной от него прытью.

Элейни, еще не успевшая сорваться вслед за ним, увидела, как Черные фигуры резко ускорились и в несколько мгновений преодолели расстояние, отделявшее их от берега реки; девочка предостерегающе крикнула, предупреждая своих, увидев, как разделились стремительными тенями, направляясь к каждому из них, — а в следующий момент произошло слишком много событий, которых она ожидать не могла никак.

Потому что вообще никто из участвующих в столкновении сторон такого поворота событий ожидать не мог.

Вельх увидел их, как только взбежал на гребень холма, — изгиб величавой реки, запятнанный шестью черными фигурами, пересекающими ее, и пятеро беспомощных, скованных ужасом людей внизу, у подножия холма.

— Полет! — негромко приказал эльф, очевидно, используя какую-то из своих магических вещей, и вместе с вытянутой тенью немедленно взвился наверх, уже натягивая лук.

— Стойте! — громко и звонко воскликнул он, но шестеро не остановились. Впрочем, этого ни лучник, ни воин и не ждали.

Вельх устремился вниз, сжимая рукоять меча и думая о том, что вполне может не успеть; сгрудившиеся, топчущиеся на месте люди, среди которых взрослым был только высокий мускулистый мужчина, да еще и маячили маленькие фигурки двоих детей, казались совершенно беззащитными, а Черные, наоборот, исполненными зловещего, уверенного и смертельно опасного мрака.

Сверху замелькали, со свистом рассекая воздух, стрелы Ллейна, и первые шесть из них, одна за другой пронесшиеся, пока Вельх не преодолел еще и половину спуска, по очереди прошли сквозь каждого из шестерых Черных. Вельх кратко выругался на бегу.

Он не любил призраков.

В этот момент люди внизу заметили воина и стрелка, один из детей крикнул:

— Туда! — и, не дожидаясь остальных, побежал вперед, навстречу Гленрану.

Черные тут же внезапно ускорились, за несколько мгновений покрыв расстояние, отделяющее их от берега, но ослабили при этом свой магический натиск, и даже Вельх, не находящийся под воздействием источаемого ими ужаса, ощутил, как спадают сковывающие тело напряжение и страх.

Люди внизу, освободившись, рванулись вперед — хотя куда лучше бы им было начать обходить холм сзади, удаляясь от несущихся прямо на них черных теней! Твари тем временем мгновенно разделились, каждая направляясь к одному из прошедших Врата; шестая из них замерла у берега, медленно вращаясь метрах в десяти над водой и оглядывая все вокруг, — видно, выжидая появления своей жертвы.

— Это Убийцы! — воскликнул Ллейн, второй каскад которого прошел сквозь закутанные в балахоны тела, не причиняя ни малейшего вреда (он, видно, последовательно пробовал все более смертоносные из своих стрел). — Орудие Главы Конклава! — В голосе его слышались яркое удивление, неожиданная для любого эльфа злоба и нескрываемый, честный страх. Этих, четко осознал Вельх, они вполне могли и не одолеть.

Вельх, мчащийся так, что ветер свистел в ушах, вздрогнул всем телом, оценивая сказанное и без труда припоминая все плохое, что слышал о Черных Тенях; с нарастающим отчаянием он понял, что даже если способен нанести своим новым мечом хоть какой-нибудь вред этим тварям, он все равно не успевает спасти того из детей, который крикнул и бросился навстречу ему: тот был слишком близок к берегу, к тому же неловко подвернул ногу и упал, но тут меч, рукоять которого Вельх сжимал в руке, внезапно стал горячим, сильно дернулся, выскакивая из ножен, и уже знакомая, но столь же неожиданная и странная сила бросила Гленрана вперед.

Земля у него под ногами сделала резкий шаг, отлетая назад, и он оказался рядом с лежащим без сил ребенком, которого настигала Черная Тварь.

— Не надо! — пронзительно воскликнула Элейни, расширенными глазами уставившись на оказавшуюся в десятке шагов от нее Тень. — Пожалуйста!.. — Алые глаза в темноте капюшона сверкнули, обдавая ее волной яростного холода, наполненного спокойствием и неумолимой силой, и, сотрясаемая судорогой ужаса, она услышала низкий, полный шипения, голос атакующей Твари.

Это было заклятие — рассчитанное, могущественное, необоримое и холодное, — заклятие, в котором каждое слово было Словом и которое было призвано сковать жертву, выпить все дарованные Создателем силы до дна; девочка всхлипнула, чувствуя, что грубая, неодолимая и огромная Сила смыкается вокруг нее смертельным кольцом, с отчаянием, болью и тоской понимая, что помощи ждать неоткуда, и спасения нет — но, замершая, бессильная, словно пойманный в капкан зверек, она не закрылась руками, не упала на землю, не закричала, не завыла от страха, а широко распахнутыми глазами, полными пылающей ненависти, смотрела на возвышающуюся перед ней Тень, всеми силами желая обрести хоть что-то для борьбы с нею, всей душой презирая ее; Тварь продолжала раскатистое, сотрясающее Элейни Заклятие, которое уже что-то делало с ней, — Заклятие удивительно понятное, предназначенное только для нее, потустороннее и гулко звучащее в виде четкого, размеренного стиха, — но…

Неожиданно Тень заколебалась, замедлилась, остановилась — и замерла, полыхая алым огнем широко раскрытых, изумленных, полных непонимания глаз.

— Что?.. — едва слышно прошептала сотрясаемая жестоким страхом Элейни, готовая изо всех сил закричать, — и внезапно, словно озаренная одним-единственным колокольным ударом сердца, все поняла.

Черная Тень — непобедимая, расчетливая и холодная Тварь, созданная и взращенная, как дитя, средоточие и воплощение Тьмы, посланная специально для того, чтобы уничтожить одного из шестерых Пришедших, по воле Судьбы покинувших благодатный Кталл и попавших сюда, в неизвестный, непонятный и опасный для них мир, прямо сейчас слагала краткую, точно рассчитанную Формулу, используя высокие, недоступные пониманию девочки, но удивительно точные Слова, звучащие, как Имена.

Пронизанная силой, идущей из мудрой, древней, как мир, и всепроникающей, как Время, Тьмы, Черная Тень видела свою жертву насквозь и завершала Заклинание, именуя ее, как Катарина именовала своего Ножа.

Но именно сейчас, когда мощь темной Твари была наибольшей, она неожиданно столкнулась с барьером неодолимой, непроницаемой предначальной темноты, окутывающей жертву подобно густому черному плащу; впервые Тьма изменила Тьме, обращаясь против нее, и потрясенная Тварь, нежданно столкнувшаяся с тем, из чего была порождена, отступила, смешавшись, неспособная увидеть Истинное Имя назначенной жертвы, и не в силах этого понять.

Слезы брызнули у девочки из глаз; сотрясаемая глухим, отчаянным рыданием, осознавшая, что сейчас, будучи беззащитной и абсолютно бессильной, она стояла перед олицетворением Смерти и выжила после прикосновения холодной уничтожающей Тьмы, Элейни яростно, болезненно и пронзительно-громко крикнула, замахиваясь на нее тонкой рукой:

— Пошла отсюда! Пошла!..

И Черная Тень неуверенно двинулась назад.

Вельх ударил с разворота, подкрепляя свой удар всей силой и массой своего стремительно движущегося тела, — и Боевое Древо, встретившись со сгустком холодной алоглазой Тьмы, ожило.

Лезвие, не обостряясь, вошло в темную колышущуюся плоть и ярко полыхнуло во чреве сжавшейся вкруг клинка густой темноты.

Тварь гулко и яростно вскрикнула, рванулась назад, стеная от боли, освобождаясь от живущего в ней и умерщвляющего ее меча, но Вельх, не раздумывая, глубоким колющим выпадом еще раз всадил в нее друидский клинок, проворачивая его, одновременно пытаясь тащить наверх, — Тварь застонала, от душераздирающего воя Вельх едва не потерял сознание; кругом пошла голова, перед глазами закружились белые и черные пятна.

Отскакивая от выброшенной вперед длинной, обрастающей шипами и когтями полупрозрачной руки, Гленран выхватил кинжал и теперь, одну за другой нанося сумасшедшие по своей скорости атаки мечом, кинжалом парировал ответные выпады Тени.