Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

— Одна уже продана, — вставил я.

Он отмахнулся.

— Не бери в голову. Думаю, даже ты догадался, не совсем же идиот, что хорошие люди сотрудничают друг с другом… и та вещица уже в руках того, кто и так владеет всеми ювелирными в нашем городе. И в десятке других. Даже за кордоном есть филиалы. Так что про ту забудь, но насчет остальных даже не пробуй хитрить.

— Я не хитрю…

Он сказал посерьезневшим голосом, на этот раз угроза звучала в каждом слове:

— Хлопец, не гони.

Со стороны ванной комнаты вроде бы донесся плеск, я сказал торопливо:

— Давайте отложим этот разговор… на недолго?

Он поморщился.

— Чтоб ты попытался бежать?.. Это дурость, поверь. Мы уже знаем, где живешь. Если не привезешь сам, приедем и возьмем. Что, про ОМОН подумал?.. Зря. Они в первую очередь спросят, где ты сам взял эти штучки… Ага, побледнел… То–то. Мы просто отберем, но тебя не тронем, еще и деньжат подкинем, а власти не только отберут, но еще и посадят.

Плеск в ванной повторился, следом донеслось шлепанье босых ног по кафельному полу.

Я сказал быстро:

— Я не готов сейчас обсуждать детали!.. Давайте отложим.

Он сказал угрожающе:

— Хлопец, ты не расслышал, что я сказал?

Дверь ванной начала открываться, я сказал торопливо:

— Сейчас не могу! Потом…

Королева вышла в коридор и двинулась в мою сторону. Я торопливо отрубил связь, быстро–быстро набрал код запрета этого номера и всех прочих, которые не занесены в базу данных абонентов всемирной сети.

Она приблизилась все с той же высокой прической, все не решается распустить волосы, наверняка очень трудно каждый раз заново строить эту роскошную башню, я вскочил и отодвинул для нее кресло за столом.

— Ваше величество…

— Отменно, — сообщила она. — Сразу чувствуется, очень слабый, изнеженный и жадный на удовольствия народ. Потому вас так легко и поработили демоны. Но ты не бойся, я не стану вторгаться.

— Гм, — сказал я.

— Не люблю воевать, — объяснила она деловито. — Торговля замирает, ремесленники не берут заказы… В твоей ванной довольно удобно. И демоны мне совсем не вредили. Все получалось без заклинаний. Почему?

Я сказал в затруднении:

— Ну как бы вам, ваше величество, объяснить доступно… Это магия высшего порядка. У нас шло как бы иначе, чем у вас… У нас народ простой и ленивый, даже маги не желают утруждать себя произнесением всякий раз заклинаний, понятно?

Она покачала головой.

— Нет.

Я в затруднении показал взглядом на люстру.

— Когда–то я щелкал бимером, чтобы загорелись лампы… это такие свечи. Один раз нажму на кнопку — загорится одна лампочка, дважды — вспыхнут три, нажму трижды — загорятся все по периметру, а если четыре — вспыхнут все. Но когда тупой дом начал наконец–то понимать, что такой хитрой скотине, как я, надо, и начал сам все делать, я забросил бимер. Теперь даже не знаю, где он.

Она нахмурилась.

— Не опасно все поручать демонам?

— Не все, — возразил я. — Человек всегда оставляет самое главное и важное себе! Например, я высвободил больше времени и так нужной нам энергии, чтобы дольше лежать на диване.

— Отдыхаешь после трудных битв? — спросила она.

— Да, — подтвердил я. — Отдыхаю. После трудных. Даже как бы да, очень даже. Накапливаюсь. Чтобы набраться сил перед глубоким и заслуженным сном.

Глава 11

Она поморщилась, вряд ли что–то поняла из моих умных и красивых рассуждений, спросила похолодевшим голосом:

— Что с формером?

— Вот–вот, — сказал я. — Можно отследить его путь. Хотите?.. В смысле, изволите хотеть? Возжелаете?

— Да, — ответила она. — Изволю.

— Тогда сюды, — сказал я, — к большому экрану… Щас выведу, так не люблю делать что–то сам, но демоны могут не понять ваши изысканные капризы… Ага, вводим код купленного товара, какой же длинный, и все вручную… теперь берем карту региона… ага, вот он! Видите зеленую точку?

Она проговорила настороженно:

— И что?

— А вот наш домик, — объяснил я и потыкал пальцем в край экрана. — Видите, совсем недалеко осталось!

Она проговорила с недоверием:

— Но зеленый огонек не двигается…

— Присмотритесь, — посоветовал я. — Двигается, и весьма споро. Это с высоты орлиного полета. У нас орлы, знаете ли, в стратосфере, а то и повыше парят, парят, распустив в невесомости фотоэлементные крылья. Годами не спускаются на землю, взлет и посадка — легко только для кур, но не для орлов.

Она долго смотрела на зеленый огонек, медленно ползущий в нашу сторону.

— Он не по прямой…

— Сперва на склад, — объяснил я, — потом к нам. Через час прибудут, ваше величество!

Она кивнула, пошла к самому роскошному, на ее взгляд, креслу, хотя они все одинаковые, но королева как–то видит различие. Возможно, в том, какое как стоит.

Я проводил ее взглядом, голова идет кругом, сердце колотится, как у пойманного волком зайца. Всеобщее видеонаблюдение практически уничтожило уличную преступность, сейчас уже невозможно выхватить сумочку у женщины и остаться непойманным. Даже любой нарушитель уличного движения будет наказан в обязательном порядке, никто не увильнет, так что наблюдение — великое дело.

Но оно рассчитано на искоренение мелкой преступности, что и правильно, эта мелкая составляет девяносто девять процентов от общей, однако остается еще один процент, где крутятся большие деньги, и грабители там умеют оставаться непойманными.

Королева не замечает, как я вздрагиваю при любом чириканье пролетающей пташки, как прислушиваюсь к шорохам и всматриваюсь в дорогу, что ведет к моему домику, но я в самом деле на взводе, каждое мгновение ожидая прихода чего–то непонятного и страшного.

— Охранный пункт, — произнес я в сторону темного экрана.

Там на миг возникла стена из сотен кирпичиков новостных роликов, следом от рамки до рамки появилась мощная фигура дежурного с квадратным лицом супердесантника, виртуал, конечно, но смотреть приятно.

— Ко мне вот–вот привезут трансформатор, — сказал я, — из магазина «Силовые машины». Пропустите.

— Хорошо, — ответил дежурный и вежливо улыбнулся, — все будет сделано.

Экран погас, не терплю этого дурацкого мелькания, даже серьезные новости выглядят дешевой рекламой.

Королева привычно восседает в кресле, откинувшись на спинку кресла и царственно возложив руки на подлокотники.

— Везут?

— Все вы замечаете, ваше величество, — сказал я поощряюще. — Уже привыкли почти? Может быть, останетесь? Я вам работу найду по дому. Или во дворе… со временем.

Она покосилась на зеленую полоску.

— Что–то медленно ползет… Нельзя побыстрее?

— Ваше величество, — сказал я, — вы можете заставить быка бежать со скоростью коня?.. Это грузовой демон, а не скаковой. Ползет медленно, тащит много. Вон там свернет, видите?.. Эта полоска — дорога…

— Уже поняла, — буркнула она.

— Ну вот, сами видите, что дальше уже по прямой прямо к воротам поселка. Это уже минуты…

Мобильник тихонько звякнул и даже мигнул, я сказал королеве:

— Отлучусь на минутку, простите.

Она милостиво наклонила голову, я вышел на веранду, мазнул пальцем по экранчику.

— Да, Фауст.

Его лицо сразу заняло все пространство от рамки до рамки, так обычно поступают, когда сидят без штанов, Фауст все понял по моему лицу, отодвинул картинку, нет, все в порядке, одет по–дорожному.

— Евген, — сказал он быстро, — надо действовать! Пока бьемся с постяками, что все–таки почти свои, биоконы торжествуют и набирают сторонников!

Я буркнул:

— Да как они набирают… На критике много не наберешь, а пропаганда у них никакая. Назад в пещеры? Оставить все, как есть?.. Это для стариков, которых все меньше. А молодые чаще сразу принимают сторону по- стяков…

— А оттуда переходят к трансгуманистам, — сказал он сварливо, — как к более… реалистично мыслящим.

— Хочешь сказать, — спросил я, — у постяков электорат моложе? А мы, стало быть, среднее поколение?.. Которое в выборах почти не участвует?

— Хуже всех, — подтвердил он. — Пенсионеры добросовестны, или им делать просто нечего, молодежь еще горит желанием перевернуть мир, а средние… верят только в свой бизнес. И вообще для них неважно, чей кандидат в президенты победит.

Я поморщился.

— Не террористов же выдумывать!.. Да и вообще… Террористы — скучно. Там все понятно: к ногтю. А здесь битва похожих идеологий. В таких случаях борьба обязательно переходит в лютую вражду.

Он кивнул.

— Ну да, место на троне только одно. Сядут либо трансгуманисты, либо постчеловеки. Сейчас мы сообща все еще деремся против биоконов, но ты же сам видишь, уже сейчас сражаемся друг с другом… Ты вообще–то еще трансгуманист?