Координатор - Эндрю Йорк

— Тот человек ничего не мог рассказать русским обо мне лично, — уточнил Гуннар. — Он не знал, кто я такой. Но он упомянул Стокгольм, и этого было достаточно, чтобы навести Лорана на мой след. Я прав, Лоран?

Кайзерит закурил новую сигару:

— Если бы вы даже не были главой отдела, Гуннар, то наверняка бы знали, кто этот человек. Так что для меня все было очень просто.

— Вот именно. А теперь я спрошу у вас, Джонас. Попробуйте представить, в какое положение меня поставил визит Лорана. Конечно, я знал его репутацию, но дело было не только в этом. Лоран лишь слегка намекнул мне на то, что ему известно, и сразу ушел. После этого я тщательно взвесил всю ситуацию и принял решение. Я хотел сообщить ему о нем в этот уик-энд, после того как он проведет переговоры с мнимым мистером Истом. Почему я решил так поступить? Я могу это объяснить, Джонас. Я еще не стар, но мне уже пятьдесят два, и я занимаюсь своим бизнесом с тех пор, как мне стукнуло двадцать. Тридцать два года в шпионаже — это огромный срок. Я много рисковал и раза два был на волосок от смерти. Но я выжил. Своим долгожительством, как и своим успехом, я обязан не одной только удаче. Они основаны на правильной оценке обстоятельств. Точно так же я поступил и на этот раз. Визит Лорана я расценил как подтверждение того, что смутное беспокойство, которое преследовало меня с некоторых пор, было вполне оправданно.

— Я всегда верил в инстинкт, — заметил Уайлд.

— Разумеется, ни эмоционально, ни этически у меня не было никаких обязательств перед союзниками, ведь Швеция придерживается политики нейтралитета. Как я уже здесь подчеркнул, в мои планы всегда входило быть на стороне победителей. Однажды, в самом начале своей политической карьеры, я выбрал сторону проигравших, и, поверьте, это был очень неприятный опыт. Тогда я решил, что подобного больше никогда не повторится. Но то, что со мной произошло, никак не повлияло на мою способность к трезвой оценке обстоятельств. Я работал на британцев с 1939 года, в то время, когда вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, за исключением меня и Черчилля, что они станут победителями. А в сорок девятом, когда я согласился работать на американцев, они могли в любой момент уничтожить Советский Союз, стоило им только захотеть. Но они не захотели, и теперь Америка, без всякого сомнения, катится в пропасть, втянувшись в бесконечную цепочку партизанских войн. Сначала Корея, потом Вьетнам — кто следующий? Все это только промежуточные вехи на пути к конфронтации с Китаем, и китайцы быстро двигаются в том же направлении. Конечно, Пекин думает, что в решающую минуту Москва их поддержит. Но Москва не станет этого делать, не правда ли, Лоран?

— Я не определяю внешнюю политику моей страны, Гуннар. Я только помогаю в ее осуществлении.

— Как бы там ни было, таковы мои взгляды, и я их вам изложил. Со времен Ивана Грозного русский медведь всегда и во всем искал собственной выгоды. Русские будут смотреть, как дерутся Китай и Америка. Это значит, что Россия скоро станет доминирующей силой в мире.

— Лучше бы мне уехать в какую-нибудь африканскую страну, — пробормотал Уайлд.

Гуннар нахмурился, недоуменно повернувшись к Уайлду, потом рассмеялся:

— Похоже, я не произвел на вас большого впечатления. Преклоняюсь как перед вашим хладнокровием, так и перед вашей честностью. — Он положил руку на рычажок. — Насколько я понял, за все время, пока я с вами говорил, у вас не было каких-либо заметных всплесков эмоций. Я начинаю думать, что Лоран был прав. Вы всего лишь оружие в чужих руках. Да, бесспорно, опасное оружие, но всего лишь оружие. И как это ни прискорбно, боюсь, я буду вынужден вас уничтожить.

Глава 24

В помещении повисла зловещая тишина, и в этот момент в дверях появилась Хельда.

— Обед готов, — сообщила она.

— Хорошо, — ответил Гуннар. — Сейчас мы перейдем в столовую, Джонас. Я не убиваю людей на пустой желудок. Ингер, ты пойдешь первой. Эрик, не приближайся к ним ближе чем на восемь футов. Мистер Уайлд известен своей способностью очень быстро передвигаться на коротких расстояниях. Если он к тебе повернется, застрели его.

Ингер и Уайлд направились вслед за Хельдой. Не доходя до лестницы, они повернули направо и оказались в еще одном просторном зале. Посреди него стоял большой стеклянный обеденный стол, на котором зеленой краской была изображена сцена смерти короля Густава-Адольфа при Лютцене. С правой стороны висел портрет Карла XII в полный рост, напротив — огромная картина с изображением битвы при Нарве. В центральной части зала возвышалась стеклянная копия «Двух влюбленных» из королевского дворца; на поверхности скульптуры преломлялся свет от множества лампочек, горевших в люстре, и от этого две обнаженные фигуры казались почти живыми.

— Джонас, располагайтесь во главе стола, — распорядился Гуннар. — А Ингер пусть сядет слева от вас.

Уайлд занял указанное место; Эрик не отставал от него ни на шаг. Гуннар сел на другом конце стола, посадив по правую руку Кайзерита. Ульф и Клаус оказались в центре, друг против друга. Хельда ушла в крутящуюся дверь слева от статуи и вернулась, катя перед собой столик с подогревом. Ее рука задела Уайлда за плечо, когда она поставила перед ним серебряную тарелку.

— А теперь предлагаю всем выпить по бокалу «Бисквита», — громко произнес Гуннар. — Не могу вам выразить, Джонас, до чего я расстроен вашей неспособностью рассказать мне о мотивах вашей миссии. Дело в том, что моя ценность для Лорана заключается прежде всего в том, что я по-прежнему остаюсь своим человеком в НАТО и являюсь — по крайней мере, с точки зрения американцев — преданным и достойным доверия руководителем Скандинавского отдела. Впрочем, в этом отношении мне не о чем волноваться. Как я уже сказал, на сегодняшний день единственный человек, который знает обо мне за пределами нашей комнаты, — это один из сотрудников Центрального разведывательного управления, а Вашингтон не любит делиться подобной информацией. Будь вы американским агентом, Джонас, я бы всерьез забеспокоился. Но вы работаете на англичан, и для Уайтхолла я по-прежнему остаюсь не более чем Координатором. Как вам нравится мой обед?

Уайлд выразительно потряс своими кандалами:

— Неплохо, учитывая обстоятельства.

Однако он начал чувствовать себя гораздо лучше.

— Хорошо. Прекрасно. Честно говоря, я все-таки не понимаю, почему англичане так внезапно пошли на этот грубый и односторонний шаг. Как говорится, это не игра в крикет.

— Возможно, вы упустили из виду одно обстоятельство.

— Какое?

— Я думаю, вам стоит внимательней присмотреться к своему новому работодателю.

— Он хватается за соломинку, — поспешил вставить Кайзерит.

Уайлд покончил с обедом, откинулся на стуле и закурил свежую сигару:

— Мне кажется, вы должны рассказать Гуннару, как вы сюда попали, Кайзерит.

— Почему это так важно? — спросил Гуннар.

— Он хочет подчеркнуть то обстоятельство, что я прилетел в Копенгаген из Лондона, — без особой охоты признал Кайзерит.

— Вы мне об этом не говорили.

— Потому что это не ваше дело, — с металлом в голосе ответил Кайзерит. — Я хочу вам напомнить, что это вы работаете на меня, а не я на вас.

— Однако взаимное доверие весьма существенно для наших отношений, — мягко заметил Гуннар. — Тем более сейчас вы у меня дома.

— Надеюсь, вы не собираетесь мне угрожать, — окрысился Кайзерит. — Мой дорогой Гуннар, если завтра я не вернусь в Ленинград живым и здоровым, то мои люди достанут вас, где бы вы ни оказались, даже если это будет стоить нам международного скандала.

Уайлд разглядывал кончик своей сигары.

— Мои люди все о вас знают, Кайзерит, — сказал он. — Несмотря на это, вы беспрепятственно приехали в Англию и так же благополучно выбрались обратно.

— Вы хотите сказать, что Лоран получил в Британии карт-бланш? — спросил Гуннар.

— Я хочу сказать, что британское правительство не стало бы посылать к вам Ликвидатора без очень веских причин. И Кайзерит — единственный человек, который мог сообщить им, что такая причина существует. Вы должны понять, Гуннар, что его главная цель — уничтожить Скандинавский отдел. А ваше предложение перейти на его сторону он считает не более чем отвлекающим маневром.

— Я сильно рисковал; приехав в Англию, — сказал Кайзерит. — При этом я поступился своими профессиональными обязанностями ради личных интересов. Не буду это скрывать. Но у меня была важная причина. Мои агенты четыре месяца безуспешно пытались выследить Уайлда. В конце концов, я решил заняться этим сам. В данном случае риск был оправдан. Я отправился в Англию и нашел Уайлда. Я подослал к нему убийцу. Потом я уехал из Англии и появился здесь. Никто меня не заметил.

— Однако Уайлд жив.